Сто лет санкциям
Алексей Чеботарёв, «АиФ»: Николай Александрович, какими были западные санкции против промышленности СССР?
Николай Паничев: Мы жили под санкциями примерно с 1917 года - это не преувеличение. С американскими, западноевропейскими и японскими производителями и инженерами было сотрудничество, но только не по новым технологиям. Ограничения устанавливал Координационный комитет по экспортному контролю, КОКОМ (от англ. Coordinating Committee for Multilateral Export Controls, CoCom. - Ред.) - организация, созданная в 1949 г. для контроля над экспортом в СССР и другие соцстраны. КОКОМ составлял перечни «стратегических» товаров и технологий, не подлежащих экспорту в страны Восточного блока, и ограничивал использование товаров и технологий, разрешённых для поставки в виде исключения. Комитет разработал стратегию «контролируемого технологического отставания». Думаете, сейчас, при таком информационном и экономическом давлении на Россию, они кому-то разрешат продавать нам новые технологии?! Показательно, что в наши дни западные компании не идут ни на создание серьёзных (не «отвёрточных») производств в России, ни на производственную кооперацию. Мы им рынок открыли, но ничего, по сути, не получили. Да и то, что у нас собирают, - вчерашний день, новую продукцию нам даже собирать не разрешают.
- В такой отрасли, как станкостроение, да, пожалуй, и в машиностроении в целом многое зависит от науки. У нас было 14 отраслевых НИИ. Внимательно отслеживалась научная информация - был свой институт информации, который разными способами добывал новые технологии в тех же США. И мы не собирались ни от кого отставать! Только на Ленинградском станкостроительном заводе им. Ильича, где я проработал 24 года (начал токарем, закончил директором), мы создали 14 моделей сверхпрецизионных станков (металлорежущих станков для высокоточной обработки деталей. - Ред.), изготовили оборудование, которое и по сей день обеспечивает создание продукции для оборонного комплекса страны. К 1990 г. мы освоили производство роботов на заводе «Красный пролетарий», выпустили 24 тыс. станков с числовым программным управлением, начали выпускать гибкие производственные системы, выпускали ежегодно 5 тыс. обрабатывающих центров. Наша отрасль развивалась опережающими темпами и в начале 1990-х вышла на мировой рынок, хотя станкостроение на Западе было тогда на подъёме. В 1991 г. на Международной выставке станкостроения в Париже мы демонстрировали 49 машин и станков, которые были проданы прямо со стендов.
Добили на взлёте
Когда в 1986 г. я получил предложение возглавить министерство, все предприятия станкостроения выпускали в год 220 тыс. станков. В то время станочный парк промышленности страны составлял 6 млн единиц. А по данным за 2016 г., РФ входит в группу стран, на 70% зависящую от импорта станков и оборудования. Станочный парк сейчас - 800 тыс. единиц, а производство станков, не только современных, а всех сразу - до 8 тыс. в год.
- Во всём виноваты рыночники-реформаторы?
- Я не считаю их рыночниками. Рыночником по убеждениям я стал задолго до того, как молодой научный сотрудник Анатолий Чубайс начал торговать цветами в Ленинграде. Сейчас в это верится с трудом, но профессура Академии народного хозяйства, созданной по решению ЦК партии, нацеливала нас на работу именно в рыночных условиях. Элементы рыночного хозяйствования я, придя в министерство, постепенно внедрял в жизнь. Мы не закрывались от Запада, но позиция была жёсткая. Говорили западным производителям: советский рынок для вас не закрыт, но вы можете работать у нас только через производственную кооперацию (наших и зарубежных фирм) или совместное производство (которое строилось, как правило, в СССР). Хотите у нас продавать - давайте вместе делать. Таким образом, к 1990 г. у нас было 22 совместных предприятия и 73 соглашения о кооперированном производстве с партнёрами из Германии, Италии, Японии.
Когда начался развал отрасли, в начале 1992 г., я пробился на приём к и. о. премьера Гайдару. Пришёл к нему с детально проработанным планом сохранения станкостроения. Визит продолжался не дольше минуты. Он даже смотреть ничего не стал: «Да кому нужны ваши станки?! Понадобятся - мы всё за рубежом купим!» В одной его фразе сфокусирована программа уничтожения отечественной промышленности, перевода России из страны - производителя техники в страну-покупателя, что ставило нас в полную зависимость от Запада. он ведь даже не предполагал, что Запад-то как раз относился к нашей продукции иначе. В то время у меня из кабинета не выходили визитёры из ФРГ, недоумевавшие, почему перестала существовать сервисная база: в Западной Германии (без ГДР) было 36 тыс. советских станков, которые закупали немецкие бизнесмены.
Отрасль добила приватизация. Фактически не подлежит реанимации даже такой гигант, как Московский станкозавод имени Орджоникидзе, от которого остались одни стены, инструментальный «Фрезер». Полностью ликвидировано станкостроение в Санкт-Петербурге. Практически уничтожена отраслевая наука. При известной технической госкорпорации была создана дочерняя структура, которой передали отраслевые НИИ. Однако руководители этой «дочки» были «эффективными менеджерами» и слишком увлеклись коммерческими проектами, для которых брали кредиты. В результате структура обанкротилась, её расформировали, а имущество ряда отраслевых НИИ было продано за долги.
Угробив нашу станкостроительную промышленность и отраслевую науку, разрушили и школу молодых специалистов.
Коврики и брызговики
- Производство станков сейчас растёт. Есть ли эффект от импортозамещения в отрасли?
- Импортозамещение в машиностроении и станкостроении не идёт дальше разговоров и показухи. Вот пример. У нас под Питером «Форд» собирают. Завод этот - главным образом, огромные автоматизированные склады. В контракте прописан импорт всех деталей, вплоть до гаек и болтов. Всё привозное - даже бачки для омывателя стёкол. Но, говорят мне инженеры, наладили выпуск некоторых комплектующих - производим коврики и брызговики! Есть в России предприятия, которые освоили производство отечественного двигателя и автоматической коробки передач, но на них нет спроса со стороны автопроизводителей - все комплектующие даже для российских марок везут из-за рубежа. Поэтому говорить об импортозамещении сейчас несерьёзно.
Я неоднократно обращался с предложениями о развитии импортозамещения «наверх», но безрезультатно. В приоритете западное оборудование. О том, что в отраслях, где нужна надёжность - например, в аэрокосмической, - всегда работали только на отечественном оборудовании, не вспоминают.
