Борис Минаев, автор повестей «Детство Левы», «Гений дзюдо», романа «Психолог, или Ошибка доктора Левина»:
- В моей жизни ночных купаний было немного… Как-то так получилось, что в юности я не жил с друзьями в Коктебеле, не был в хипповской «коммуне», да и вообще в юности у меня после алкоголя почти всегда болела голова, поэтому к шумным загулам не тянуло не только в силу нелюдимого характера.
Ночное же купание – оно, как правило, финальная часть большого и бурного праздника.
Было всего лишь несколько таких случаев. Первый, насколько я помню, произошел в Черкассах, на песчаном берегу широкого Днепра, при полной и яркой украинской луне, во время Всесоюзного слета тимуровцев. Два солидных представителя журнала «Пионер» побежали к воде, сверкая белыми ягодицами, чем привели меня, молодого журналиста, в немалое смущение. Я, по-моему, тогда в воду не полез. Но очень хорошо помню эту ночь, нашу пламенную любовь друг к другу и ко всему человечеству, и открытое общение, и нашу праздничную свободу, открывшуюся мне вдруг в таком вот неожиданном срезе. Я восхитился, изумился и понял, что это… не мое.
При этом к воде я всегда испытывал чрезвычайное влечение. Какая бы ни была погода, температура, ветер и дождь, если видел море или реку при дневном свете, обязательно залезал туда, иногда даже в голом виде, поскольку порой это был экспромт и плавок при себе не было… Синея, замерзая, задыхаясь от обжигающе ледяной воды, я порой лез напролом. А вот ночью…
Я вошел в воду.
Между двумя этими ночными купаниями был промежуток почти в тридцать лет. А чувство нарушения запрета было острым и ровно таким же, как и в первый раз… Что переживает человек, сбрасывая с себя сразу несколько защитных пленок, освобождаясь сразу от нескольких страхов, преодолевая не одну, а несколько запретных зон – темноты, воды, боязни оступиться? Мне кажется, он как бы заново рождается. Пусть не всерьез, понарошку, играя и шутя, выпивая с друзьями и предаваясь карнавальному чувству детского бунта.
И тем не менее. Древние механизмы сдерживания, которые мы в этот момент преодолеваем, – делают нас волшебно-счастливыми. Мы вдруг понимаем, что в сущности неудержимо свободны. То есть чувствуем и на кончиках пальцев ощущаем то, чего в обычной жизни лишены.
