Участник: AIF.RU Ведущий конференций.
12 мая в 12:00 в пресс-центре «АиФ» (ул. Мясницкая, д. 42, ст. м. «Тургеневская», «Чистые пруды», «Сретенский бульвар») состоялся круглый стол на тему:
«ЧИТАЮЩИЙ ШКОЛЬНИК: МЕЧТА И РЕАЛЬНОСТЬ».
В ходе круглого стола были освещены такие вопросы, как:
- Место чтения в духовной жизни современного подростка;
- Роль социальных институтов (семьи, школы, библиотеки, СМИ) в создании позитивного образа чтения;
- «Национальный канон» чтения и школьная программа;
- Тотальность читательской среды как культурно-образовательный проект.
В круглом столе принимали участие:
Курнешова Лариса Евгеньевна - первый заместитель руководителя Департамента образования города Москвы, Заслуженный учитель Российской Федерации, доктор педагогических наук;
Фертман Виктор Александрович – директор Государственного образовательного учреждения, Государственной столичной гимназии, Заслуженный учитель Российской Федерации;
Кутузов Александр Геннадиевич, ректор Московского гуманитарного педагогического института, доктор педагогических наук, профессор, почетный работник высшего профессионального образования;
Павловец Михаил Георгиевич, кандидат филологических наук, доцент, заведующий кафедрой русской и зарубежной литературы и методики;
Дудова Людмила Васильевна, кандидат филологических наук, профессор, заведующая кафедрой филологического образования Московского института открытого образования;
Бурлакова Тамара Тихоновна, кандидат педагогических наук, заместитель директора по научной работе Государственного музея Л.Н. Толстого.
Присутствовали:
Петрунина Ирина Анатольевна – начальник управления дошкольного и общего образования Департамента образования города Москвы;
Мозглякова Софья Вячеславовна – главный специалист управления дошкольного и общего образования Департамента образования города Москвы;
Ноженкина Ольга Сергеевна - главный специалист управления дошкольного и общего образования Департамента образования города Москвы.
Лариса Курнешова:
-У меня в руках проспект культурно-образовательной акции, которая в 2010 году охватила все образовательные учреждения, учителей, учащихся. Мы подружились в рамках проведения этой акции с удивительными людьми, которые работают в московских музеях и городских библиотеках, театрах. Она называется «Литературный венок России». Зарождалась эта акция спонтанно, потому что существует важная проблема – это проблема литературы, ЕГЭ, чтения. Мы обсуждали и с профессиональным сообществом учителей литературы, с руководителями образовательных учреждений и с нашими коллегами, работающими в системе учреждений культуры города Москвы следующие вопросы:
- Читает ли наша молодежь?
- Как книга формирует нравственные и духовные основы подрастающего поколения?
- Куда ушло шестичасовое сочинение, которое традиционно каждый выпускник школы писал на протяжении многих лет?
Все началось с вопроса, как вернуть школьные сочинения, чтобы дети могли реально излагать свои мысли, делиться с тем, что дала им прочитанная книга, и, конкретно, какие герои формируют отношение к жизни, к решению жизненных проблем нашей молодежи. Затем, мы заглянули в Интернет и увидели, что 2010 год богат памятными датами, связанными с великими российскими писателями, поэтами. Надо не просто вспомнить величие русского слова, но и дать возможность в рамках какого-то проекта пообщаться с читателями, писателями, научными сообществами, то есть вернуться к вопросам языка, слова, книги, изложения своей мысли, формирования личности ребенка. Так появился «Литературный венок России» как культурно-образовательный проект, который будет длиться весь 2010 год. В нем много разных направлений, мы постоянно информируем москвичей по ходу данного проекта. Но главное, что нам удалось, - это заразить наших партнеров, учителей и молодежное сообщество желанием говорить и обсуждать, желанием делиться о прочитанном, желанием выразить себя в литературе и показать, насколько это соответствует их внутреннему миру. В конце года мы будем подводить итоги конкурсов литературных произведений, которые пишут наши учащиеся, учителя. Я думаю, кульминационный момент будет, когда мы покажем их родителям, бабушкам и дедушкам, насколько талантлив и богат внутренний мир ребенка.
