Примерное время чтения: 7 минут
4457

«Любовь раздирает на атомы». Михаил Трухин о жизни в кадре и вне его

Михаил Трухин.
Михаил Трухин. www.russianlook.com

«АиФ» поговорил с исполнителем одной из главных мужских ролей в картине «Измены» Михаилом Трухиным.

Сергей Грачёв, «АиФ»: Михаил, вы говорите, что ваш герой в фильме «Измены» — типичный представитель современной России, имеющий в то же время странные представления о любви, о женщинах, о деньгах… В чём его типичность и странность?

Михаил Трухин: Мой персонаж — это собирательный образ типичного российского индивидуального предпринимателя, «ипэшника», выражаясь попросту. Он погряз в долгах, кредитах, курсах валют. Он живёт с постоянной мыслью о том, как уберечь свою шкуру, как не остаться без штанов. Его день начинается и заканчивается просмотром курсов валют. Такого нет ни в одной стране мира, по крайней мере, не в таких масштабах, как в России.

— Но у нас курсы валют волнуют не только предпринимателей. Пенсионеров и тех волнует происходящее на биржах.

— Я об этом и говорю! У нас таких едва ли не большинство. Люди выживают, как могут. Но мой герой ещё плюс ко всему раздирает себя на атомы странной любовью к женщине. Его любовь — это такая рыночная экономика во всей красе. И это тоже стало типично, тоже обыденно. Примечательно, что мы снимали картину как раз в те дни и месяцы, когда курсы иностранных валют взлетели на какие-то неприличные высоты. Можно сказать, что характер моего персонажа, условия его существования корректировали согласно курсам доллара и евро. Но мне, как актёру, этот персонаж был интересен прежде всего своими пограничными состояниями. Состояниями, когда человек звереет, проявляет себя порой, как животное, испытывает крайние степени психоэмоциональных проявлений. На этом замешана практически вся великая литература, весь Достоевский, в конце концов…

— Измена — это вообще одна из вечных базовых тем кино, литературы… По вашим ощущениям, отношение к измене в русской и западной культуре как-то отличается?

— Обсуждать тему измен на каком-то религиозном уровне, на уровне заповедей я не готов. Общество сейчас настолько накалено разными, мягко говоря, странными персонажами, что в ближайшие годы в рассуждения на подобные темы лучше не углубляться, чтобы не дразнить гусей. Не надо сейчас играть в провокацию ни в театре, ни в кино, ни даже в формате интервью.

— То есть сейчас не время для провокаций?

— (задумывается) Тут как посмотреть… С одной стороны, место провокациям есть в любом времени. С другой стороны, сейчас явно не стоит заигрывать и общаться с теми людьми, которые на провокации реагируют. Как выяснилось, эта публика недостаточно образованна, цивилизованна и элементарно недостаточно воспитанна. Этим людям дают команду «фас», и они набрасываются с пеной у рта, не разбираясь в правилах игры. Они не разделяют искусство и провокацию. Не способны отличить художественные высказывания от высказываний политических. Всё скатилось в какую-то безобразную мясорубку, и уже даже не знаешь, как об этом рассуждать.

— А вы непосредственно как-то сталкивались с неадекватной реакцией на художественные высказывания?

— Поскольку я работаю в МХТ, меня очень покоробило, когда некие православные активисты принесли к дверям театра свиную голову, на которой было написано: «Табакову». Я с ужасом думаю, что должен испытывать, как реагировать 80-летний Олег Павлович, который этот театр вытащил, воспитал, который он продолжает холить и лелеять.

— Может, это был подарок, дар…

— Ну можно и так посмотреть. Посмотреть и сварить холодец, например. Мясо-то действительно дорогое. Вот вы понимаете, мы сейчас в разговоре ходим по краю тех вещей, на тему которых ещё несколько лет назад могли шутить, не задумываясь. А сейчас вот так…

Живём, как змеи…

— Вы сказали, общество накалено. А в театральном, кинематографическом мире этот накал как ощущается? В чём он?

— В том, что мы все подошли к некоему порогу, к границе, за которой начинается деление на своих и чужих, на рукопожатных людей и нерукопожатных. Так сейчас во всех сферах, во всех слоях общества, по-моему. Дай бог, чтобы у нас хватило ума не перешагнуть эти границы, остаться неделимыми. Но нехорошая тенденция прослеживается. Разделения по принципу, условно говоря, «Крымнаш — Крымненаш» пытаются разодрать сейчас и театральный мир, и мир кино. Всё пытается структурироваться под эти вещи, что, на мой взгляд, недопустимо.

— Почему эти вещи, эти маяки нельзя оставлять, что называется, за кадром?

— Не получается. Ситуация ещё только набирает обороты, и сложно предположить, что там дальше будет. А все эти недосказанности, троеточия присутствуют сегодня везде. И они пугают.

— В свете кризиса финансового как-то перестали говорить о кризисе идеологическом. Насколько он имеет место быть сегодня?

— Мне кажется, в плане идей назревает как раз некая революция. Вспомните, во времена «совка», когда запрещали всё подряд, литература, кинематограф вышли на качественно иной уровень. Иносказательность присуща нашему обществу. Мы любим общаться притчами — это в нас ментально заложено. Собственно, к этой «притчевости» мы и идём сегодня, что, наверное, неплохо.

— А что в этом хорошего?

— Если говорить совсем утрированно, то хотя бы то, что никого в тюрьму за художественные высказывания не смогут посадить (смеётся). Мы сейчас, подобно змеям, всё время меняем кожу. Уже устали её менять, но приходится. Нам всем в разной степени приходится изобретать какие-то сыворотки, противоядия против власти, социума и прочих вещей, которые сжимают нас в кольцо. Процесс, может быть, не очень приятный, но вместе с тем весьма ценный.

— Общаясь в своём кругу, какое «противоядие» используете вы, чтобы сохранить хотя бы душевное равновесие?

— О себе сложно говорить… У меня довольно узкий круг общения. Я всячески пытаюсь найти с людьми этого круга общий язык, хотя не всегда у меня это получается. А публично я свои взгляды давно уже не выражаю.

— Почему?!

— Считаю, что никому никакой пользы на сегодняшний момент это не принесёт. В этом смысле я пессимист, конечно же. Ну и, кроме того, в нежелании выражать свои позиции во всеуслышание есть некая человеческая слабость. От этого тоже никуда не денешься. Отчасти и по этой причине никто сейчас не берёт на себя смелость сформулировать и проговорить вслух идею, созвучную времени. Эта идея ощущается в воздухе, но пока она очень размыта и завуалирована. Тут речь даже не об идейном кризисе, а о молчании ягнят каком-то. Непонятно, от кого и кому должно пойти ключевое, определяющее время послание. Но с другой стороны, это и понятно. Слишком уж всё противоречиво сложилось в истории нашей страны за последний год…

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Самое интересное в соцсетях

Топ 5 читаемых



Самое интересное в регионах