В столице Эфиопии Аддис-Абебе 10 февраля завершился 33-й саммит Африканского союза, главной темой которого стала поддержка экономического развития континента. Саммит посетили представители правительств всех 55 стран Африки. Менее полугода назад многие из них побывали на саммите Россия-Африка в Сочи. Тогда крупные российские компании высказали интерес к работе на черном континенте.
Какие возможности открываются перед Россией в Африке, можно ли восстановить былое советское влияние в регионе и с какими проблемами мы можем там столкнуться, АиФ.ru узнавал у заведующего Центром изучения российско-африканских отношений и внешней политики стран Африки Института Африки РАН Сергея Волкова.
Глеб Иванов, АиФ.ru: Сергей Николаевич, что сейчас осталось от советского сотрудничества с африканскими странами?
Сергей Волков: Если говорить об экономическом сотрудничестве, то по большей части мы сегодня работаем со странами Северной Африки. Такое положение вещей сформировалось как раз-таки в советские годы: тогда большинство экономических проектов приходилось на этот регион.
Та же картина и в сфере товарооборота: на шесть стран Северной Африки приходится 70% нашей торговли с континентом. Примерно 40% приходится на Египет.
Связано это с тем, что именно в Северной Африке сосредоточены наиболее богатые и стабильные страны, уровень развития которых выше, чем у остальных на континенте. У них и рынок больше, и потребности выше, и больше возможностей предложить качественную продукцию, чем у остальных. Кроме того, логистически до них проще добраться. Они попросту расположены ближе к нам. Перевозить товары через Суэцкий канал, чтобы торговать со странами Восточной или Южной Африки, — это большие расходы.
— Какие у нас есть крупные экономические проекты в Африке?
— Большинство крупных проектов также связано с Египтом. Самый большой из них — это строительство АЭС эд-Дабаа. Второй проект — строительство российской промышленной зоны неподалеку от Порт-Саида, рядом с выходом Суэцкого канала в Средиземное море. В конце 2019 года о намерении создать свои предприятия в этой зоне заявили 25 российских компаний. И третий проект — это поставка железнодорожных вагонов холдингом «Трансмаш». Будут поставляться как готовые вагоны с тверского завода, так и части и комплектующие для сборки их в Египте.
— А в каких странах можно было бы начать новые перспективные проекты?
— Речь идет не только о начале новых проектов, но и о возобновлении старых: например, продолжении строительства Джакудского металлургического комбината в Нигерии. В советские годы он был завершён на 90%, но из-за распада СССР стройка была заброшена. Сейчас есть желание её реанимировать. Туда отправится российская делегация, которая оценит перспективы проекта.
Помимо Нигерии, в Африке достаточно быстроразвивающихся стран. Исторически тесные отношения у нас сложились с Эфиопией, Анголой и ЮАР. ЮАР входит в БРИКС, лидеры двух наших стран тесно общаются, прорабатываются различные проекты. С Эфиопией и Анголой также выстраиваются отношения. Кстати, не только экономические, но и на уровне культурных связей.
— Что мы можем поставлять этим странам и, наоборот, закупать у них?
— Закупать мы можем в первую очередь традиционные африканские товары: сельскохозяйственную продукцию. Порой речь идет и о промышленных товарах. В свою очередь, африканские страны заинтересованы в наших технологиях: цифровых, промышленных, атомных, медицинских и многом другом.
— Африка считается нестабильным регионом, и многие крупные компании побаиваются вести там бизнес. Как решается этот вопрос?
— На форуме Россия-Африка, который прошел в конце сентября в Сочи, одна из секций называлась «Обеспечение мира и безопасности». Конечно, вопросы безопасности внимательно изучаются. Наши дипломаты всегда поднимают их, когда встречаются с африканскими лидерами. Мы знаем примеры, когда наши власти приостанавливали сотрудничество из-за чрезмерных рисков. Например, до сих пор не восстановлены прямые перелеты в Египет. Мы финансируем расходы ООН на миссии по поддержанию мира в регионе. Если другие страны выплаты задерживают, то мы их регулярно выполняем.
Идет речь и об увеличении отечественного миротворческого контингента в регионе. Сейчас у нас там всего 71 миротворец. Это мало, особенно в сравнении с другими странами. Например, Китай там содержит около 2,5 тысячи миротворцев. По 700 миротворцев содержат Великобритания и Франция, а мы только на четвертом месте.
— Эти цифры учитывают только количество миротворцев, без контингентов военных баз? Кажется, если считать и их, то самым большим окажется вооруженное присутствие США.
— Конечно, хотя американцы предпочитают говорить не «военные базы», а «военные пункты». Всего у американцев больше 30 таких «военных пунктов» по всему региону. К сожалению, нельзя сказать, что результатом их присутствия стал мир на всем континенте.
Отечественные компании на саммите Россия-Африка предлагали различные решения насчет того, как можно улучшить ситуацию в сфере безопасности. Но нужно понимать, что только своими силами бизнес здесь мало что может сделать. Здесь нужна поддержка на государственном уровне, причем не только с российской стороны, но и со стороны наших африканских партнеров.
Как я уже говорил, понимание этого есть и у нас, и у африканцев. И мы работаем над этим вопросом.