Ведущий конференции:
- "Наши школьники разучились говорить, в связи с тем, что разучились читать," - правильно ли это утверждение?
Виктор Фертман:
-На самом деле это близкие понятия, но не тождественные. Для того, чтобы серьезно говорить о читающем школьнике, надо попытаться определить, что мы понимаем под чтением.
Чтение - это процесс поглощения текста, процесс его восприятия, понимания, комментирования и т.д. Я воспринимаю чтение, как комплексное явление, где поглощение текста – это первый этап процесса. С моей точки зрения, на сегодняшний день мы многое теряем, потому что появился Интернет, какие-то другие способы передачи информации. Никто не говорит, что чтение – это обязательно бумага. Прочитанная с ридера, с экрана компьютера информация ничем не отличается от того, что написано на бумаге. Мы увидим, через 10, 20, 30 лет наступит момент, когда чтение с бумаги станет элитарным. Почему бы и нет? Мы же любим старую мебель, архитектуру XVIII столетия. Мой опыт показывает, что есть блестящие молодые люди, которые за последние 5-7 лет не брали в руки книги, но все прочитали с экрана. В этом нет ничего страшного, они читают все равно много, глубоко. Я убежден, что большинство проблем, связанных с чтением в школе, не в том, что дети не хотят читать, а в том, что детям читать неинтересно, в силу того, что учебные программы по литературе не менялись много лет. Как мы изучали Пришвина, так и пытаемся сегодня его изучать, как изучали определенные вещи Толстого, так и продолжаем это делать, совершенно не задумываясь над тем, что тексты для детей, переживания героев в них становятся «темными», непонятными. Оживить – это и есть фантастическое искусство учителя.
- Основная сегодняшняя проблема связана не с финансированием, не с методиками, а с содержанием литературного образования, которое надо менять: не бояться тасовать авторов, не бояться убирать великие произведения из программы. Существуют возрастные соответствия, и четкое представление о том, что, допустим, нельзя говорить с ребенком о проблемах, которые поднимает, например, Достоевский в «Преступлении и наказании», в «Братьях Карамазовых» в 7-8 классе, потому что не наступила определенная психологическая зрелость. В 10 классе говорить с ними на эту тему также сложно, как и в 8. Существуют огромные культурологические пласты, которые не позволяют это делать. Смена содержания образования – это очень большая работа, которая требует длительного времени. Эти произведения нужно поменять на книги, написанные в XX веке.
Михаил Павловец:
- Я тоже задался вопросом, правда ли, что современные школьники вынуждены в рамках школьной программы читать так много, что у них не остается времени читать то, что им интересно? Существует документ, который называется Кодификатор элементов содержания и требований к уровню подготовки выпускников общеобразовательных учреждений и единого государственного экзамена по литературе. Я взял прозаические драматические произведения, которые даны Кодификатором в качестве минимума, то есть обязательными для прочтения и сдачи в качестве экзамена, и измерил их объем. У меня получилось, что в 10 классе общий объем этих произведений 4500 страниц, то есть это значит, что в день. с учетом праздников, школьник должен прочитывать около 11 страниц художественного текста, обязательного в школьной программе. В 11 классе, если брать произведения без литературы второй половины XX века, до которой обычно на уроках не доходят, то получается еще меньше, порядка 4000 страниц, то есть 7,3 страницы в день. Если же брать со второй половиной, там список более свободный, хотя очень замшелый с моей точки зрения, получается те же самые 11 страниц. 