Вот уже три дня прошло с момента закрытия Олимпийских игр в Сочи, а я только вчера приехал в Москву, собрался с мыслями и сегодня сподобился закрыть свой олимпийский дневник на АиФ.ru.
После окончания Игр уже случилось поговорить с десятком, если не больше, знакомых, и у каждого об Играх остались какие-то свои воспоминания, не похожие на впечатления и переживания других. Кто-то застал в Сочи только начало Олимпиады, кто-то — только конец. Большинство видели игры по телевидению. Но даже в этом, более или менее универсальном случае впечатления от Игр зависят от того, на каком канале, с каким комментатором была трансляция, кто вёл ту или иную аналитическую передачу и какой кусок из интервью спортсмена поставили в эфир, а какой вырезали.
Я же оттрубил на играх от звонка до звонка, с 7 по 23 февраля, и у меня также есть свой набор впечатлений, не похожий на остальные. Поэтому вместо банального подведения итогов хочу просто рассказать, какими же для меня останутся Олимпийские игры Сочи-2014 на долгие годы после их окончания.
Забегая вперёд скажу, что Сочи-2014 могу сравнить с абсентом. Сначала он обжигает язык, глотку, доставляя огромный дискомфорт, но буквально через несколько секунд ты ощущаешь аромат полыни, который мягким послевкусием не даёт забыть о себе ещё долгое время.
Начало. Негатив. Дезориентация
Наверняка в первых негативных впечатлениях от Сочи-2014 сыграло роль и ожидание, предвкушение, ведь не секрет, что вся страна ждала провала, не только и не столько в спортивном, сколько в организационном плане.
Вот и я на старте больше обращал внимание на какой-то негатив. Ехать в Сочи на верхней полке второго этажа новенького поезда было неудобно. В Адлере на вокзале меня встретили огромные очереди за паспортами болельщика и ещё большие очереди за билетами, досмотр строже, чем в самолёте, и дичайшая некомпетентность волонтёров и сотрудников безопасности Сочи-2014. После этого пришлось бегать вокруг олимпийского парка в поисках места, где всё же можно аккредитоваться. Ни один из волонтёров просто не знал, как пройти к медиа-центру.
Дальше были длительные поиски автобуса, который должен был доставить меня к отелям, предназначенным для прессы. В списках жильцов моей фамилии не оказалось. Несмотря на это, меня заселили в течение получаса, отведя для обитания номер для инвалидов, в котором ванна отсутствовала напрочь, а душ поднимался чуть выше пояса. Вода не уходила в сливное отверстие, выливаясь в коридор. Очень скоро по паласу она добралась в спальню — к кровати. С потолка свисала монтажная плёнка, а заслонка вентиляционной трубы отваливалась, падая на голову во время сна. В довершение ко всему обед из сэндвича и колы обошёлся мне почти в 500 рублей. Голодный журналист редко бывает лояльным, снова вспомнил я фразу моего коллеги.
Добили нестыковки во время открытия, о которых, как я понимал, будет трубить весь мир. Иначе как со скепсисом к Олимпиаде в течение ближайших трёх дней я относиться не мог.
Волонтёры. Объекты. Горы. Погода
Постепенно, вникнув во все тонкости организации, я почувствовал, что и организм, и психика, и режим притираются к этой Олимпиаде. С водой у кровати научился бороться заткнутой полотенцем щелью под дверью ванной комнаты.
Только привыкнув к негативу, я стал обращать внимание на что-то хорошее. И первое, что поразило — количество волонтёров и та огромная работа, которую они проделывали, несмотря на все сложности. Работая по 12–14 часов, как это делали некоторые из них (включая дорогу), они продолжали оставаться жизнерадостными, улыбчивыми. При каждой возможности пытались завести гостей, орали: «Дай пятёру волонтёру!» — и предлагали бесплатные обнимашки, не забывая информировать всех и вся обо всём. Подтянулись в этом компоненте. Эти люди, живущие по четыре человека на небольшую комнату, не только вкалывали целыми днями, но и умело отдыхали по ночам, оккупируя все местные клубы. И всё это с улыбками на лице.
Привыкнув к рутине, которая в первые дни сильно отвлекала, я начал смотреть по сторонам и понял, что спортивные объекты, подходы к ним и вообще вся инфраструктура Олимпийского парка, которой не было в ноябре, оказалась на мировом уровне. Трибуны всех, даже самых больших арен пустели буквально за десять минут, на входе не образовывались гигантские очереди, вокруг не зияли котлованы и перепаханные газоны. В Сочи за два с половиной месяца была проделана гигантская работа.
