В уходящем году Правительство РФ утвердило программу «Цифровая экономика РФ». По замыслу её создателей, цифровизация различных сфер жизни общества позволит облегчить наш труд и сделать 
наш быт комфортнее, «повысит конкурентоспособность страны и качество жизни граждан». А вот кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и политики стран Европы и Америки МГИМО, специалист по новейшей истории Запада Ольга Четверикова утверждает, что истинная цель цифровизации — тотальный контроль за всем и вся.
Никому не спрятаться
Владимир Кожемякин, «АиФ»: Ольга Николаевна, вы называете цифровую экономику «электронным концлагерем». Но разве новейшие технологии не облегчают жизнь людей?
Ольга Четверикова: Разумеется, технологии сами по себе не могут быть хорошими или плохими. Они — только инструмент. Вопрос лишь в том, в каких целях они используются.
— Например, сегодня можно оплачивать через Интернет практически все услуги и товары, не стоять в очередях за билетами в театр, на поезд или самолёт, за талоном к врачу в поликлинике. Школьные карты дают родителям возможность видеть, когда ребёнок вошёл в школу и когда её покинул, контролировать его покупки в школьном буфете. Через мобильное приложение в смартфоне удобно вызывать такси. А скоро появятся и беспилотные автомобили...
— Все те удобства, которые вы перечислили, лишь частично отражают суть цифровизации жизни. Но есть и другая сторона, о которой обычно молчат. Цифровая экономика, как нам говорят её гуру, — это не какая-то отдельная сфера услуг, а целая система, призванная в корне поменять госуправление, бизнес, здравоохранение, медицину, транспорт, ЖКХ и пр. Речь идёт о трансформации всего общества. И прежде всего о тотальном сборе персональных данных, в том числе биометрических.
Адепты новой системы провозглашают: мы уже, по сути, живем в цифровом обществе, а раз так, то скоро вся информация о каждом человеке будет доступна тем, кому это требуется. Причём вы, реальный человек, станете интересовать мир всё меньше и меньше, а вот значение вашего цифрового аватара (дубликата), наоборот, будет неуклонно повышаться, поскольку он сможет сказать о вас очень многое. Всех будет интересовать ваша цифровая копия, которая хранится на облаках, а не вы. Мы будем абсолютно прозрачны для воротил цифрового мира — при всём желании никому ничего скрыть не удастся. Далеко не все готовы смириться с таким положением дел, но, увы, это ключевой тренд на ближайшие годы...
— А кому и зачем это нужно?
— Тут нет особого секрета. В центре цифровой экономики находится клиент, вокруг которого располагаются производители товаров и услуг, желающие до него дотянуться. Последняя «информационная миля» на этом пути — частная жизнь человека — является самой дорогой. Все за неё бьются, потому что компаниям и банкам хочется знать о клиенте абсолютно всё.
«Дирижёры» цифровизации уже провозгласили конец анонимности как таковой. Мол, если для вас ещё существует такое понятие, как личная жизнь, то, ребята, забудьте о нём. Предполагается, что каждый человек в этом «новом дивном мире» будет повсюду оставлять свои цифровые следы, по которым его несложно найти или сделать о нём далеко идущие выводы. Даже если вы захотите что-то оставить в тайне, то с помощью специальных аналитических систем это вполне может быть раскрыто. А любой отказ подчиниться идее всеобщей подключённости, желание покинуть эту «матрицу» будет рассматриваться как нечто подозрительное, попытка что-то утаить и даже нарушить закон. Соответствующие службы будут заводить досье на «спрятавшихся» и применять к ним более жёсткие меры, включая строгий контроль в аэропортах и даже ограничения на поездки.
Всё решат без нас?
— Но, может, ничего страшного тут нет, и это всего лишь издержки производства? В конце концов, если спецслужбы по электронным следам вычислят реального террориста, честь им и хвала. Применять во вред нормальным людям собранные о них данные никто не будет. А слежка, например, за интернет-запросами клиента может вестись для его же удобства, чтобы облегчить человеку ориентацию в непрерывно усложняющемся мире товаров и услуг и подсказать, что и где лучше купить. Ведь конечный выбор все равно остается за самим человеком.
— Эта идиллическая картинка имеет мало общего с реальностью. Отношения человека и цифрового мира — это ситуация, когда, что называется, «без меня меня женили». И в войне за клиента побеждает не тот, кто создаст более привлекательный образ своего товара или услуги, а тот, кто узнает о своём потенциальном клиенте абсолютно всё. В этой борьбе дозволены все методы. Не секрет, что сегодняшний маркетинг использует психотехники НЛП (нейролингвистического программирования. — Ред.), характерные для оккультных сект. Человек оказывается объектом манипулирования, поэтому и покупает не столько необходимые ему вещи, сколько то, что ему навязывает реклама. Если раньше сам клиент определял, что ему нужно, то сегодня это определяет соответствующая компания. В обществе потребления это стало такой же нормой, как раньше было обязательным ходить на демонстрации и выкрикивать лозунги.
— Но ведь система тотального контроля служит в том числе и борьбе с криминалом — если всё будет прозрачно, значит, и у злоумышленников станет меньше возможностей совершать преступления.
