— Я остался в Донецке из патриотических, профессиональных, человеческих соображений. Куда ехать, если здесь такое творится? Как бы я взял и сбежал? Я жил мыслью, что людям нужно оказывать помощь...
В кабинете руководителя Института неотложной и восстановительной хирургии им. В. К. Гусака Эмиля Фисталя от близких прилетов снарядов каждые несколько секунд выгибаются окна и двери. Профессор на работе с восьми утра и с начала войны живет «на два кабинета». Один по-прежнему рядом с отделением, а теперь еще прибавился и директорский.
Когда руководство ИНВХ в 2014 году уехало в Киев, Фисталь, много лет будучи руководителем ожогового центра, отдела термических поражений и заведующим кафедрой комбустиологии и пластической хирургии, стал «у штурвала». Порядка 400 его сотрудников сразу покинули Донецк, осталась тысяча сотрудников. Эмилю Яковлевичу, мировому авторитету в области комбустиологии, наперебой предлагали работу в Украине, США и Европе, но он остался в Донецке.
Вдохнуть взрыв
Институт неотложной и восстановительной хирургии им. В. К. Гусака был организован в 1999 году при Украине, и главная причина — в индустриальной Донецкой области количество производственных травм в двадцать раз превышало средний показатель по стране. Кто мог знать, что опыт в медицине катастроф пригодится в затяжной войне спустя годы?..
«Мы привыкли к экстремальным ситуациям, и нас не удивишь, если сразу поступает много больных. Когда взрывались шахты, одновременно могло пострадать до сотни человек, — рассказывает профессор, направляясь на утренний обход. — И привозили к нам по 20-35 пациентов одновременно. Сегодняшние минно-взрывные травмы очень схожи с теми, что получают люди в шахтах. Это механические повреждения, контузии, ожоги дыхательных путей. В Донбассе — самые глубокие шахты в мире, поэтому пока людей поднимали на поверхность, проходило несколько часов. Мы первыми стали спускать под землю врачей, и там они начинали проводить противошоковую терапию. С нее начинаем и сейчас, когда имеем дело с пострадавшими от обстрелов. Главное отличие — в шахтах не было металлических осколков, которые проникают в грудную клетку, брюшную полость, череп, суставы и конечности».
Истории, которые оживают перед глазами в ожоговом отделении, наглядно иллюстрируют происходящее в Республике.
Пациент из Мариуполя лежит на противопролежневой кровати (подарок больнице от депутата Госдумы и властей Челябинска). Воздушная подушка облегчает его муки. У мужчины обожжена половина тела. Таких тяжелых пациентов много в отделении реанимации и интенсивной терапии.
«У нас в городе нет ни света, ни электричества, — рассказывает мариуполец, — и я вечером потянулся за баклажкой с бензином, в темноте она перевернулась. Я отскочил, задев стол, откуда упала горящая свеча — и все вспыхнуло...»
Военного на соседней койке мучает кашель. Это один из троих пациентов, пострадавших от прилета снаряда. Всех однополчан лечат в ИНВХ.
«Вы вдохнули этот взрыв, — успокаивает доктор. — У вас ожог дыхательных путей, и поэтому вам делают ингаляции. Все будет хорошо!»
Здоровяк Сергей из Донецка рапортует, что у него «все отлично», но выглядит, как человек, вынесенный с поля боя. Однако он всего лишь мирный житель, в машину которого попал снаряд ВСУ. Сергей помнит только, как «бумкнуло» — и горящий «жигуленок».
Осколки пронзили руки и ноги, порубили желудок и кишечник, а один — застрял в лопатке. Последнему факту Сережа рад: иначе кусок металла оказался бы в сердце.
Самый тяжелый пациент в реанимации — 28-летний Евгений из Харцызска. Горнорабочий, мобилизованный на передовую под Еленовкой. С квадракоптера украинцы сбросили на бойцов мину. Жене повредило ногу и руку.
«Обрезали полфаланги, — говорит он, и улыбается, взмахнув забинтованной кистью. — Но я ведь работаю на шахте, и для ГРОЗа это нормально! На ногу мне наложили жгут, но долго тащили от позиций, потому что туда нельзя подъехать. От этого и проблемы.
С войной лицом к лицу
Фисталь вспоминает, что с 2014 года в больницу периодически привозили, в том числе из тюрьмы, пленных ВСУшников, и те традиционно разыгрывали из себя фронтовых поваров или водителей.
— Мы их лечили, а потом с удовольствием возвращали обратно, — сдержанно комментирует эти события директор ИНВХ. — У меня не было желания с ними общаться или интересоваться, как у них дела.
