«Почему-то многие упрекают меня в том, что я вожу Колю на концерты, гуляю с ним по улице. Я хочу сказать этим людям: «Я горжусь, что он жив!», - сказала «АиФ» жена Николая Караченцова Людмила Поргина.
- Марк Захаров как-то сказал, что вам сложно быть драматической актрисой, потому что ваша жизнь – праздник.
- Марк Анатольевич сказал: «У вас жизнь – праздник, потому что вас все любят, а муж вообще носит на руках». Это было, когда мы выпускали спектакль «Три девушки в голубом». Я из интеллигентной семьи, а играть надо было простую женщину. Поэтому мне сложно было сразу войти в эту роль. Я на Коле тренировалась, говорила: «На, жри скорее свою яичницу». Он только удивлялся: «Девонька, почему такое обращение?» Я объясняла: «Коль, ну мне надо на ком-то тренироваться». Так вот Марк Анатольевич считал, что мне сложно будет сыграть такую женщину, потому что у меня дома все хорошо. И действительно, когда я встретила Колю, я стала жить в очень защищенном мире, никогда не ощущала страха, одиночества. И это все создал Коля. Я не замечала проблем. И только когда с ним случилось это несчастье, я поняла, чего ему стоило создавать для нас такую жизнь. Он все брал на себя, о многом не говорил. Он тащил на себе нашу семью, семью сына, помогал ближайшим родственникам, всем, кому возможно, одновременно снимаясь, играя концерты. Спал по 4 часа. Это было для него и для меня счастьем. А сейчас, может, многие и не поймут, мы счастливы, что эта страшная беда, которая случилась с Колей, не сломала ни его, ни меня. Мы радуемся, что теперь предоставлены друг другу каждую минуту. Вот я ушла ненадолго, а он не спал, ждал меня, ходил по квартире. Как только я пришла, он успокоился и заснул.
- У вас невероятное количество энергии, удивительно, как у вас хватает сил и терпения на все?
- Коля раньше говорил: «Лучше бы ты пила и курила, тогда у тебя было бы поменьше энергии». Потому что я все время что-то придумывала, составляла расписание, куда мы пойдем всей семьей, устраивала капустники. И я всю эту энергию кинула на него с радостью. Я теперь и дома все делаю, и голову мою и разговариваю, когда у Коли какие-то страхи появляются, глажу, когда где-то больно. Наверно, главное предназначение жены - служить своему мужу. Это горе дало мне это понятие. До трагедии я думала, что бурная жизнь прекрасна, что можно каждый день ходить на премьеры, вечеринки, встречаться с друзьями. Но сейчас у меня нет личного времени. Оказалось, что порой в жизни надо сидеть дома и зализывать раны своему любимому человеку. Теперь я его защищаю, а раньше он был моей опорой. Вот, бывало, понравится мне какая-то вещь, я тут же звоню Коле: «Коля, хочу это приобрести, но денег дома нет». Он даже не задумывался: «Сейчас все будет». Сразу откуда-то привозил деньги. У нас в доме всегда были подарки, цветы, розыгрыши. Коля был фонтан жизни. А сейчас я каждый день пытаюсь создать ему этот праздник. Он научил меня терпению - ведь как он сам терпит свою болезнь, как переносит все операции! Я его поддерживаю: «Коля, ради здоровья». Он: «Ну, ради здоровья надо». И мы опять отказываемся от всего, ложимся в больницу. Но все равно, находясь в Институте мозга, мы успеваем сходить на премьеру в театр. Коля даже говорит: «Я, может, еще и поснимаюсь».
- А ведь была идея продолжения «Приключений Электроника» с Николаем Петровичем в главной роли?
- Да, она и есть. Нам уже звонили, сказали, что сценарий готов и деньги на фильм есть. Так что мы ждем. На самом деле, чем дольше придется ждать, тем лучше, потому что с каждым днем Коля разрабатывает речь, говорил все четче. Мне очень хочется для него сделать спектакль, чтобы он вышел на сцену хотя бы на несколько минут. Думаю, это помогло бы ему в восстановлении. Психологи говорят, что человек может измениться ни с того ни с сего, благодаря какому-то внезапному порыву. Может, когда Коля услышит дыхание зала, это поможет, подтолкнет его сознание.
«Живой! Петрович!»
- После трагедии у вас круг друзей остался прежний, или кто-то откололся, не оказался другом в беде?
- За это время мы потеряли только одну семью. Причем, по непонятной причине. Но приобрели еще больше. Когда с Колей случилось такое несчастье, я думала, что у нас есть близкие друзья, которые помогут, есть друзья по актерскому цеху, а оказалось, что людей, любящих нас и переживающих так много, что я просто была поражена.
