20 декабря известному писателю, поэту и журналисту Дмитрию Быкову исполняется 46. Быков ведет активную деятельность — и культурную, и общественную: выступает на телевидении и радио, пишет стихи для проектов «Гражданин поэт» и «Господин хороший», митингует на Болотной. Параллельно преподает литературу в школе и создаёт биографии выдающихся людей, получая за них престижные премии (например, книга «Борис Пастернак» принесла автору «Большую книгу» и «Национальный бестселлер»).
АиФ.ru представляет подборку ярких высказываний Дмитрия Быкова — о писателях, политиках и просто на злобу дня.
Об Иосифе Сталине
Во второй половине тридцатых Сталин уничтожил всех, кто Россию пытался модернизировать — хорошо ли, плохо, другой вопрос, — и заменил теми, кто принялся её нивелировать; тех, кто мобилизовывал (и умел это), на тех, кто выколачивал. В результате империя после него не простояла и сорока лет: мотивация к какой-либо деятельности исчезла на корню.
Из книги «Советская литература. Краткий курс».
Об Анатолии Луначарском
В воспоминаниях Натальи Розенель — второй жены, посредственной актрисы, иудейской красавицы — содержится эффектная деталь: когда Луначарский умирал, французский врач для стимуляции сердечной деятельности рекомендовал шампанское. Поднесли вино в столовой ложке, Луначарский брезгливо отказался:
— Шампанское я пью только из бокала!
Пока искали бокал, он и умер, перед самой смертью сказав:
— Не думал, что умирать так больно.
В детстве, при первом чтении розенелевских мемуаров, мне этот эпизод казался свидетельством невыносимого позёрства — теперь не кажется. Правильно он все сделал. Жест — великое дело, позёрство на одре — высшая форма презрения к гибели, завет наследникам, почти подвиг.
Из книги «Советская литература. Краткий курс».
Об Анне Ахматовой
…Ахматова была лириком исключительной силы — именно силы, входящей в набор советских добродетелей и доминирующей в этом наборе. Музыкальность властная, доминирующая, безошибочно выбранные размеры, лаконизм, бесстрашие на грани бесстыдства — всё это черты большого поэта; но ведь больших поэтов в XX веке было много. А вот поэтов, которые бы через всю жизнь пронесли великолепное презрение ко всему человеческому и жажду сверхчеловечности, тоску по герою, которого не бывает, и радостное приятие испытаний, которые совершенствуют нас, если не убивают, — в России единицы.
Из книги «Советская литература. Краткий курс».
О Максиме Горьком
…у Горького особый нюх на патологическое, кровавое, жестокое или уродливое, — иногда, впрочем, и на смешное, но не забавное и невинное, а пугающе-гротескное. Чего у него не отнять, так это яркости: по страницам его прозы тянется небывалый парад уродств, извращений и зверств, изощренных истязаний, глумлений, в лучшем случае — жутковатых чудачеств, — и уж вовсе святых выноси, когда доходит до эроса.
Из книги «Советская литература. Краткий курс».
О Борисе Пастернаке и Осипе Мандельштаме
У Ахматовой был любимый тест для новых знакомых: чай или кофе? Кошка или собака? Пастернак или Мандельштам?
Тут в полной мере сказалась присущая ей тяга к простым и точным решениям. Два полюса человеческой натуры в самом деле легко определить при помощи этих трех дихотомий: два наиболее выраженных варианта — «Чай, собака, Пастернак» и «Кофе, кошка, Мандельштам» — во всём противостоят друг другу. Пастернак и Мандельштам — особенно в тридцатые годы — являют являют собою выраженные, наглядные противоположности.
Из книги «Борис Пастернак».
О Леониде Леонове
Леонов сегодня значим, как никогда. Он понял больше остальных — и сумел, пусть впроброс, пусть полунамёками, это высказать; мы к его свидетельству подбираемся только сейчас. Обидно будет, если гений окажется погребён под общей плитой с надписью «невостребованное».
Из книги «Советская литература. Краткий курс».
О Владимире Путине
Всё чаще я думаю: если не Путин, то кто?
Других не осталось. Раздёрганный мир неуютен.
Резервы Стабфонда ушли, как вода в решето.
Нам нужен спаситель, и кто это, если не Путин?
Стихотворение «Элегия», «Новая газета».
О «чемодане» на Красной площади
Украйна! Ты горда своим Майданом,
Крутым и победительным на вид,
А мы — Луи Виттона чемоданом.
Он здесь на Красной площади стоит.
Вам выпало в Европу рваться рьяно,
Блокировать смущённый кабинет —
А мы сидим под сенью чемодана
И спорим, допустим он или нет.
С сайта sobesednik.ru
