Этим летом Европу захлестнул поток беженцев из стран Ближнего Востока и Африки. Европейские СМИ изобилуют фотографиями с сюжетами жизни людей на улицах городов, жутких условий существования в лагерях беженцев и пеших людских караванов, движущихся вдоль железнодорожных путей. По оценкам экспертов, по итогам года число вынужденных переселенцев в странах Евросоюза может перевалить за 1 млн человек. Перед европейцами встали главные вопросы — «Что делать?» и «Когда это кончится?».
Цели неясны, причины туманны
Вроде бы всё предельно ясно, но в экспертной среде на сегодняшний день существуют совершенно разные точки зрения относительно причин происходящего. Одни видят в этом закономерный и естественный процесс, другие — инспирированный извне «эксперимент по проверке ЕС на прочность». Участники круглого стола по миграционным проблемам Европы в понедельник разошлись во мнениях по этому вопросу.
Генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин уверен, что возникший в Европе кризис — искусственный и не является «реконкистой наоборот». «Я бы рассматривал этот кризис как искусственный, всё-таки это не естественные процессы. Является ли этот процесс «реконкистой наоборот»? Нет. Эта ситуация носит искусственный характер, и мне кажется, что это испытание Европейского союза на выживаемость — лабораторный опыт в таком громадном масштабе», — заявил он.
По мнению Мухина, всё это приведёт к тому, что обновится и экономическая, и политическая атмосфера в ЕС, произойдёт крах политических институтов, не выдержавших напряжения, на их месте будут возникать новые. Кроме того, он прогнозирует сближение ЕС не только с США, но и с Россией. А закончится всё тогда, когда ЕС подпишет соглашение о Трансатлантическом партнёрстве.
Но не все согласны с такой позицией. «Я бы не сказал, что миграционный кризис носит искусственный характер и он был кем-то инспирирован. Это достаточно объективный процесс, который на протяжении истории уже отмечался не раз. Просто в этом году поток беженцев превысил все планируемые рамки. Обычно в среднем в Европу за год со всех стран приезжали 250–300 тыс. беженцев, которым предоставлялся вид на жительство. Уже на сегодняшний день, по данным Управления по делам беженцев ООН, зафиксировано порядка 630 тыс. мигрантов, и это число увеличивается», — говорит доцент кафедры европейского права МГИМО (У) МИД РФ Николай Топорнин.
Старший научный сотрудник сектора экономики европейских стран Центра европейских исследований ИМЭМО РАН Владимир Оленченко напомнил, что война в Сирии идёт уже третий год, за это время огромное число беженцев бежали в Турцию, Иорданию, Ирак. Но этой весной, по словам эксперта, «регион начал насыщаться слухами» о том, что летом планируется генеральное наступление ИГ* и оппозиции, а режим президента Башара Асада падёт. Как боевики ИГ поступают с теми, кто к ним не примкнул, всем известно, так что желание людей бежать и бежать подальше — вполне естественно. «Кто стал греть на этом руки и стимулировать этот поток — это отдельный вопрос», — добавил Оленченко. ЕС же, по словам эксперта, занимал «недальновидную позицию»: он объявил «санкционный террор» Сирии, принимая в среднем по одному санкционному пакету каждые 2 месяца против законного сирийского правительства. Как результат — люди бегут оттуда. Так что отчасти вину за то, что сегодня люди с Ближнего Востока тысячами наводняют Европу, несёт сам ЕС, уверен эксперт.
«В любом случае, проигравший здесь — Евросоюз. Он сейчас пожинает плоды отсутствия долгосрочного планирования, а то, что предпринимается сейчас, носит характер авральных мер», — добавил Оленченко.
Чьи плечи ближе, на те и ляжет
В минувшее воскресенье в Брюсселе прошла очередная экстренная встреча по миграции с участием лидеров Австрии, Болгарии, Венгрии, Германии, Греции, Македонии, Румынии, Сербии, Словении и Хорватии, то есть тех стран, которые сильнее всего ощущают на себе наплыв беженцев с Ближнего Востока. Как отмечается, теперь Евросоюз вынужден считаться с мнением государств – не членов ЕС, которые изначально были отстранены от переговорного процесса по данной проблеме, но именно через их страны проходят основные пути миграции — миграционный «шёлковый путь».
Именно поэтому не так давно канцлер Германии Ангела Меркель заговорила о необходимости ускорения процесса по вступлению Турции в ЕС. Это позволит выдавать Анкаре средства на содержание беженцев внутри страны, что, в свою очередь, поможет снизить дальнейший транзит мигрантов на Балканы и далее — в Европу. Но сегодня уже сопредельные с зонами конфликтов страны больше всего страдают от наплыва беженцев. Одна только Турция за годы ближневосточного конфликта, по некоторым данным, приняла порядка 2 млн мигрантов. Естественно, у Анкары возникает резонный вопрос: а где всё это время был Евросоюз?
