Особой зрительской любовью пользовался следователь Пал Палыч Знаменский — артист московского Театра на Малой Бронной Георгий Мартынюк.
«АиФ»: Георгий Яковлевич, а как вы стали Знаменским?
Георгий Мартынюк: Очень просто. Когда режиссер Вячеслав Бровкин задумал снимать сериал о «Знатоках», в поисках актеров он пришел в наш Театр на Малой Бронной, где до этого работал. Мне предложил роль Знаменского, Леониду Каневскому — Томина, а роль Зиночки Кибрит — актрисе Театра-студии киноактера Эльзе Леждей. Никаких особых проблем с нашим назначением на роли не возникло.
— На ваш взгляд, в реальности мог бы быть подобный человек?
— Не знаю, мог ли существовать такой человек в жизни, это трудно представить... Видите ли, задачей этого сериала была пропаганда советской милиции — недаром все съемки проходили под наблюдением высоких чинов МВД. Мне нужно было сыграть сверхположительного следователя, гуманного, внимательного, чуткого, непьющего и некурящего, который в конце каждой серии обязательно изрекал какую-нибудь мораль.
— И каким образом вам это удалось?
— Для того чтобы вжиться в образ, мы приезжали в МУР, присутствовали на допросах, ездили на происшествия, бывали на обысках. Обычно на допросах меня представляли следователем. И вот однажды произошел такой случай. Несколько серий «Знатоков» уже прошли по телевидению. Фильм сразу стал популярным, зрители нас уже узнавали в лицо. Как-то мы, артисты, присутствовали на очередном допросе в МУРе. Как всегда, заключенному, молодому парню, нас представили сотрудниками милиции. В какой-то момент следователь не выдержал и накричал на парня, несколько раз даже стукнул кулаком по столу. Заключенный неожиданно повернулся в мою сторону и сказал: «А вот следователь Знаменский с подследственными всегда разговаривает только вежливо». Оказывается, в тюрьме уже посмотрели первые серии «Знатоков».
— Ваш герой как-то повлиял на ваш характер, на вашу дальнейшую жизнь?
— Вы, может быть, удивитесь, но эта роль у меня, как бы это помягче выразиться, не самая любимая, хотя и сделала меня очень известным артистом. Играя Знаменского, я чувствовал себя очень скованно, какой-то куклой. Каждый раз, когда выходила новая серия, переживал и надеялся, что в следующей обязательно буду играть по-другому. Но начинались съемки, раздавалась команда «мотор!» — и я опять надевал ставшую уже привычной маску. То, что миллионы людей полюбили моего героя, — это подарок судьбы, за это я Знаменскому благодарен. Но, с другой стороны, нас перестали приглашать сниматься в кино! Был случай, когда Каневскому предложили на телевидении роль отрицательного героя, так руководство сказало свое веское «нет». Поэтому мы отыгрывались на сцене. Много лет в нашем театре, в котором, кстати, я служу уже сорок лет, шла пьеса Думбадзе «Обвинительное заключение», которую поставил Лев Дуров. Мы с Леней Каневским играли заключенных. Мне досталась роль вора-рецидивиста по кличке Лимон. Можете представить, открывается занавес — и на сцене зритель видит сидящих на нарах Знаменского и Томина. Каждый раз минут пятнадцать мы не могли начать спектакль: в зале стоял сплошной хохот. Но зато потом зрители уже напрочь забывали о «Знатоках» и сопереживали героям пьесы.
— У вас были какие-нибудь забавные случаи, связанные со Знаменским?
— Видите ли, у меня такое впечатление, что многие зрители до сих пор не знают моей настоящей фамилии. Для них я — Пал Палыч Знаменский. Вот был случай, ездил в Оренбург в отпуск к родителям. Неожиданно меня срочно вызвали в Москву на съемки. Билетов на самолет не было. Пришлось пойти к руководству. Меня узнали, замечательно приняли, угостили кофе. Потом вызвали кассира и сказали ей, чтобы выписала мне билет. Я отдал ей паспорт, а сам остался ждать. Через некоторое время мне вручили билет на имя... Пал Палыча Знаменского с номером моего паспорта. Так и улетел с этим билетом. Много лет на Петровку, 38 приходили письма следователю Знаменскому. Писали и в театр — тоже на имя моего телегероя. А вот другой случай. Позвонил как-то жене после спектакля, сказал, что еду домой. Она попросила купить у метро какой-нибудь зелени. Вышел из метро, стоят бабушки. Только они меня увидели, как с криком «Знаменский идет!» побежали в подворотню. Смешно и грустно.
— Георгий Яковлевич, ваша жена ведь не актриса?
— У меня первая жена была актриса, а нынешняя, Ниеле, — врач. Кстати, именно в больнице мы с ней и познакомились. Она на всю жизнь нашла постоянного пациента, а я — домашнего врача. Мы вместе с ней живем уже больше двадцати лет.
Скончался народный артист России Георгий Мартынюк 
Тихий герой. Федя из «Операции Ы» бил фашистов и увлекался японской поэзией 
Борис Щербаков: «Мебель на даче я сделал сам» 
Элина Быстрицкая: «Для того чтобы жить, надо знать, чего ты хочешь» 
Сергей Юрский: «У нас всё носит характер чистого прожектирования» 
