Владимир Трегубов, доцент кафедры Национальной экономики ЭМИТ РАНХиГС при Президенте РФ, кандидат экономических наук:
Финансовые кризисы, по выражению американского ученого Нассима Талеба, приходят к нам в виде так называемых «черных лебедей». То есть событий непредвиденного характера, возникающих совершенно неожиданно, как гром среди ясного неба. В самом деле, кто мог ожидать, что рынок ипотечного кредитования, обеспеченного недвижимостью, станет источником глобального финансового кризиса, затронувшего даже страны, очень далекие от рынка субстандартной ипотеки США?
Разберемся в причинах этого кризиса поглубже. Ипотечное кредитование предполагает, что кредит обеспечен какой-то недвижимостью: домом, квартирой и т. п. Иными словами, при невозможности выплат по кредиту (в случае потери работы, серьезной болезни и прочих жизненных неурядиц) банк забирает недвижимость и продает ее, возмещая свои потери.
В годы, предшествовавшие кризису 2008-2010 гг., многие финансовые институты США были убеждены, что американский рынок недвижимости будет только расти, что на самом деле и происходило с 1945 года. Поэтому ипотечное кредитование рассматривалось банками как достаточно безопасный бизнес. При этом они выделяли заемщиков по степени риска. Заемщики первого класса — молодые семейные пары в возрасте 30-35 лет, обеспеченные хорошей работой и медицинской страховкой. Второй класс — это более зрелые люди, имеющие сложности с работой или страховкой. И, наконец, самый рискованный класс — субстандартные заемщики, или на жаргоне банкиров «ninja» (сокращение от выражений noincome, nojobs, noassets — люди без дохода, без работы и без сбережений). Как правило, это люди весьма преклонного возраста, обычно не работающие и живущие на пособие или за счет случайных заработков. Вы спросите, как им могли выдать кредиты? Дело в том, что ипотечные банки часто доверяли брокерам оценку риска заемщиков, а те получали свои комиссионные независимо от возврата кредита. Кроме того, процентные ставки в США в то время были на очень низком уровне, так как, стремясь не допустить финансового кризиса в 2001 году, ФРС опустила уровень ставок до 0-0,5%.
Соответственно, банки выдавали кредиты под очень низкие ставки, обслуживать которые в то время можно было даже за счет пособий. И, наконец, банки смогли перенести свои риски на зарубежных инвесторов в облигации, обеспеченные ипотечными займами.
Как это получилось? Для рефинансирования своих операций ипотечные банки прибегли к так называемой «секьюритизации», т. е. переупаковали свои долги в ценные бумаги — облигации, обеспеченные долгом по ипотеке.
Однако в погоне за прибылью банки стали выпускать облигации, обеспеченные не конкретной недвижимостью, которую в случае дефолта эмитента облигации можно было бы продать и вернуть свои инвестиции и данные бумаги, а этими самыми облигациями, обеспеченными абстрактным долгом. Каждый транш выпускался объемом в 1 млрд долларов. Он получал вполне высокий кредитный рейтинг, исходя из ложной предпосылки, что недвижимость всегда растет в цене.
В 2007 году она начала снижаться. Для спокойствия инвесторов в данные облигации банки даже стали выпускать специальные страховки — кредитные дефолтные свопы (CDS). Они работают так же, как обычная страховка. Инвестор, покупая облигацию, также покупает и CDS, то есть оплачивает ежегодную стоимость страховки (возврата средств в случае дефолта эмитента облигации), практически как КАСКО. Надо сказать, что за объемом выпущенных CDS американские регуляторы никак не следили, что и привело к краху инвестиционного банка Lehman Brothers в октябре 2008 года, который и послужил точкой начала глобального финансового кризиса. Кстати, известный инвестиционный банк Deutsche Bank, вложивший в такие облигации 1 млрд долларов, так и не смог найти какую-либо недвижимость, якобы служащую обеспечением данных ценных бумаг.
Почему кризис стал глобальным, если проблемы касались прежде всего самого рискованного сегмента американской ипотеки — subprime, который составлял всего 13% от всего рынка ипотечных займов в США? Дело в том, что в эпоху глобализации финансовых рынков подобные облигации, имеющие обеспечение недвижимостью, высокий кредитный рейтинг и страховку в виде CDS, интересовали зарубежных инвесторов, испытывающих потребность в высоконадежных инструментах длительного срока. Проще говоря, их покупали японские и европейские страховые компании, страхующие жизнь пожилых людей своих стран.
Кроме того, потрясения на финансовых рынках подобного рода вызывают массовое неприятие к риску международных институциональных инвесторов и массовый сброс всяких активов, которые они в тот момент считают рискованными. Это ценные бумаги стран с развивающимися финансовыми рынками типа России, других стран БРИК и т. д. Поэтому, как только стало известно, что правительство США даже не собирается спасать Lehman Brothers, держатели всех ценных бумаг на развитых и развивающихся финансовых рынках начали массово их сбрасывать, пытаясь вернуть хоть какую-то часть от своих инвестиций.
Спустя 12 лет после того кризиса, возникает вопрос: может ли в США развернуться новый ипотечный коллапс? Особенно принимая во внимание, что граждане США во втором квартале 2020 года набрали ипотечных кредитов на рекордную сумму в 1,1 трлн долларов?
Думаю, что финансовые власти США сделали выводы из ситуации 2008 года и вряд ли допустят ее повторения. Выпуск обеспеченных долгом облигаций строго контролируется, так же как и выпуск кредитных дефолтных свопов. Ипотечные банки также сделали выводы и вряд ли передоверят оценку кредитного риска брокерам. Так что, скорее всего, очередной «черный лебедь» прилетит с другой стороны. Возможно, его вызовет обострение пандемии коронавируса, снижение доверия глобальных инвесторов к американской валюте, которую ФРС США собирается девальвировать на 30%, углубление торговой войны с Китаем или что-то иное.
Важно другое: мировая экономика сейчас находится в состоянии неустойчивого равновесия, и любое подобное событие может привести к затяжной рецессии, выбираться из которой придется не один год. По крайней мере, накопленные противоречия в мировой экономической системе не дают основания предполагать, что выход из текущей кризисной ситуации, вызванной пандемией, будет скорым и легким.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