Однажды мне позвонила женщина из Ватикана. Она русская, работает там экскурсоводом. Она не наша знакомая, но в Рождество Христово передала записку для папы с просьбой оказать молебен о здравии Николая Караченцова на могиле Петра и Павла. И из огромного числа просящих итальянцев выбрали именно Колю, русского актера. Мне прислали документ, на котором рядом с фотографией папы записано, во сколько часов был произведен молебен о здравии тяжелобольного Николая Караченцова. Это удивительный случай. Он еще раз показывает, как любят Колю и как за него болеют. Эта женщина приглашала нас в Рим. Но тогда мы еще не летали. Правда, теперь врачи разрешили нам и путешествовать самолетом.
Еще один случай. Моя невестка перед родами пошла в церковь. Поговорила со священником, он пообещал, что будет молиться, чтобы роды прошли хорошо. А она еще попросила: «И помолитесь за здравие Николая Караченцова». Священник сказал: «Да мне тут каждый день записки передают для него. А тебе-то что?». Она: «А я его невестка». Тут батюшка взял ее за руки и говорит: «Не волнуйся. Все будет хорошо. И я сам тебя до дому довезу».
Вот мы в прошлом году были в Риге, пошли на «Новую волну». Когда зашли в зал, все зрители встали и зааплодировали. Коля меня спрашивает: «Это мне?» А я говорю: «Это тебе и мне». Очень приятно, что все так любят актера, который сумел преодолеть смерть. А на днях пришли в магазин. Точнее добежали до него – был сильный ливень, мы с Колей все промокли. И кассирша отдала ему свой стул. Я оказывалась: «Что вы? Как вы будете работать?» А она настояла: «Я итак поработаю. А вы, Николай Петрович, сидите, сколько хотите». И она стоя выбивала чеки, пока мы ждали, когда кончится дождь. И так всюду. Люди пытаются подать ему руку, помочь. Пишут письма со всех концов России: «Мы молимся за Караченцова. Мы рады каждому его шагу».
Всех поражает, что Коля выстоял, вышел из смерти. Для многих это подтверждение чуда. Люди радуются при виде Коли: «Живой! Петрович!» Ведь мы с ним доказали, что можно противостоять. Наши друзья и знакомые выстраиваются в очередь, чтобы с ним погулять, кто-то приходит просто посмотреть на него. И он тоже радуется жизни. Правда, иногда говорит: «Я устал болеть». Я его спрашиваю: «Тебе сейчас не нравится твоя жизнь?» Он: «Нет, нет! Я рад жить! Я рад, что каждый день вижу восход солнца!» Он сейчас стал так много смеяться. А раньше вообще не улыбался. Поэтому мне всегда хочется порадовать его, сводить на хороший спектакль. Поскольку Коля - знаменитый человек, наш пример очень многим помогает увидеть, что можно проявить силу духа, что никогда не надо отчаиваться, что надо бороться до последнего. Кто-то прочтет это интервью, и поверит, что можно любить до безумия другого человека и помочь ему даже в самой страшной беде.
- Последнее время очень много пишут про состояние здоровья Николая Караченцова, но что-то правда, что-то нет…
- Пишут белиберду. В прошлом году, в октябре мы были в Склифософского. Коле делали шунтирование. В кору головного мозга ввели шунт и провели его по всему телу в брюшину для того, чтобы нормализовать давление. Потому что у Коли началась посттравматическая гидроцефалия - скопление жидкости в голове. Тогда он часто терял сознание. После этого нужно было восстанавливаться – все-таки снова два часа наркоза, опять голова голая, дырка в ней. Восстановились. Затем поехали в Институт мозга. Там Коле делали инфузию: в височную часть поставили катетер и провели его в сонную артерию. И вот двадцать дней без остановки в мозг поступало лекарство. Коля должен был все время лежать на левом боку. Но мы выдержали и это. Затем Наталья Бехтерева, которая недавно умерла, наметила нам план восстановления, сказала, что видит запас у мозга, что еще есть куда идти. И мы теперь будем работать по ее программе. Помимо этого мы ездим по монастырям, молимся вместе с Колей. Ездили в санаторий, ходим на концерты, спектакли, недавно справили 40-летие творческой деятельности. Мы живем.