11 страниц – это много или мало? Может быть, и не много, но я, долгое время работая в школе, помню ритуал на каждом выпускном вечере, когда ко мне подходят мои бывшие ученики с бокалом шампанского и рассказывают, какие произведения они не прочитали или прочитали не полностью. Я очень радовался, что этих произведений мало, мы с ними обсуждали, почему они их не прочитали. Сначала я думал, может быть, я плохо работаю, ведь этим ребятам, в том числе и за эти произведения, я ставил отличные оценки, и они мне прекрасно отвечали несмотря на то, что сами прочитали их в кратком пересказе. Затем я вспомнил, что и сам гордился, когда в школьной практике также отвечал Чехова, которого не прочитал, и тоже получил пятерку от учителя. Дело в том, что в Интернете огромное количество пособия, анализов текста, то есть работает огромная индустрия, текстоописывающая, анализирующая, готовящая школьника к сдаче этих текстов. Когда школьник оказывается перед выбором, прочесть текст и пережить его, или прочесть то, что о нем написано и сдать на «отлично», естественно, он прочтет 11 страниц учебника, пособия, готового сочинения, сдаст и «поставит на этом крест». Авторов сочинений, пособий и ЕГЭ не интересует, понравилась ли школьнику книжка, считаешь ли он, к примеру, что Базаров умер не потому, что это самоубийство, а потому, что он переживает любовь, он потерял интерес к жизни, и сама его смерть неосознанное самоубийство. Их интересует вопрос, почему Кирсанов – либеральный дворянин 40-х годов, а Базаров является представителем радикальной прослойки, разночинства 60-х годов. Другой пример, когда в одном из заданий ЕГЭ я увидел вопрос: в какой главе встречается авторское отступление Гоголя об одиночестве в старости. Получается, что наш подход к обучению таков, мы даем знания и ждем, что ребята их воспроизведут и «поставят на этом крест». Тот факт, что чтение – это часть жизни, что оно может быть интересным, потрясать, волновать, вызывать споры, -остается на заднем плане. Это мало кого интересует. Мы, действительно, не учитываем возрастных особенностей, не учитываем интересов школьников. Вот еще пример из моей школьной преподавательской практики. Девочки в 10 классе прекрасно понимают Наташу Ростову, которая хочет убежать к Курагину, и ненавидят Соньку, которая «настучала». Когда я им рассказываю о Наташе Ростовой в браке, о Наташе Ростовой как о плодовитой самке, они слушают меня с недоверием. А в данном случае верят, потому что нет у них опыта долгой, семейной жизни, опыта рождения детей, опыта проживания с мужчиной под одной крышей, поэтому, наверно, жизнь должна им это объяснить. Для меня важно, чтобы они отметили для себя это произведение. Я хочу, чтобы этот ученик, покинув школу, интересовался произведением «Война и мир», думало том, что там была Наташа Ростова, ему было бы интересно, чем все закончилось, он хотел прочитать эту книгу, потому что она не давала ему покоя, чтобы он говорил: «Я хочу прочитать Толстого, Достоевского». Мне кажется, если мы сформируем желание читать, это стоит тысячи всех ЕГЭ, тысячи всех поступлений в ВУЗ и всего остального. Мы должны готовить читателя, а не анализатора.
Виктор Фертман:
- Школьная программа, обучение литературе и процесс чтения – это разные вещи. Те задачи, которые ставит на сегодняшний день перед нами государственные программы, ЕГЭ, сочинения – это задачи, не имеющие к чтению никакого отношения, они абсолютно филологические. До тех пор, пока мы будем ждать от детей филологических знаний, школьное литературное образование к чтению не будет иметь никакого отношения. Когда я начинал свою педагогическую карьеру и через 5 лет почувствовал некую уверенность и свободу, я позволял себе на уроках сопрягать то, что происходило с литературными героями, с тем, что происходит со мной, с ними. Сегодня школьная программа делать этого не позволяет. На это нет времени. Сейчас над чтением довлеет ЕГЭ, потому что вопросы, которые там ставятся, полностью закрывают вопрос чтения в школе. Мы не читаем, мы изучаем, «проходим». То, что в этом году вернули сочинения в 10 класс, меня не порадовало, так как вернули, потому что надо, а логики в этом нет. Проще договориться о том, что изучение литературы в школе – это вопрос искусства. Надо уняться с требованиями к детям по поводу бесконечного знания метафор, размеров стихосложения, образных систем и т.п. Это все равно, что бедного гуманитария в 11 классе заставлять изучать логарифмы, он их завтра забудет. Если мы просто покажем, что это интересно, то когда-нибудь он это прочтет.
