Почему мир оказался не готов к пандемии коронавируса? Ведь человечество строит планы по колонизации космоса, изобретает средства для того, чтобы жить вечно, разрабатывает искусственный интеллект. А невидимый глазу вирус создал на земном шаре военное положение.
Г. Грибов, Москва
– Почему же не готов? – не соглашается известный интеллектуал Анатолий Вассерман. – Мы располагаем, к примеру, средствами поддержания дыхания, в особо тяжёлых случаях – аппаратами для насыщения крови кислородом. Лет 100 назад, когда в мире бушевала «испанка», о таких аппаратах и мечтать не могли. У нас выработана хорошая система организации карантина. Но есть одна проблема, которая выражена в известной поговорке: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится». Карантинные меры введены с ощутимым запозданием. Но всё-таки в целом, как только всё заработало всерьёз, обстановка стала меняться в лучшую сторону. Хотя, конечно, до идеала далеко. Но идеал потому и идеал, что он недостижим.
Кто станет следующей «горячей точкой»?
Валентина Оберемко, «АиФ»: Анатолий Александрович, Италия, Испания вводят режимы ЧС, ощущение, будто весь мир на войне.
– Так это и есть война. Бактериологическое оружие с незапамятных времён считается одним из самых страшных. Сейчас уже мало кто помнит, как организовали эпидемию чумы в средневековой Европе. Тюрки, осаждавшие генуэзскую крепость Кафа (нынче вокруг этой крепости расположен город Феодосия), не смогли взять её штурмом. Тогда они забросили через стену несколько трупов людей, умерших от чумы. Вскоре в крепости начался мор. Многие в панике бежали из Кафы. Беглецы направлялись в основном в Италию, а с собой везли чуму.
Сейчас выращивание стойких бактерий в боевых целях официально запрещено. Но в мирных целях, точнее, для разработки методов защиты от бактериологического оружия это самое оружие выращивают непрерывно. Так же как формально запрещено и химическое оружие. Но для разработки новых видов защиты от него создают новые виды этого оружия. Пару лет назад отец и дочь Скрипали отравились какой-то дрянью. Неподалёку от Солсбери, где они жили, есть британский исследовательский центр, занимающийся разработкой химоружия. Я не исключаю, что и этот новый вирус изготовлен искусственно. Не специально для массового заражения населения, но в порядке поиска мер борьбы с ним. Но даже если он возник естественным путём, всё равно само существование центров разработки средств защиты от биологического оружия напоминает нам, что этот формат войны непрерывный. А одним из возможных источников бактериологического оружия может выступать и сама природа. Ничего искусственно изготавливать не надо.
– Вспышка коронавируса началась в Китае, затем произошли всплески заболеваний в Италии, Испании, США. Какая, на ваш взгляд, страна окажется следующей «горячей точкой»?
– Это сложно предсказать. Единственный общий признак: у жителей и правителей стран, где появляется взрывная эпидемия, больше разгильдяйства. В России спохватились вполне заблаговременно, потому, будем надеяться, нам эта проблема не грозит. Меры приняты весьма грамотные. Конечно, многие будут критиковать их и называть запоздалыми. Но принимать такие меры совсем уж заранее вряд ли возможно. Это повлекло бы панику. А сейчас морально все более-менее готовы к тому, что происходит.
Как уменьшить потери?
– Чем нам аукнется вся эта история с коронавирусом?
– С экономикой уже всё плохо. А будет, вероятно, ещё хуже. От голода может умереть гораздо больше народу, чем от вируса. Опасность голода будет во всём мире. Думаю, в наихудшем положении окажутся Западная Европа и Северная Америка, где степень завязки на китайское производство наибольшая. Сейчас вся мировая экономика выстроена так, что технологические цепочки проходят через много стран. Карантин их разрывает, производства останавливаются. Многие автозаводы по всему миру остановились просто потому, что часть комплектующих производится только в Китае – там было дешевле. Сейчас эта дешевизна оборачивается для всех малоприятными последствиями.
И это только начало. Нас ждут большие экономические потрясения.
В обращении президента оговорены несколько мер, нацеленных на сокращение объёма экономических потерь. К сожалению, никто не может быть уверен, что этих мер окажется достаточно, хотя они и необходимы.
Но я думаю, для России всё обойдётся легче, чем для большинства других стран: нас экономическими санкциями вынудили уменьшить зависимость от остального мира, буквально заставили начать восстановление многих жизненно важных производств. Вот тут уж точно не было бы счастья, да несчастье помогло. Так что мы имеем шансы пережить кризис с меньшими потерями, если будем работать друг на друга, а не на чужого дядю. Но для этого надо, чтобы импортозамещение по большинству критически важных видов продукции развивалось очень быстро. Плюс надо разобраться с финансовыми механизмами. Они пока в значительной степени заточены на то, чтобы наши денежные потоки проходили за пределами России.
Да, от нефти мы пока очень сильно зависим. Хотя эта зависимость несравненно меньше, чем лет 20 назад. По мере замыкания технологических цепочек внутри нашей страны привязанность к экспортно-импортным операциям будет падать, а вместе с ней уменьшится и зависимость от нефти.
– Но недавно вы упомянули о мировом конфликте, даже войне.
– Это возможно хотя бы потому, что из Великой депрессии 1930-х выходили через войну. А то, что происходит сейчас, – это очередная великая депрессия. Некоторые аналитики считают великой депрессией и всемирный спад перед Первой мировой войной. Потому шансы на очередной всплеск мировой войны довольно велики. Мировой передел возможен разными способами, не только военными, но коронавирус тут будет поводом, а не причиной. А причины для передела мира есть.
– Находясь под санкциями, в борьбе с вирусом сейчас мы помогаем Италии, Америке. Стоит ли, по-вашему, надеяться на ответные жесты?
– К счастью, мы можем помогать и другим, и себе. У нас ресурсов хватит. За это нас будут больше ценить рядовые граждане этих стран, но на позицию итальянской и американской политики это, скорее всего, никак не повлияет. Но мы не можем в таких случаях не помогать. Просто потому что мы не такие циничные, как некоторые европейские политики.