Но можно сформулировать вопрос и по-другому: а где те Соединённые Штаты, которые развязали войну на Ближнем Востоке, а сейчас дистанцировались от возникшей в Европе проблемы? Стоит вспомнить, что Вашингтон «с широкого плеча» выделил квоту на приём у себя в стране аж 10 тыс. ближневосточных беженцев. Таким образом, вся нагрузка в решении проблем бегущих от войны людей ложится на плечи Европы, а США лишь помогает советами из-за океана.
На сегодняшний день ЕС тратит 1,2 млрд евро на то, чтобы примыкающие страны, в том числе и Турция, смогли задержать поток мигрантов на своей территории. Кроме того, ЕС придётся раскошелиться на введение биометрической регистрации вновь прибывших с целью проверки их по базам данных и предотвращения попадания в Европу террористов и других криминальных элементов. По итогам воскресной встречи в Брюсселе было принято решение выделить Словении дополнительные средства на увеличение штата полицейских на границе, которые должны будут вести работу с мигрантами.
Принцип, по которому сегодня среди европейских стран распределяются квоты по приёму беженцев, был изобретён в Германии и ранее принят за основу при расселении прибывающих в страну мигрантов, уточняет Владимир Оленченко. При расчёте квот учитываются два ключевых момента. Во-первых, чем больше плотность населения, тем больше квота на мигрантов. Это делается для того, чтобы вновь прибывшие граждане с другой культурой «растворились» в коренном населении. Во-вторых, селить мигрантов стараются равномерно на территории стран и населённых пунктов, предотвращая создание крупных диаспор.
Но если у Германии есть достаточный опыт по приёму и распределению мигрантов, то для той же Словении, на границах которой сегодня скопилось порядка 35 тыс. беженцев, это гуманитарная катастрофа.
Экономические мигранты
По мнению экспертов, то, что переживает сегодня Европа, — это лишь первая волна, будет и вторая, и третья. «Первая волна, которая прошла, — не последняя, будет ещё одна волна, затем ещё одна. И всё это не спонтанно, а очень даже закономерно», — говорит Мухин. С первой волной, которую мы наблюдаем сегодня, в Европу едут молодые люди, которые имеют деньги и средства коммуникации, женщин и детей среди них довольно мало. Все эти люди едут в Европу устанавливать определённую систему связей, а затем перевозить своих родственников, что и станет второй волной. Третья волна — это люди, оставшиеся сегодня на Ближнем Востоке, в Африке и Афганистане, которые тоже захотят изменить свою жизнь, оглядываясь на удачный опыт предшественников.
Среди беженцев, тысячами прибывающих в Европу, самый большой процент занимают, конечно, граждане Сирии, бегущие от кровопролитной гражданской войны и захлестнувшего страну терроризма. Но есть и те, кто на общей волне решил улучшить качество жизни за счёт сердобольных европейцев. Ведь на пособие для вынужденных переселенцев, которое в Германии составляет 670 евро, можно достаточно безбедно существовать. В Норвегии же вообще речь идёт о сумме 1,4 тыс. евро.
Ангела Меркель от позиции «Добро пожаловать!» перешла к жёсткой позиции «просеивания» реальных беженцев, которым необходимо убежище, которые бегут от страшных конфликтов, среди тех, кто относится к социальным и экономическим мигрантам, напоминает заместитель директора Института стран Европы РАН Владислав Белов. «Немцы пытаются организовывать обратную высылку граждан. Но у меня возникает вопрос: а куда их высылать? Говорят, что их высылают на родину. Куда — на родину? В Алеппо? В Дамаск? Это остаётся открытым вопросом», — говорит Белов. Следует напомнить, что люди, покидая родные дома, как правило, продают всё, в первую очередь — недвижимость. Возвращаться им уже просто некуда. В таком случае забота о них опять-таки ляжет на плечи той же Турции. Конечно, Россия могла бы выделять гражданам дружественной Сирии и землю, и жильё по программам освоения Сибири и Дальнего Востока, но к нам они не поедут по причине как климатической, так и экономической.
В принципе, до 2015 года в ЕС была достаточно эффективная миграционная политика, что подтверждают эксперты. Но к тому, что случилось минувшим летом, когда количество беженцев в разы превысило среднегодовые показатели, Европа оказалась не готова. Сегодня же за счёт мигрантов с Ближнего Востока и Африки уже построен огромный профессиональный бизнес, годовой оборот которого составляет порядка 8–9 млрд евро. По некоторым данным, проход по миграционному «шёлковому пути» в Европу для одного человека стоит порядка 3–5 тыс. евро. Открытым остаётся вопрос о том, куда идут незаконно вырученные от этой «предпринимательской деятельности» средства.
По мнению же, которое в последнее время всё чаще озвучивают как российские, так и западные эксперты и политики, решить вопрос беженцев можно только путём устранения самой причины — путём урегулирования ситуации в Сирии и скорейшего прекращения войны.
ИГ* — «Исламское государство» — террористическая организация, деятельность которой запрещена на территории России.
