Если мест нет, можно проехать дальше и встать у пруда. На пруду – утки, которых мы кормим хлебом. Это у нас такой ритуал перед тренировкой. Да, там есть шлагбаум, но он всегда был сломан. Так что все дети до или после занятий гуляли вдоль озера, кормили уток и дышали свежим воздухом.
Тут мы приехали на тренировку, и оказалось, что шлагбаум починили, поставили охранника и машины к пруду не пускают.
– Пустите, пожалуйста, я же с ребёнком! – попросила я.
– Нельзя. Вставайте вдоль здания.
А вдоль здания есть знак «парковка запрещена», и вообще там ворота.
Я разворачивалась в надежде, что на парковке вдруг освободится место. И тут моя дочь открыла окно. Она никогда в жизни не открывала окно, зная, что этого делать нельзя.
– Она с ребёнком! – спокойно объявила семилетняя Сима охраннику, показывая на меня, – а с ребёнком она всегда нервничает.
– Не она, а мама, – автоматически поправила я, потому что неправильно говорить в третьем лице о присутствующем.
– Да, мама. Так вот, она с ребёнком и нервничает. А у меня хлеб. Вот, – Сима потрясла батоном, приготовленным для уток, – утки голодные. Если вы нас не пустите, я не начну плакать. И кричать не буду. Но я буду думать, что вы плохой человек. И даже злой. Потому что уток обижать нельзя. Вы хотите, чтобы ребёнок о вас так думал?
Охранник так обалдел, что нажал на кнопочку и поднял шлагбаум.
– Нет, мама, мы туда не поедем. Пусть дядя подумает о своём поведении.
– Не дядя, а мужчина, или называй профессию, – опять механически поправила я.
– Мужчине станет стыдно, и он будет пускать детей кормить уток. А в следующий раз мы книжку дяде привезём. «Цветик-семицветик», например. Учительница говорит, что книжки учат хорошо себя вести.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Больше не Жизель 
Пирсинг по-старинке 
Условный рефлекс 
Право на уединение 
Долгожданная потеря 
