В избирательный участок.
Бравурная музыка ревёт из плохо работающих усилителей, из буфета доносится запах внезапно подешевевших пирожков, обшарпанные ступеньки ведут в зал для голосования.
Бодрым диссонансом звучит огромный красный плакат: ПРИЯТНОГО АППЕТИТА!
Под ним, напротив раздаточного окна, рядком стоят голые столики.
Пустынно.
Единый день голосования: где и кого будут выбирать. ИнфографикаЗа моим столиком сидит молодая дама, полненькая, с взбитыми волосами, крашенными в радикально чёрный цвет.
С важным видом, помните, как у начальницы месткома или ЖЭКа, с осознанием собственной важности и причастности она заполняет моими паспортными данными графу и протягивает мне ручку:
– Расписывайтесь!
В эту игру они играют со мной каждые выборы. Я почему-то должна ставить подпись кверх ногами, потому что книгу дамочка продолжает держать лицом к себе.
– Положите книгу нормально. Я не буду так подписывать.
– Так положено.
– Покажите инструкцию.
«Да плюнь, –- всем своим видом показывает муж, — плюнь, поехали уже».
Я колеблюсь секунду, но тут дамочка произносит сакраментальную фразу. Причём сначала она поджимает губы, поднимает значительно бровь и нажимает на спусковой крючок:
– Инструкция — для нас.
Причём последнее слово — «нас» — она произносит подчёркнуто, как бы проводя черту между ними, причастными к урнам, и нами — которые тут вертятся под ногами и чего-то хочут.
Родное до боли, до зубной боли: «Вас много, а я одна, а кто вы здесь такие? Иванов, сядь на место!»
Я откинулась на стуле и сложила руки на груди.
– Или вы мне показываете инструкцию, или я ничего не подпишу.
Что-то в этой сцене было партизанское.
Она узнала во мне чужого, как и я в ней.
Сжав рот, она перевернула книгу в нормальное положение.
Я сняла очки и расписалась.
Тут бы и уйти, но я не удержалась:
– Не стыдно? — сказала я. — Молодая женщина, а ведёте себя по-советски.
Она промолчала, а что было отвечать на мою жалкую попытку учить учёного.
Притиснувшись в одной кабинке, чтобы я выполнила гражданский долг под надзором мужа — я всегда боюсь, что попаду мимо намеченной клетки, — мы заполнили листки.
Дно прозрачной урны было едва прикрыто ворохом бумаг. Рядом сидела девушка с блокнотом на коленях.
– Наблюдаете?
– От Навального.
Бежевое пальто было накинуто на её плечи, как пелеринка.
– Ну, и как?
– Пока ничего не произошло, — почему-то шёпотом ответила девушка. На вид ей было лет 20. Она бы хорошо смотрелась на балу под руку с кадетом Навигацкой школы.
– Удачи вашему кандидату! — сказала я.
– Спасибо! — ещё тише ответила девушка.
Мы шли по аллее, в спину хрипел Газманов про Москву и купола, и нам казалось, что мы на вокзале и что отходит поезд, осталось только догадаться — куда?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
