Рак без жалости и смысла

Статья по теме

Права инвалидов в России: что изменилось за последние годы

Как вообще лечат массовые болезни? Если, например, случается эпидемия гриппа? А вот как: вы остаётесь дома и вызываете врача из местной поликлиники. Он назначает вам таблетки и полоскания, а если ваш иммунитет не давит заразу в считанные дни, то вас ждут анализы и процедуры всё в той же местной поликлинике. Иными словами, терапия сама приходит к вам. Если же вас, не дай Бог, одолевает какая-то редкая напасть, на голове вырастает вишнёвое дерево, все, включая вашего участкового врача, понимают, что пора вас отправлять в Центр редких заболеваний в единственный город в России, где собраны специалисты по вишневым деревьям и хвостам.

Что происходит в действительности? С 2009 года в России началась реализация Национальной онкологической программы. В рамках её в прошлом году были созданы и оснащены медицинским оборудованием 1 окружной и 10 региональных онкологических диспансеров, оснащены медицинским оборудованием 2 федеральных онкологических центра. В 2010 году дополнительно включено в программу еще 10 (из 89-ти!) регионов и 3 федеральных учреждения.

Вы чувствуете противоречие? Заболевают люди часто, реально лечиться практически негде.

По уму, рак должны предполагать в каждой простой поликлинике, а точно диагностировать и лечить – в каждой больнице, где есть не то, что отделение – хотя бы один специалист-онколог. Тогда эту чуму ХХ и ХХI века действительно попытаются  ЛЕЧИТЬ и ИЗЛЕЧИВАТЬ. Пока опухоль не разрослась (а сейчас у нас 60% диагностируют уже на 3-4 стадии заболевания) и не стала неоперабельной. Пока пациент тратит время на то, чтобы собираться с духом, не ищет деньги, чтобы уехать в далёкий чужой город, где есть Центр.

Удивительная в своей гуманности логика: если в обычную больницу придёт один онкобольной, к нему будет особое внимание, сочувствие и отношение. О нем будут заботиться, его прооперируют, за ним будут ухаживать, - ведь его не только профессионально, его по-человечески ужасно жаль! А нашему Здравоохранению жалость не по карману.

Другое дело, если такими больными – умирающими и с надеждой на поправку – набить целый громадный Федеральный Центр. С километровыми коридорами и длинными онкоочередями. Тогда проблема перестает быть особой, индивидуальной, душа черствеет и легко не спасти пациента, а бросить, что, мол, много вас таких тут.

Удивительно, что во всем этом мраке у нас еще довольно много чутких и честных врачей.

Несколько лет назад одна наша научная компания разработала новый тип протонно-терапевтического комплекса для облучения опухолей. Занятие дорогое, и деньги пытались найти всюду. Нашли фонд в Евросоюзе – он выделял деньги на стоящие разработки. Тема онкотерапии оказалась актуальной. Но по их нормам нужен был и медицинский соисполнитель, потому что нельзя же все доверить физикам. Учёные хотели взять в партнеры наш крупный онкоцентр. Приехал эксперт, осмотрел то, что предлагали физики. Посетил медицинского партнёра. И вынес вердикт: последнего надо менять. «Как?! – возмущались учёные, - это же огромный институт!» - «Вот в этом и проблема, - отвечал эксперт, - нельзя сразу столько больных со всей страны собирать в одном месте. Лучше бы было 10 центров, но не таких гигантских... Принцип очень простой: в бюджете маленького госпиталя все предельно четко и ясно, отчетность совершенно прозрачная. А из большого слишком легко украсть».

Физики, кстати, продают свою установку за рубеж. А у нас – закупают такие же за рубежом. Только гораздо менее сложные и могущественные, но куда более дорогие. И многие, от кого зависит внедрение и массовое распространение отечественного протонно-терапевтического комплекса, делают вид, что его не существует. Или что это так, ерунда.

Онкология – штука настолько страшная и личная, что писать о ней можно, лишь обороняясь крепким щитом цинизма. Понятно, что победить рак одной медициной нельзя, методы его лечения и вчера, и сегодня, и завтра будут лежать на стыке наук. Поэтому и Национальную онкологическую программу невозможно создать, не прислушавшись к сотням действительно независимых, а не прикормленных экспертов от медицины, радиологии, химии и ядерной физики. Все очень просто: любая ошибка равна тысячам смертей.

Смотрите также:

• «Отвечать за каждого должна страна!» - уверен профессор Леонид Рошаль →
• Просьба о помощи в трудной ситуации не унижает человека →
• Сергей Пузин: «Инвалидность – не повод для отчаяния» →