Наш эксперт – член правления Российского общества клинической онкологии (RUSSCO), руководитель отдела биологии опухолевого роста лаборатории молекулярной онкологии ФГБУ «НМИЦ онкологии им. Н. Н. Петрова» Минздрава России, член-корреспондент РАН, доктор медицинских наук, профессор Евгений Имянитов.
Вмешательство в геном
Елена Нечаенко, «АиФ Здоровье»: Евгений Наумович, генная терапия кажется перспективной. Раз рак – результат генетических мутаций, то почему бы не вмешаться в геном и не устранить его первопричину?
Евгений Имянитов: Речь идёт, по-видимому, о технологии CAR-T, которая заключается в том, чтобы «обучить» иммунную систему пациента распознавать и уничтожать опухолевые клетки, несущие на своей поверхности определённые маркеры. Суть метода в том, что у пациента берут клетки крови (T‑лимфоциты), включают в их геном специальный рецептор (CAR), распознающий опухолевые белки, а затем, «отредактированные», вводят обратно. И эти клетки уничтожают опухоль. Но, к сожалению, панацеей такая технология быть не может, поскольку каждая опухоль имеет индивидуальные характеристики и поэтому по-разному реагирует на то или иное лечение. К тому же генная терапия пока эффективна лишь для узкого спектра определённых онкогематологических заболеваний и имеет массу ограничений для использования. Да и единственный такой препарат зарегистрирован пока только в США. А стоит такое лечение не менее полумиллиона долларов, ведь оно персонализированное. Если бы это была панацея, то и цена лекарства быстро бы снизилась.
Я не хочу умалять значение генетических открытий, но пока нет оснований и преувеличивать его.
– А что насчёт онколитических вирусов? Ведь они, как говорят, способны наносить двойной удар: и сами уничтожают раковые клетки, и иммунную систему к этому подключают.
– Ни одного онколитического вируса на поздних стадиях клинических испытаний на сегодня нет. И хотя сама идея лечения весьма остроумная, никто из учёных ещё даже не подошёл к третьей фазе испытаний, после которых может идти речь о регистрации препарата.
Главный прорыв
– Так, значит, ничего нового и уникального в лечении рака не происходит?
– Конечно, происходит. Каждый год появляются 2–3 новых препарата, более специфические, чем те, что были раньше. В прошлом году, например, Нобелевскую премию по медицине вручили именно по онкологии, что является большой редкостью в этой области. Открытие нового направления – иммунотерапии, имеющей потенциально более широкое применение, чем генная терапия, является безусловным прорывом в лечении рака за последние 5 лет. Просто все эти изменения не носят характера большого скачка. Это поступательный, планомерный процесс. Ведь даже открытие, удостоенное Нобелевской премии в 2018 году, взяло своё начало ещё в 90‑х годах прошлого века. Так что работа идёт, но на чудеса рассчитывать не стоит.
– А иммунотерапия подходит всем или тоже нет?
– К сожалению, не всем. Во‑первых, сама опухоль может быть не иммуногенной, а во‑вторых, не всегда стимуляция иммунитета приводит к хорошим последствиям, иногда такое лечение может дать опасные побочные эффекты, поэтому метод должен применяться очень взвешенно.
– То есть по-прежнему операция, химио- и лучевая терапия остаются главными и, по сути, единственными методами?
– Главными, но не единственными. Например, сейчас в онкологии активно применяется радиохирургия (гамма-нож, кибернож), и такое лечение входит в стандарты лечения рака. Это очень мощный и при этом малоинвазивный метод, с помощью которого можно уничтожать и сами опухоли, и их метастазы, при этом не оказывая повреждающего влияния на здоровые ткани. Есть масса других лечебных методов, таких как, например, фотодинамическая и протонная терапия. Каждый из них по отдельности не универсален, но если применяется в совокупности и по показаниям, то результаты даёт хорошие.
Не бояться лечить!
– Люди боятся не только самого рака, но и его лечения. Станет ли оно когда-нибудь менее мучительным и опасным?
– Оно уже является таким по целому ряду позиций. Побочных эффектов стало меньше, встречаются они реже и лучше контролируются. До середины 90‑х годов главным риском химиотерапии была гематологическая токсичность – препараты для лечения рака зачастую угнетали кровяной росток, что было смертельно опасно. Но сегодня существуют ростовые факторы, которые компенсируют это осложнение.
– А всё-таки рак – излечимое заболевание или нет?
– Многое зависит от локализации опухоли, её биологии и других моментов. Например, есть некоторые виды рака, про которые можно с большой долей уверенности сказать, что если после лечения прошло 3 года и всё нормально, то и дальше всё будет хорошо. А вот при раке молочной железы даже через четверть века могут сохраняться «дремлющие» раковые клетки. Поэтому онкологические пациенты после проведённого лечения должны оставаться под наблюдением всю жизнь. К тому же проведённые химио- и радиотерапия могут увеличивать риск развития других опухолей в будущем. Не фатально, но риск имеется.
Предупреждён – значит вооружён
– Посоветуйте, как защититься от рака?
– Самое главное – не курить. Курение существенно увеличивает риск развития многих онкологических заболеваний. В остальном можно всё, но в разумных пределах. Конечно, важно придерживаться здорового образа жизни и питания, достаточно двигаться и прочее. А ещё необходимо профилактически обследоваться в рамках существующих скринингов, поскольку многие наиболее распространённые виды рака можно обнаружить на ранних стадиях благодаря таким программам.