Оперировали в своё время стенах института и первого Главу ДНР Александра Захарченко по поводу последствий ранения ноги. Было это незадолго до последнего на него покушения покушения.
Своих бойцов, проходивших лечение, Александр Владимирович навещал, а некоторых забирал к себе домой, пока те не становились на ноги.
Эмиль Яковлевич и сам чудом уцелел летом 2014 года. Когда доктор возвращался с работы в свой дом в прифронтовом районе, его машину обстреляли на поражение. Пули попали в багажник с левой стороны и в дверь, но профессор выжал газ, что его и спасло.
Фисталь рассказывает, что за время войны ни одно из отделений в Институте не закрылось. А в 2017 году организовали новое отделение — пластической хирургии и трансплантации клеток. И работы у врачей очень много. Здесь помогают пострадавшим от военных действий, поступающих с травмами, рубцовыми деформациями, эстетическими проблемами, например, приходится восстанавливать поврежденные лица...
Знаменитая на весь мир лаборатория клеточного и тканевого культивирования тоже функционирует. Именно благодаря инновационным технологиям, которые были здесь разработаны, в свое время спасли жизнь питерского мальчика, получившего ожоги 98% тела. Единственный случай в мировой практике! Эмиль Яковлевич вместе с заведующим лабораторией Андреем Попандопуло в 2008 году получил премию «Призвание» в Москве, которую вручают лучшим врачам России.
А в 2011 году в Донецке была спасена жизнь пациентке, у которой площадь ожога составляла 97% поверхности тела.
Бросается в глаза, что отделения ИНВХ теперь полны молодых докторов. Здесь лечат, занимаются наукой и преподают одновременно, приспосабливаясь к реалиям и изобретая новые методики.
— Теперь осваиваем принципы и подходы военно-полевой хирургии, — делится Анатолий Ковальчук, заведующий сосудистым отделением, — практически все наши коллеги являются еще и штатными сотрудниками санавиации, поэтому отправляются на выезд, если пациентов невозможно транспортировать в виду тяжести их состояния.
«Держимся девятый год»
Даже имея неплохую физическую подготовку, ловлю себя на том, что угнаться за патриархом отечественной комбустиологии, решительно идущим больничными коридорами, непросто.
«Веду здоровый образ жизни, утром делаю пробежку, потом занимаюсь в течение часа физкультурой, отжимаюсь и приседаю, — комментирует Эмиль Яковлевич. — После работы полчаса прохожу вдоль озера с палками для скандинавской ходьбы, и перед сном минут двадцать — занимаюсь с гантельками».
С начала спецоперации работы у руководителя ИНВХ настолько прибавилось, что даже не остается времени на привычные увлечения и встречи с друзьями.
Страсть профессора — джаз и поэзия. В недавние доковидные времена творческие вечера Эмиля Яковлевича собирали в филармонии полные залы, а его книга стихотворений «Ритмы и рифмы», затронула и вопрос музыкотерапии. К выступлениям на сцене теперь можно будет вернуться только после прекращения обстрелов.
«Хочется, чтобы война закончилась быстрее. В Крыму был один выстрел — никто не погиб, а мы остались сражаться и держимся уже девятый год».
Фисталь будущее Донбасса видит только вместе с Россией, считая родной край ее неотъемлемой частью. И до войны, и во время нее донецкие врачи работали в тесной связке с коллегами из РФ, проводили конференции, выпустили десятки учебных пособий. Сейчас донецкие медики готовятся приступить к работе уже по российским стандартам.
«Мы все — из Советского Союза, а это — Россия и республики, — убежден профессор. — Думаю, к этому же и вернемся. И Украина будет с Россией, в составе мощного, цивилизованного государства. Меня поразило то, что у многих, кто уехал из Донецка, уже настолько изменилась психология, что они уже не считают себя донбасскими. Происходило мощное воздействие украинской пропаганды. А мы в этом плане, как мне кажется, немножко отстали. Но тем не менее я надеюсь, что все вернется на круги своя. Донбасс после войны на моих глазах уже раз восстанавливали».
Справка «АиФ». Эмиль Яковлевич Фисталь.
Родился в 1939 г. в Макеевке. Доктор медицинских наук, профессор. Директор ИНВХ им. В. К. Гусака, руководитель Донецкого ожогового центра, заведующий кафедрой комбустиологии и пластической хирургии ДонНМУ, действительный член Ассоциации комбустиологов России и США. Герой труда ДНР, почетный гражданин Донецка и Макеевки. Отец троих детей и дедушка семерых внуков.
