Двое, пара, он и она фотографируются. Встали перед вертепом, она закрыла собой Марию с малышом, овечку златорунную, преклонившую ножки свои перед младенцем. А мужчина, по виду официальный супруг, встал деликатно сбоку. И сразу видно, кто у них в семье главный. Она. Губы сомкнуты сурово. Строгая. Насупленная. Потом рассматривают снимок взыскательно — как получились. Ей не нравится. Опять построились, опять перекрыли Деву Марию, Иосифа, младенца и овечку. Только ослики смотрят с любопытством чёрными блестящими живыми глазами: мол, чуваки, ну вы даёте, ну охота вам с ослами фотографироваться?
Но кто же к ослам прислушивается? Так и пошли себе. В «Одноклассники» выложат сегодня. И всё им пятёрки, пятёрки. Или как там, в «Одноклассниках», одобрение высказывают?
Ещё люди подходят к вертепу. Мальчик... И ещё мальчик. Лет двадцати. И две девочки вслед. Толкались, хохотали, чтобы встать красиво по сторонам вертепа. Чтобы всех-всех на фотографии было видно. И Святое семейство, и ангелов, и животных...
Меня попросили, мол, сфотографируйте. Какие милые дети.
— А малышу холодно, наверное, — девочка в шапке с помпоном оглядывается на вертеп, уходя.
— Не холодно, — обнимая её за плечи, говорит мальчик с рюкзаком. И воодушевлённо декламирует: «Его согревало дыханье вола. Домашние звери стояли в пещере, Над яслями тёплая дымка плыла...» И другим говорит:
— Идём, скажем нашим, что тут вертеп на площади!
— А Богородица в синем плаще... Заметили? — спрашивает девочка.
Я смотрю им вслед, этим детям. И шепчу:
«Плащ Богородицы будет синим...
Боже, апостолу Иоанну
Жемчужин для слёз достать мне негде...»
— Кто это? — подбежали мои.
— Волхвы, — говорю, — наверное.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