А тем, кто меня упрекает в том, что я его таскаю везде в таком состоянии по концертам, я отвечаю: «Я горжусь тем, что он жив! Я горжусь тем, что он адекватен! И я горжусь, что он не опустил руки, а продолжает бороться! И мне нечего бояться! Это наша жизнь, другой не будет!» Ведь он сам хочет увидеть спектакли. Я не могу сказать: «Сидеть дома и не выходить! Мне стыдно выводить тебя такого больного». А мне не стыдно! Наоборот. Правда Кока? (Николай Петрович во время интервью курил и вслушивался в разговор) - «Да».
- Никто не говорит, что с такими тяжелобольными легко жить. Но мы никогда не отчаивались. У Коли же такая сила воли! Ведь совсем не так по прогнозам должен был развиваться его путь. Он лежал в глубокой коме. Врачи сказали: «Наверно, он не будет ничего соображать, не сможет ходить». На следующий день мне звонят: «Коля ногами выбил железную стенку у кровати». Видимо, он услышал эти слова и показал всем врачам, что так не будет. Но однажды я пришла в больницу, смотрю - пустая кровать. Первые мысли: «Умер. Где здесь морг?» Вдруг меня кто-то тронул за плечо: «Вы Колю ищете?» Я спрашиваю: «Где его тело?» А мне показывают: «Вон там он, в медсестринской, курит с ними». Там предстала такая картина: одна медсестра курит и пьет кофе, а Коля, весь в трубочках, висит на ней, положив голову на грудь, и тоже вдыхает запах кофе и сигарет. Оказалось, они его волоком дотащили до медсестринской и таким вот образом будили в нем жизнь. А потом он сам стал ходить. Но сам кушать не мог. Врач сказал, что скорее всего придется вводить зонд в желудок. На следующий день Коля сам стал глотать пищу. Испугался, что ему еще и дырку в животе сделают. Он не говорил. Я тоже думала, что придется делать массажи, пытаться восстанавливать связки. И вдруг кто-то у Коли спросил: «Вы ходите спать?» Он взял и отрезал: «Нет».
В прошлом году мы смотрели на Чеховском фестивале «Лебединое озеро». Чуть не плакали в финале - как человека не принимает общество, если он другой, его выкидывают. И я Коле сказала: «Коля, а ведь тебя тоже не принимает общество». Многие не хотят видеть больных. Тут даже Вульф выступал по телевидению, удивлялся, зачем я его больного таскаю по театрам и по улицам. Люди не любят видеть страдания. А ведь на Западе, посмотрите, сколько людей передвигаются на колясках, сколько инвалидов. И к ним спокойно относятся. И я верю, что Коля еще сможет преодолеть себя, еще продвинуться. Хотя это очень трудно. Иногда у него бывает сильная слабость, нет желания что-то делать, дыхание сбивается. Но он идет и делает. Я говорю: «Коля, еще два упражнения ради меня, ради нашей любви». И вот он уже весь красный, вспотевший делает эти три приседания.
Спасли три слова
- Вы сказали, что раньше он так часто как теперь вам не говорил: «Я люблю тебя».
- Раньше он звонил с гастролей, с другого конца планеты, и всегда спрашивал: «Как ты моя девонька любимая?» А теперь начал говорить это постоянно. Я сначала вздрагивала, когда он сидел – сидел тихо и вдруг произносил: «Я люблю тебя». А потом поняла, что для него это необходимость чувствовать ответную любовь. Она ему сейчас очень нужна. Все друзья наши тоже взяли в привычку, когда говорят до свидания, всегда добавляют: «Я люблю тебя». Ведь эти три слова могут спасти. Однажды , когда у Коли не было совершенно никакой надежды, я ехала домой на машине. У меня горло свело от горя и вдруг я, проезжая мимо церкви, увидела плакат: «Бог любит тебя». Я подумала: «Хоть кто-то любит меня, хоть кто-то может разделить со мной эти беды, хоть кто-то понимает, как мне горько!» И сразу горло отпустило, и мне стало легко.
- Сейчас какие прогнозы дают врачи?
- Все верят, что Коля будем лучше говорить, станет сильнее физически. Мы сейчас занимаемся специальной гимнастикой, катаемся на лошадях по лечебной методике. Это все очень помогает для тонуса. Вот по вечерам к нему приходит преподаватель по вокалу, распеваться. Правда, он не хочет, ленится. Отвык, пока в больнице был. В теннис, думаю, скоро снова начнет играть. Сейчас его состояние бывает то лучше, то хуже. Порой он замечательно говорит и ходит, а иногда вообще ничего не хочет, ничего не скажет.
И я только радуюсь, что мы живем, каждый день просыпаемся, радуемся солнцу, верим, что преодолеем все беды. Но загадывать ничего нельзя. Как Коля недавно сказал: «Просто жить – это тоже прекрасно!»
