«Рецепт» – это вообще такое особое советское слово, за которым много чего стоит. Я бы сказал, это было целое социальное явление. Однажды я пошел на кухню и открыл «Книгу о вкусной и здоровой пище», которая по наследству досталась Асе от родителей (ценный был подарок), что-то хотел посмотреть про какое-то мясо в кисло-сладком соусе или про макароны по-флотски. И из книги на меня вдруг вывалился целый ворох старых бумажек. Это были желтые, мне показалось, чуть ли не довоенные, куцые, оборванные по краю листочки с женскими каракулями. Такие же рецепты я видел в детстве у своей мамы – она их держала прямо на полочке, в кухонном шкафу. Печенья, торты, соусы, салаты, легкие закуски, утка под яблоками и селедка в маринаде. В каждом была история – подготовка к семейному Новому году, новоселью, юбилею, совершеннолетию. В каждом хранился стиль эпохи: в этом году было модно делать «Наполеон», а в том – вот тот самый яичный ликер, с которого я начал. Берется водка или спирт. Яйцо. Сахар. Все взбивается. Потом выдерживается. Долго, неделю. Минимум три дня. Ну и так далее. Потрясающее было печенье из овсянки, я помню. Или торты с вареной карамелью из воздушной кукурузы.
Потом все это куда-то исчезло. Ведь смысл рецептов был – сделать из ерунды вкусное и неожиданное. Из ничего.
В последние годы народ увлекся расширением своего гастрономического горизонта. Зазвучали новые понятия – какие-то там маскарпоне, салат из рукколы, соус болоньезе, курица карри и курица в кокосовом молоке. Публичная кулинария полезла из всех щелей. Поварские книги, поварские поединки, кулинарные телеведущие и кулинарные шоу. Все это стало немного скучно и отчасти избито, именно в силу своей публичности.
Но вот в этом году, еще перед санкциями, я впервые сделал хреновуху. Нарезал хрен, почистил чеснок и залил водкой на полтора дня. Потом слил и перелил в красивую посуду. И знаете, получилось неплохо!
И недавно в гостях тоже с удовольствием попробовал – вишневку, тархуновку, имбирную.
Люди опять стали увлекаться домашней, интимной, потайной кулинарией. Стали переписывать друг у друга (а не из роскошных кулинарных книг) новые рецепты. И воскрешать старые, мамины.
Я совсем не рад санкциям. А вот этому – рад. Есть в этих письменах какая-то тихая, странная радость. Есть какая-то удивительная тайнопись в этих бумажках, которые пишем от руки.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