— Такие утверждения — всего лишь попытка оправдания, предлог для осуществления совершенно иных целей. Обратите внимание, что, на самом деле, по мере совершенствования методов электронного контроля преступлений в мире совершается не меньше, а больше. А сами преступления становятся всё более изощрёнными. «Цифра» и онлайн далеко не всегда идут на пользу безопасности. Например, внедрение технологий, которые позволят банкам использовать удалённую идентификацию клиента по биометрическим данным, в том числе по его внешности, может резко повысить риски хакерских взломов и утечек личных сведений. Ведь внешность человека можно легко подделать, сымитировать, просто взяв его фотографию из соцсети.
Роботы против людей
— Вы утверждаете, что цифровая экономика убьёт множество профессий — водителя, продавца, врача, учителя... Что крупный бизнес стремится выкинуть живых людей из большинства сфер, чтобы сэкономить. Все, мол, переводится в «цифру» не с целью облегчить труд, а чтобы убрать человека из большинства сфер деятельности... Однако системы с искусственным интеллектом уже сейчас много где используются — от финансов до транспорта. Например, на биржевых торгах, на роботизированных производствах, в медицине, где роботы-хирурги проводят сложнейшие операции, или в сельском хозяйстве, где беспилотные комбайны с помощью компьютерного зрения убирают хлеб, дроны воюют с террористами вместо живых солдат и т. п. Элементы ИИ есть во многих компьютерных офисных программах. Что в этом плохого и угрожающего?
— Роботизация наносит сильнейший удар по работникам среднего класса. Растёт значение, с одной стороны, высококвалифицированных специалистов, способных делать то, на что неспособна машина. А с другой стороны, увеличивается число работ, не требующих вообще никакой квалификации. К чему, например, приводит распространение онлайн-торговли через интернет-магазины, в которую вовлечены массы людей? Этой сфере нужна уже целая армия курьеров, которые будут доставлять товары. Зато другие категории работников зачастую оказываются за бортом. Цифровизация погружает нас в глубину средневековой архаики. Люди будут выкинуты со своих рабочих мест, попадут на биржу труда, но не найдут другой работы. Если только мы все не пойдём работать курьерами.
— Но ведь устройства с искусственным интеллектом тоже должны обслуживаться и контролироваться людьми. Очевидно, что машины не заменят человека и там, где необходимы абстрактное мышление, свобода воли, способность оценивать и принимать решение в непредсказуемой ситуации, интуиция и другие чисто человеческие качества. Может, надо просто подумать, куда и как грамотно перенаправить потоки высвобождающихся кадров?
— Для того чтобы обслуживать роботов, нужно гораздо меньше кадров, чем того требует обычная экономика. А куда деть всех остальных? В России сегодня и так 22 млн бедных и 4,3 млн безработных. А ультрасовременные технологические новшества, в том числе цифровые, делают жизнь удобнее только в некоторых сферах, например банковской. В других же секторах они скорее затрудняют жизнь людей. Электронные дневники, например, усложнили работу учителей, которые теперь вынуждены часами сидеть у компьютера, заполняя их, и им не хватает времени собственно на обучение детей, из-за чего качество образования падает «ниже плинтуса». Каждый из нас становится в цифровой экономике просто неким оператором, а нормальная жизнь превращается в систему технических операций.
Так и хочется сказать: люди, свихнувшиеся на роботах, просто морочат нам голову.
— Признайтесь, такие люди как вы не напоминают вам луддитов, которые в Средние века рушили машины, или сторонников философа Руссо, призывавшего отправиться назад к природе, уйти в леса?
— Наоборот, я только пытаюсь доказать, что мы имеем дело не с техническим прогрессом, а с его имитацией. Цифровизация в нынешнем виде — это огромный симулякр, который никоим образом не стимулирует развитие реальных научно-технических проектов. Почему? Если раньше мир делился на развитые страны и развивающиеся, то сегодня в рамках развитых стран образуются инновационные центры, кластеры. Транснациональные корпорации из развитых стран насильственно деиндустриализуют все остальные страны и внедряют в остальном мире свои технологические сектора, которые являются как бы продолжением их тела, помогают обслуживать мировую корпоратократию. Это наносит в том числе сильнейший удар по нашей фундаментальной науке, вернее, по её остаткам.
В частности, программа цифровой экономики, которая была принята в РФ летом этого года, стала результатом реализации инициативы Всемирного банка, и встроена в общую программу цифровизации, которая осуществляется по всему миру. В результате, мы, фактически, оказываемся в ситуации, когда каждый наш шаг будет контролироваться неизвестными нам хозяевами.
— А может быть, нужно не проклинать цифровизацию, а постараться учесть угрозы, которые она несет, по возможности минимизировать издержки, адаптироваться к переменам будущего и научиться комфортно жить в нем, используя преимущества цифровой экономики себе во благо?
— И это тоже. Однако цифровизация должна знать свое место. Нам нужно внедрять новейшие технологии в промышленность и сельское хозяйство, в ключевые отрасли, обеспечивающие национальную безопасность. Оцифровка же данных в норме — это только микроскопическая часть всей экономики и жизни общества. Если поставить ее во главу угла, то мы сами себе построим концлагерь. Нельзя делать из «цифры» электронную клетку, и сажать туда человека.
Кудрин: цифровизация поможет сократить число чиновников в России 
Почему лучшие убегают на Запад? 
Стабильность или перемены? Чего граждане России ждут от государства 
Экономист Александр Аузан: хотят ли русские реформ? 
Александр Аузан: утечка мозгов из России - главный показатель их качества 
