Фразы ее и ее героинь народ давно растащил на цитаты. У нее почти не было главных ролей (а те, что были, в основном были в театре). Но это не мешало зрителям не просто любить — обожать Фаину Раневскую. Но сама она не считала себя ни счастливой, ни успешной.
Народная артистка СССР, лауреат трёх Сталинских премий Фаина Раневская (урождённая Фанни Гиршевна Фельдман) родилась 27 августа 1896 года. О дружбе с легендарной актрисой «АиФ» рассказала известная певица, народная артистка РФ, основательница и художественный руководитель Московского театра музыки и поэзии Елена Камбурова.
Ольга Шаблинская, «АиФ.ru»: Елена Антоновна, о Раневской многие говорили, что она была очень сложной в общении. Как же вам удалось стать близким для неё человеком?
Елена Камбурова: Никак нельзя было сказать, что она со всеми легко общалась. То, что у меня сложились хорошие отношения с такой фантастической актрисой, — это невероятная история, настоящее удивление, восторг, радость. Радость, которую мне преподнесла судьба.
Как мы познакомились? Его Величество Случай! Фаина Георгиевна, будучи на гастролях в Ленинграде, случайно включила радио и услышала, как я исполняю «Сказки об Италии». И не просто послушала, а отправила мне письмо с добрыми словами. Когда я их прочла, ощутила такой подъем! Но мне даже не приходило в голову ей позвонить и поблагодарить. Ну как это, беспокоить легенду?! Через года полтора один человек, зная про письмо (я, конечно, всем раззвонила, что мне сама Фаина Георгиевна написала), сказал, что собирается к Раневской и я могла бы вместе с ним пойти к ней.
— Да, такая история была. И я действительно в ту встречу была не нафуфыренная, не накрашенная ярко. Ничто не выдавало, что я актриса — просто пришла скромная девушка.
А насчет скромности Фаина Георгиевна права. В жизни лучше быть не очень скромной. Нужно, как теперь говорят, качать права. А я о себе никогда не могла попросить. И она тоже.
— Как вы с Фаиной Георгиевной проводили время?
— Первое, что она говорила, когда я приходила к ней: «Быстро-быстро в столовую». Сама она не готовила, угощала меня тем, что приготовила ее домработница (Нина её звали). Не могу сказать, что это было так уж вкусно. Помню, как она мне сказала: «Неёлова приходила утром, принесла огурцы и зелень. А я подумала: как хорошо, будет, чем угощать Камбурову».
Чай мы пили всегда со сладостями. Однажды я пришла, а к чаю не было конфет. И Нина сказала: «Боже мой, только что я привозила вам, куда вы их девали?» Раневская всё время старалась что-нибудь дать с собой гостю, и конфеты тоже ушли с кем-то из визитёров. И домработница — представьте! — её отчитывал за это! Помню, совершенно по-детски обиженное выражение лица Фаины Георгиевны: как так? Она говорила: «Я одной ногой в могиле, а меня учат, как жить».
— Все знают, что она была остра на язык.
— Помню, она сказала очень забавную фразу, и так она меня насмешила, что я её слова Михаилу Козакову пересказала, он громко рассмеялся — ну правда смешно. Это дошло до Раневской. Когда я в очередной раз к ней пришла, она очень-очень была недовольна: «Господи, я же не могла сказать ничего подобного! Вы же знаете, я никогда не произношу таких слов».
— А что за фраза-то, Елена Антоновна? Она непечатная?
— Я тоже не произношу этих слов. Могу только начало и конец. «Ура-ура, та-та дыра». (Ура-ура, в ж... дыра. - Ред). Эта фразу она произнесла, когда я в очередной раз начала жаловаться, что не очень хорошо идут дела, не разрешают петь то, это, требуют, чтобы я пела то, а не другое. А она говорит: «Деточка, а что же вы хотите, вы же не поете „Ура, ура, в ... дыра“».
— Рассказывала вам Раневская что-нибудь про Любовь Орлову, с которой они сыграли в фильме «Весна»?
— Она её называла Любочка Орлова, очень её любила и очень хорошо, по-доброму к ней относилась. Но сама Раневская грустила, что не сыграла в кино сколько-нибудь значимой роли.
— Это был единственный повод для грусти? Она была жизнерадостным человеком?
— Нет, что вы! Ей в это период жизни было одиноко. Наверняка в молодости у неё были друзья, а вот в старости если человек пишет «Смертное одиночество», это обозначает, что человек испытывает именно его. Я счастлива, что была рядом с ней. Помню, у неё на журнальном столике всегда лежал Пушкин и книги, которые я ей давала почитать. Фаина Георгиевна их всегда подписывала: «Читала, Раневская. Спасибо».
Хорошо помню, как мы отмечали один Новый год. Я Фаине Георгиевне подарила очень хорошо иллюстрированную книгу про животных. Мы не могли насмотреться на фотографии. Особенно она любила собак, причём всех — и породистых, и беспородных. Своего любимого Мальчика она вообще где-то подобрала. И говорила, что, к сожалению, только к животным она чувствует такого рода нежность.
