На канале ТНТ начался показ нового сезона популярного сериала «Сладкая жизнь». Одну из главных ролей в этом телепроекте исполнила актриса Ольга Медынич.
Запах денег
Сергей Грачёв, АиФ.ru: Ольга, вы говорите, что этот проект привлёк вас тем, что предыдущие два сезона были сняты на европейском уровне. А что вы вкладываете в это понятие? В чём специфика производства сериалов такого уровня?
Ольга Медынич: Европейский уровень проекта для меня — во-первых, трудная драматургия. В «Сладкой жизни» нет героев со знаком «+», а на это идут не очень многие сценаристы и каналы, потому что в большинстве наших сериалов обязательно есть хороший и плохой персонаж, герой и антигерой. И это хорошая драматургия, потому что в «Сладкой жизни» показаны люди такими, какие они есть. Со всеми недостатками, пороками, страстями. Ведь человек очень многогранен, и какой гранью он к тебе повернётся, так ты его и будешь воспринимать: для кого-то он лучший муж, для кого-то страстный любовник, а для кого-то предатель. И в этом огромная заслуга сценаристов, что они не побоялись и написали такую психологически сложную историю. Во-вторых, тон съёмок, стиль, который задали режиссёр и оператор-постановщик. Потому что, когда я смотрела первые сезоны, было ощущение, что я подглядываю за героями и их жизнью. Режиссёр и оператор нашли такой стиль, который как раз и является очень эстетским. Ведь всё это можно было снять по-другому, и такой истории, конечно, не получилось бы.
— Создатели проекта говорят, что через вашу героиню и через героя вашего партнёра Александра Робака они попытались рассказать про тот вид отношений между мужчиной и женщиной, который в сериале ещё не рассматривался. Что это за отношения?
— Это отношения, когда люди из регионов захотели хлебнуть своей сладкой жизни, и как они этой сладкой жизнью захлебнулись. Ведь София и Вова любили друг друга и женились по любви, и отношения у них были тёплые. Но вот это желание получить больше и лучше как раз и привело их в Москву. И в итоге они просто не смогли справиться с собой, со своими эмоциями и со столицей. Испытание сладкой жизнью они не прошли.
— Для вашей героини и для вас лично, что значит понятие «сладкая жизнь»?
— Для Софии сладкая жизнь — тусовка, бренды, фэшн. Но при этом отсутствие мозгов и образования для всего этого. Ведь любое количество денег, положенное на щедрую образовательную базу, не портит человека. Наоборот, они являются прекрасным дополнением. Ведь все мы хотим быть богатыми, здоровыми и счастливыми, и это желание любого нормального человека. Но когда эти деньги кладутся на абсолютно пустую базу, то возникает ощущение, что человек «пахнет деньгами». Это моё такое понятие. С таким человеком сразу не хочется общаться. Умные деньги не пахнут. Так вот, для Софии как раз сладкая жизнь — это когда пахнет деньгами. А для меня лично сладкая жизнь — это моя семья, моя работа и моё окружение. В свои 34 года я, к счастью, подошла к такому рубежу, когда я могу выбирать, на кого тратить свою жизнь, а на кого — нет. И это великое счастье.
Творческие люди — немного сволочи
— Вы говорите, что ваша героиня не просто стерва, а обаятельная стерва. Вы таких стерв вообще в жизни встречали?
— Огромное количество. Ведь всем известно, что все девушки из гламурного мира, повёрнутого на брендах, при виде любого человека сразу его сканируют, сколько на нём что стоит. При этом у меня есть пара знакомых девчонок из этого мира, которые невероятно обаятельные, привлекательные и душевные. Просто они так умеют жить, и что-то в голове у них повернулось, и они стали именно такими. Главное, чтобы за всем этим стоял человек. И я именно это хотела показать в своей героине. Она — человек, у которого тоже что-то болит, который страдает, любит, просто произошёл щелчок в голове, и она стала именно такой.
— Про актрис вообще говорят, что они в большинстве своём девушки стервозные. Насколько в этом есть доля истины?