Людмила Дудова:
- Бесспорно, есть прямая связь между чтением и устной речью. Чтение не просто влияет на то, как наши учащиеся говорят, но и на то, как они думают. Качество речи напрямую зависит от того, что читают наши дети. Я располагаю статистическими данными по итогам городского сочинения в 10 классе, который показал, что большая часть детей выбрали темы по творчеству Ф.М. Достоевского. На втором месте произведения не простых авторов, таких как А.П. Чехов, который был дан в сравнении с Островским, и который, действительно, не вошел в программу в четвертой четверти. У меня нет оснований говорить о том, что все сочинения написаны с использованием Интернета или каких-либо других подручных средств, потому что конфиденциальность была обеспечена полностью. Миф о том, что наши дети не могут прочитать Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого и А.П. Чехова, который тоже для понимания их не чуть ни легче, чем Достоевский, не верный. Они могут ссылаться на героев этих произведений, как на образец для подражания в жизни. В качестве аргументов с опорой на литературные произведения дети приводят именно произведения Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, М.А. Булгакова, А.С. Пушкина, Грибоедова совсем не потому, что на Достоевского отведено большее количество часов в школьной программе, а именно потому, что это прочувствовано. И дети, которые приводят в пример именно эти произведения, очень сильно отличаются в стилистике и лексическом запасе от детей, которые этих примеров не приводят. Зависимость между тем, что читают наши дети, и качества их речи бесспорна. Современное содержание литературного образования появилось не в одночасье, появление многих программ, которые существуют не на пустом месте обосновано. Я не могу сказать, что они идеальны, я согласна, что они требуют коррекции. Учет возрастных особенностей учащихся при составлении программ необходим. Но выбросить золотой запас литературы нельзя, потому что это те самые произведения, которые формируют нашу ментальность. Одной из главных в литературе является воспитательная функция, поэтому изучение классической литературы, ее высоких образцов должны быть доступны в этом возрасте. Именно на такой литературе можно формировать личность ребенка.
У нас был методист Ильин, который использовал методику ориентирования ребят на тот или другой персонаж или устраивал суды над персонажами. Когда я вхожу в аудиторию, всегда говорю, что литературный персонаж и реально действующее лицо, это две большие разницы. Таким образом, когда мы призываем строить жизнь на примере того или иного героя – это вульгаризованный подход. Рассматривать литературу исключительно как учебник жизни – это уже в прошлом, и не стоит об этом говорить. Все социологические опросы показывают, что проблема не с чтением художественной, а с чтением научно-популярной, публицистической литературы, а значит пробел не только учителя литературы. Проект «Литературный венок России» показал, что все учителя России в нем участвуют. Последнее мероприятие, которое демонстрировалось в центральном округе - это вечер, посвященный творчеству Б. Пастернака. В нем участвовали не только дети, но и учителя биологии, иностранных языков, музыки и т.д., которые читали Пастернака, участвовали в постановке. Чтение – это то, что является объединяющим не только среди педагогов, но и вид деятельности и базовая компетенция, которую мы обязаны формировать у детей. Таким образом, у нас проблемы в чтении, которое не осмысливается всем педагогическим сообществом, родителями как та самая база, которая формирует ребенка. Медиками и физиологами установлено, что если человек не владеет в достаточной степени навыками чтения, то этот человек обречен на психическое отставание, он неуспешен, потому что это особая сложная деятельность центральной нервной системы, которая обеспечивает его развитие. Если смотреть на чтение как на основу развития человека, тогда многие подходы для нас могут измениться. «Литературный венок России» подтолкнул нас к решению этой проблемы. Вся Москва говорит об этом проекте.