И, конечно, окончательно на позитивный лад, к которому я обычно не склонен, настроила поездка в горы. Красная Поляна предстала потрясающим горным курортом с десятками километров канатной дороги, туристами с лыжами, потрясающими склонами и неописуемым видом. Захотелось вернуться после Игр — вот только пока дорого.
В прибрежном кластере в этот момент светило солнце, разогревавшее воздух до +22. Это на зимней Олимпиаде! В горах также было солнечно и +7–10.
Плющенко. Хоккей. Биатлон. Жириновский
Но к хорошему, как и к плохому, быстро привыкаешь, начиная более или менее объективно оценивать реальность. А для спортивного журналиста реальность — это спортивные результаты, а не солнце, горы и симпатичные волонтёрши. В спорте же мы проседали.
Сначала расстроил Евгений Плющенко. После отличного выступления в командном первенстве он, выйдя на лёд в индивидуальных выступлениях, заявил, что не может продолжать соревнования и снимается. Настроение болельщиков, прессы, спортсменов и руководства упало за минусовую планку. Поддержанию командного духа это никак не способствовало, лишь увеличивая ответственность и давление на остальных спортсменов.
Перекрыть откровенный провал Евгения могла только хоккейная сборная. Но на фоне её не самых ярких выступлений даже какие-то местечковые удачи в других видах спота не могли заглушить боли от снятия Плющенко с турнира. На пять долгих дней это оказалось главной олимпийской темой. И вот — первый матч плей-офф для сборной России, четвертьфинал. Должны рвать финнов на куски. Итоговый счёт — 3:1 в пользу Финляндии, игроки нашей сборной практически в полном составе отказываются от комментариев, и новая «красная машина» превращается в лопнувший воздушный шарик, со свистом вылетевший в открытую форточку…
Окончательно уничтожает веру в победу биатлон. Россияне раз за разом терпят неудачи, изредка попадая в десятку сильнейших. Хотя бы в одну золотую медаль, не говоря уже об обещанных двух, никто не верит.
И в этот момент передо мной на сцену выходит Жириновский, брызжущий направо и налево хлёсткими фразами, каждую из которых можно выносить в заголовок. Признаюсь, его на расстоянии двух метров от себя я видел впервые и был поражён этим сгустком энергии и молниеносной реакцией даже на полуслово, произнесённое кем-то из репортёров. Позитива его спич в адрес Плющенко, Липницкой, хоккея и биатлона с Прохоровым, естественно, не добавил.
Деревня. Снова горы. Победа!
Не могли компенсировать горечи от поражения американцам даже медали, которые вывели Россию на третье место в общекомандном зачёте. Тогда казалось, что в день поражения сборной России по хоккею состоялось досрочное закрытие Олимпиады.
На спорт уже было практически наплевать, поэтому я уцепился за предложение знакомого отца моего друга провести нам экскурсию в святая святых любой Олимпиады — деревню спортсменов. Подробный отчёт о походе уже публиковался в рамках дневника, поэтому, не размусоливая, просто отмечу это, как один из запомнившихся надолго моментов Олимпиады. Мне, падкому на эксклюзивы и инсайд, очень интересно было примерить на себя шкуру спортсменов, посмотреть, как им живётся в Сочи.
После пары часов в деревне нам неожиданно предложили ещё и подняться на один из самых высоких пиков всего сочинского горнолыжного курорта. Если не изменяет память, мы на канатных дорогах отправились с отметки 500 метров на высоту 2320 метров. И поверьте, то, как эти горы выглядят снизу, не идёт ни в какое сравнение с видом, открывающимся с пика. Дух захватывает, ноги немного трясутся, и просыпается дикое сожаление о том, что не захватил с собой сноуборд. Трассы, склоны, не тронутые лыжниками, так и манят. Фото не передаст всего великолепия.
Было много других моментов, которые останутся в памяти: полночь на крыше гостиницы, море, вечеринки, новые знакомые, шорт-трек, концерт «Мумий Тролля», интервью с ямайскими бобслеистами, Ванессой Мэй и многое-многое другое. Сувениров я оттуда не привёз. Мой главный сувенир — аккредитация. Я их коллекционирую. Теперь, перебирая коллекцию, лет через десять я на неё наткнусь, и все эти воспоминания вновь оживут перед глазами.
А какой Олимпиада в Сочи была для вас?