— Есть доля истины. Мне даже кто-то как-то говорил, что если ты открытый и позитивный человек, то ты ничего не добьёшься в карьере. Для меня это очень странно, потому что я не такая. Действительно, говорят, что все талантливые творческие люди — немного сволочи, немного трудные, знаете, такие с «прибабахом». А если ты не такая, то играй в это, чтоб быть такой. Поэтому многие актрисы просто играют в эту игру и в стервозность, просто чтоб набить себе цену и быть интереснее, загадочнее. Ведь модно быть странной. Часто это происходит после того, как ты однажды оступился и тебе указали на твоё место. Тогда и начинается вся эта игра. А на самом деле они нормальные девчонки из провинции. Я вообще против такого, я считаю, что надо быть открытыми и позитивными.
— Достойных жизненных сериалов и фильмов о поколении тридцатилетних у нас практически не снимают или снимают крайне редко. Чем бы вы это объяснили? Нет зрительского запроса, или кинопроизводители, сценаристы не до конца чувствуют и понимают это поколение?
— На мой взгляд, это происходит потому, что, во-первых, мы — тридцатилетние — не сидим у телевизоров и работаем. Мы — невыгодная аудитория, у нас есть вкус, и мы смотрим совсем другие иностранные сериалы. Ведь у основной телеаудитории — дети, домохозяйки, пенсионеры — другие немного запросы. Поэтому «Сладкая жизнь» так выстрелила. Там правда, и это действительно откровенный сериал. Именно откровенный, а не пошлый или эротический (мне однажды и так сформулировали). Пошлость — это сериалы по 500 серий, где первые 200 серий кто-то кого-то любит, а другие 300 — не любит.
— Если говорить о поколениях: вы ощущаете какой-то ментальный разрыв, скажем, с поколением 20-летних или 40-летних? Я прежде всего о культурных, моральных ценностях…
— Мне кажется, что каждый человек спустя годы произносит фразу: «А вот мы в молодости…» При этом всегда в любом поколение и в любое время была и есть молодёжь с прекрасным образованием, уровнем культуры, с моральными принципами и ценностями. Так же и сейчас. Просто если сравнивать, например, нас с 20-летними, то нынешнее поколение — люди другой формации. Например, когда я росла, то у нас в квартире не было телефона, и для того, чтобы позвонить, мама бегала на почту. А сейчас дети чуть ли не с рождения имеют мобильные телефоны. Мой полуторагодовалый сын с лёгкостью пользуется планшетом, и при этом моя мама не может разобраться в каких-то вещах и гаджетах.
— Прочитал, что вы закончили Санкт-Петербургскую академию театрального искусства по специальности «актриса театра кукол». При этом вы же играли на сцене, много снимаетесь в кино. А чем вообще актриса театра кукол отличается от просто актрисы театра и кино? В чём различия?
— Различия в том, что я знаю, что такое театр кукол. То есть программа обучения одинаковая, но плюс ко всему у нас ещё были куклы. И это, конечно, фантастический мир. Когда я пришла в театр, то для меня это был какой-то абсолютный космос. Ведь мы даже не употребляем формулировку «кукольный театр». Мы говорим: «театр кукол». Потому что он принадлежит игрушечным персонажам, они там хозяева. И у нас были потрясающие спектакли, где использовались не только куклы, но и пластика рук. Для меня расширился диапазон, оттого что я закончила именно кукольный факультет. Поймите, заставить зрителя плакать на сцене от вас, от актёра, от диапазона ваших эмоций, от ваших глаз — это одно, и это не так трудно. Но я играла в спектаклях и видела спектакли, когда зрители плакали, оттого что плачет тряпка. Простая сшитая тряпка на руке с нарисованными глазами. Вот это невероятная история и опыт. И я очень рада, что закончила именно этот факультет.
— Вы четыре года занимались бальными танцами. Вам в профессии это как-то помогает?
— Это были прекрасные 4 года, в возрасте от 6 до 10 лет. И это было невероятно мило, потому что в детстве я была достаточно крупной девочкой, не толстой, а такой крепенькой, я еле влезала в платья бальные, и, конечно, было очень смешно. Но танцы развивают чувство ритма и пластику, осанку. Даже если не танцевать профессионально, то на школьной дискотеке можно зажигать. И ты слышишь и чувствуешь своё тело, знаешь, куда пойдёт рука или нога при определённых движениях. Это важно, конечно.