Александр Кутузов:
- Проблема в цивилизационном слое наступает тогда, когда выбирается другая парадигма образования. Мы привыкли, что наше образование находится в культурологической парадигме. Так как сейчас выбрана компетентностная парадигма образования, она не предполагает такого отношения к чтению, на котором было воспитано наше поколение. Если страна считает, что эта парадигма современна, что она включается в понятие глобализации образования, то наш разговор бессмыслен. Чтение, сформированное в начальных классах, формирует душу. Традиционное образование, которое принято во всей Европе, предполагалось как важнейшее условие того, что чтение или знание определенного набора текстов давало возможность осознавать себя элитарной частью общества, включая туда все экономические составляющие. Сейчас этого нет. Если разобрать что такое чтение, получается, что если это удовольствие, то получить его можно и в другом деле, если это социализация, то не имеет значения, читал ли ты «Преступление и наказание» или нет. Отсюда возникает совершенно другая роль для чтения, ее надо воспринимать реалистично, к сожалению, это мировая тенденция. Наша задача, подавить эту мировую тенденцию, создавать новые программы. Но сейчас я не уверен, что в 10-11 классе необходимо по 4-5 часов в неделю заниматься литературой. Молодые люди не понимают литературу, потому что они находятся в другой реальности. Для того, чтобы эта реальность существовала с нашей прошлой реальностью необходимо создание клубов, чтобы в них объединилось то, что называется элитарностью. Без того, чтобы понятие «элитарность» не вошло в российскую элиту, как приобщение к культуре, движения не будет. Мы это видим по всем документам, связанным с социально-политическими программами. Таким образом, «Литературный венок России» - это совершенно другой подход в новых условиях, к сохранению тех животворящих традиций, которые питают человека. Если 5-10 человек из выпускников буду понимать, что такое настоящая литература – это будет здорово, а если у них будут еще и социальные лифты, то станет еще лучше. Этап школьной литературы и литературы, как искусства, в России прошел. Сейчас необходимы новые взгляды на то, как должна функционировать художественная литература, как искусство в современном обществе. Если мы остановимся на уровне передвижения текстов, тогда все закончится тем, что литература будет вытеснена цивилизационными моментами. Цивилизация давит очень сильно, культуре сопротивляться ей значительно сложнее, потому что хорошая книга пишется долго, а программа быстро, программа удобнее, комфортнее. Если ты, читая, начинаешь понимать эту глубину, тебе становится тяжело общаться со многими людьми, потому что они тебя не понимают, ты как будто находишься в другом пространстве. Это глобальная проблема, серьезная, прежде всего, для России, потому что она, единственная из европейских стран высочайшей культуры, пережила за один век два мощнейших перелома: культурного и элитного. Это значит, что разрушены важнейшие традиции, которые позволяют сохранять культуру. В этом смысле «венок» показывает, что культура вне зависимости от тех или иных подвижек строя, социальных порядков. Культура – это животворящий составляющий поток, и, если ребята это поймут, будет замечательно. Я уверен, что возможно возрождение в условиях гибели.
Тамара Бурлакова:
- Музей Толстого – это огромный и уникальный комплекс. Один из самых крупных литературных комплексов мира, который включает в себя целый несколько объектов в Москве. В Москве их 3: комплекс построек на Пречистенке с экспозицией «Земля и небо» Льва Толстого, музеей-усадьба Толстого «Ясная поляна» (толстовский культурный центр на Пятницкой), усадьба Л.Н.Толстого «Хамовники» и 2 больших объекта за пределами Москвы: Мемориал памяти Л.Н.Толстого - Остапово, где прошли последние годы Толстого, и еще один филиал на Кавказе. Сердце нашего музея – это знаменитая стальная комната, где хранится все рукописное наследие Л.Н.Толстого, и уникальное собрание книг.
