О том, что происходит сейчас между российским бизнесом и чиновниками, кратко сообщил в начале заседания Анатолий Аксаков, председатель Комитета Госдумы по экономической политике, инновационному развитию и предпринимательству.
То есть вроде бы всё хорошо — ведутся реестры федеральных и муниципальных проверок, были вынесены решения генеральной прокуратуры об отмене многих явно незаконных проверок. Но одной рукой помогая, другой государство так же неутомимо кошмарит бизнес — плановых проверок стало меньше, однако тут же увеличилось число внеплановых.
Пока же законодатели готовятся к принятию законов о защите предпринимательства, в России чиновники плюют на Уголовный кодекс. По сообщению президента Центра политических технологий Игоря Бунина, за год число коррупционных преступлений выросло на 32 тыс. В 2015 году 95% предпринимателей не почувствовали снижения административной нагрузки, ⅔ из них прошли проверки контрольных органов. В 2014 году 90% бизнесменов — то есть почти все — столкнулись с криминалитетом. «Предприниматели боятся обращаться в суд, потому что не верят, что он может стать на их сторону», — отметил Бунин.
При этом для большинства бизнесменов не секрет, что госорганы часто оказывают поддержку рейдерам. «По мнению предпринимателей, — заявил Игорь Бунин, — намеренно создаётся такая административная среда, которая вынуждает бизнесменов платить неформальные налоги. В то же время поддерживаются бизнесмены, которые щедро делятся прибылью и имеют хорошие личные отношения с чиновниками».
Как отжать аэропорт?
Речь идёт не об отдельных нарушениях, а о системе, убеждён исследователь. Коррупционный «налог» на бизнес распространен во всех регионах России, но его ставка зависит от размера бизнеса, зарегистрированных нарушений и неформальных договоренностей. Непредсказуемость этой неформальной «налоговой системы» мешает планировать и развивать бизнес, хотя и не приводит к его разорению.
По мнению Бунина, гораздо опаснее чистое рейдерство (недружественное поглощение, точнее, имеющий видимость законного захват чужой собственности — Ред.). Часто такой рейдерский захват сопровождают купленные «правоохранительные» органы — они изолируют собственника, чтобы у рейдера все прошло без сучка и задоринки. Самым ярким примером такой акции политолог считает дело троих менеджеров аэропорта «Домодедово» и его хозяина Дмитрия Каменщика.
«В 2011 году там произошел теракт с участием смертника, — напомнил Бунин. — Многочисленные суды установили очевидное — вины аэропорта в этом нет. Террористы осуждены, организатор не найден. Дело было закрыто. Но спустя четыре года тот же следователь на основе тех же материалов открывает другое дело, на основании другой статьи УК — об оказании услуг ненадлежащего качества, игнорируя то, что контроль на входе в аэропорт не является услугой. И сейчас несмотря на то, что генеральная прокуратура несколько раз направляла требования прекратить уголовное дело и освободить обвиняемых, а пострадавшие отзывают свои иски к аэропорту, ничего не происходит. Суд продолжает слушать только доводы Следственного комитета. Очевидно, что налицо давление — изыскивается предлог для ареста имущества аэропорта для последующей его продажи. Каменщику грозит 10 лет тюремного заключения».
Заместитель директора по внешним связям аэропорта Домодедово Денис Нуждин внёс предложение: если прокуратура выступает против ареста подозреваемого, то он должен остаться на свободе. Представитель прокуратуры напомнил, что такая мера существовала в Уголовном кодексе ранее. В интервью «АиФ» по окончании заседания Анатолий Аксаков назвал принятие такого закона возможным.