Во-первых, я думаю, что очень важна сегодня проблема читательских предпочтений, которые меняются. Наши дети, наша молодежь, да и мы с вами читаем не те произведения, которые читали наши предки. Хотя меняется многое. Было время XVIII-XIX вв., когда книга была героиней эпохи. Сегодня книга перестала быть такой героиней. Независимо от того, на бумажном она носителе, либо это электронная книга, Интернет-книга, аудио-книга. В 1891 году Толстой получил письмо от издателя Михаила Михайловича Лидерле, который задумал совершенно уникальный проект, издать 100 самых удачных книг в мире. Он разослал великим людям русской земли письмо с предложением составить перечень книг, которые произвели на них впечатления в разном возрасте. Толстой сначала с иронией отнесся к этому проекту, но потом перечислил книги, которые произвели на него наибольшее впечатление на разных жизненных этапах. Это уникальный документ.
Ведущий конференции:
- Что сейчас происходит с чтением книг Л.Н. Толстого? Как их воспринимают школьники?
Михаил Павловец:
- Я попросил сотрудников кафедры провести эксперимент среди поступающих на филологический факультет. Мы попросили заполнить анонимную анкету, в которой необходимо было отметить галочками книги из школьной программы, которые были прочитаны полностью, прочитаны в извлечении, в пересказе, не прочитаны. Интересно, например, что 100%-ый результат дало чтение «Евгения Онегина», «Героя нашего времени», «Мастера и Маргариты», 90% - Достоевского, Толстого «Война и мир» - 50%, «Тихий Дон» Шолохова – 10%. Я боюсь, что среди ребят, не ориентированных на гуманитарное образование, этот процент намного ниже.
Тамара Бурлакова:
В Интернете есть блог, посвященный роману «Война и мир». В нем опрос показал, что читатели ненавидят роман «Война и мир». Важно отметить проблему, почему возникла такая нелюбовь к Толстому и, в целом, к русской классической литературе. Я думаю, что причина этому – содержание программ по литературе. Они далеки от опыта жизни конкретных участников образовательного процесса. Толстой сказал, что «учитель должен ответить любому учащемуся на два самых главных вопроса в его жизни, неважно какие знания в каких предметах он доносит до ребенка:
1. Что я, и каково мое отношение к бесконечному миру?
2. Что мне считать при всех возможных условиях хорошим, а что считать плохим?
3 Как, в соответствии с этим знанием, мне жить?».
Меняются люди, эпохи, дети, но не меняется интерес любого человека к проблемам вечного человеческого бытия: что такое жизнь, смерть, любовь, счастье, как мне быть счастливым, как мне жить на этом свете. Когда мы это поймем, возможно, сможем изменить ситуацию и в чтении.
Виктор Фертман:
- Я считаю, что нормальный человек не может жить, постоянно размышляя над высокими философскими вопросами бытия. Все это укладывается в формулу – хочешь бить литературное произведение, включи его в школьную программу. Дело в том, что мы начинаем ее препарировать, докапываться, мы убираем из книги пафос, настроение, потому что на экзамене нас спросят не о настроении, не о пафосе книги, а о совершенно конкретных измеряемых вещах, иначе, как оценить на экзамене то, что сказано. Литература как предмет учения – это предмет филологов.
Лариса Курнешова:
- Если хотите сохранить культуру чтения – уберите литературу из школьного предмета.
Виктор Фертман:
- Не убрать литературу, а изменить подход. «Война и мир» идет хуже, чем «Преступление и наказание», поскольку Достоевский динамичнее, энергичнее, интереснее, чем Толстой. Кому это нужно, те прочитают, и надо спокойнее к этому относиться. У меня, как учителя литературы, был совершенно невероятный, удивительный опыт. Однажды я разозлился на свой 10 класс, и заставил их читать «Диверсанта» Азольского. Это совпало с тем моментом, когда вышел фильм. Разговор, который состоялся после того, когда они прочитали эту книгу, меня потряс. Половина класса стали читать другие произведения. Я не ждал от них ни анализа, ни синтеза, это было то, что называют уроками словесности, когда они разговаривали о произведениях, которые они изучали. Я считаю, что родители должны заставлять детей читать. Надо сделать чтением модным, а для этого нужно сделать популярным сам процесс. Сейчас чтение Донцовой, Марининой в метро считается просто времяпровождением. Надо работать на то, чтобы это было престижно, чтобы чтение тебя обогащало культурно, но это дорогостоящая процедура, возникает проблема финансирования. На такие вещи должно работать, в первую очередь, СМИ.
Есть такое явление, как глобальная культурная революция, и одним из проявлений ее является отчуждение народа от национальных культур. И смена парадигм является одним из проявлений глобальной культурной революции.
Мои выпускники всегда читали, и будут читать, потому что это модно.
Лариса Курнешова:
- Подскажите пожалуйста, год назад мы запустили акцию «Выпускник подари любимую книгу школе», но она почему-то не получила большого резонанса. Я вижу, что она действительно, прошла тихо и молча. Какие книги в рамках этой акции пришли в школу?
Виктор Фертман:
- В рамках акции в школу поступили от справочников по высшей математике, до книг Бодлера. Также был Булгаков, как модный автор, были португальцы, испанцы. Это не везде получило отклик, потому что не у всех есть любимая книга. Как сделать чтение модным? В нашей школе есть стенды, на которых я прошу писать учителей записки-рекомендации о просмотренных интересных фильмах, книгах. Если учитель авторитетен, то обязательно кто-то из 50 учеников посмотрит или прочитает то или иное произведение, а потом ответит своим мнением. Я переписываюсь со своими учениками, которые высказывают свое мнение о просмотренных фильмах или прочтенных книгах. Отмечу также, что есть дети, которые принципиально не читают.
Людмила Дудова:
- Когда мы говорим о чтении, имеем в виду чтение только художественной литературы. Я хотела бы отметить, что наиболее читающие дети находятся не в гуманитарной гимназии, а в физико-математических и естественно-научных классах. Я хочу напомнить, что школа и базисный учебный план предусматривает изучение основ наук, и мы говорим о литературе, как о предмете, который должен познакомить с основами науки литературоведение. Как можно говорить о произведении, его настроении, не задаваясь вопросом, о чем это произведение? Когда мы говорим о предмете литература, мы должны смотреть на него, как предусматривают закон об образовании и стандарты, как о предмете, который должен формировать некие основы научных знаний. Потому поступающий на факультеты иностранных языков, журналистики выпускник должен продемонстрировать умение трактовать художественный текст, с учетом того самого вида искусства, который представляет литература. Как доказать, что текст учебника по физике, химии, биологии научно-популярный, в отличие от текста Толстого? Если мы поставим рядом Толстого и Достоевского с эстетической точки зрения, то Достоевский проиграет. Если мы будем смотреть на художественный текст только как на предмет искусства, и не знать основ знаний, которые могут показать, в чем это искусство, мы не заметим этого слома цивилизации. В этом аспекте можно говорить о проблемах чтения. Когда книжная культура, которая долго держалась, как культура, объединяющая все остальные культуры, уходит на второй план, дети читают те тексты, которые им понятны. Элитарность чтения может быть обеспечена, если у наших детей будет соответствующий уровень культуры, а они затрудняются читать произведения классической литературы, потому что сегодня мы имеем дело с очень низким уровнем культуры в нашей стране. Не стоит зацикливаться на том, что наши дети мало читают. Они цитируют и Островского, и Булгакова.
В конце пресс-конференции было выдвинуто предложение провести серию открытых литературных чтений на базе пресс-центра "АиФ" в рамках проекта "Читающая Россия" с целью популяризации чтения в среде современных детей.
Дополнительная информация по тел.: +7 (495) 252 02 90, +7 (926) 211-45-172.
Смотрите также:
- Самобытно или по-западному. Выбор пути дальнейшего развития страны зависит и от того, правильные ли выводы будут сделаны из уроков истории →
- Пути возрождения, сохранения и развития местных очагов народного искусства и традиционных форм патриотического и эстетического воспитания →
- Борис Акунин: «Власти наступают на одни и те же грабли» →
