Фёдор Достоевский, писатель. Статья «Выезд за границу»
Я взял с собой, на всякий случай, две брошюры и несколько газет. Именно «на всякий случай», потому что всегда боюсь оставаться в толпе незнакомых русских интеллигентного нашего класса. И это везде, в вагоне ли, на пароходе ли, или в каком бы то ни было собрании. За границей, в толпе иностранцев, мне всегда бывает легче. Тут каждый идёт совершенно прямо, а наш идёт и оглядывается: «что, дескать, про меня скажут». Да, на вид он твёрд и незыблем, а на самом деле ничего нет более шатающегося и в себе неуверенного.
Незнакомый русский если начинает с вами разговор, то всегда чрезвычайно конфиденциально и дружественно, но вы с первой буквы видите глубокую недоверчивость и даже затаившееся раздражение, которое, чуть-чуть не так, и мигом выскочит из него или колкостью, или даже просто грубостью, несмотря на всё его «воспитание», и, главное, ни с того ни с сего. Он как будто хочет отмстить кому-то за своё ничтожество, а между тем это может быть вовсе и не ничтожный человек, бывает так, что даже совсем напротив. Это происходит от глубоко в нём затаившегося неуважения к себе, при необъятном, разумеется, самомнении и тщеславии.
Особенно тяжело встречаться с незнакомыми русскими за границей, где-нибудь глаз на глаз, так что нельзя уже убежать, в случае какой беды, именно, например, если вас запрут вместе в вагоне. Не верьте любезному тону - соотечественник хоть и улыбается, но уже смотрит на вас подозрительно, вы это видите из глаз его, из его сюсюканья и из нежной скандировки слов. Он вас меряет, он уже непременно боится вас.
Одним словом, неискренность и враждебность растут с обеих сторон, и разговор вдруг обрывается и умолкает. Соотечественник от вас вдруг отвёртывается. Он готов проговорить всё время с каким-нибудь немецким булочником, сидящим напротив, но только не с вами, и именно чтоб вы это заметили.
Гениальная жена. Мировой славой Достоевский во многом обязан супруге 
Сергей Доренко: «Хотел пойти в ЗАГС и поменять фамилию» 
Максим Горький: Ожесточение народа 
Яна Поплавская: «Меня тошнит от голых задниц и женоподобных мужиков» 
Захар Прилепин: мы страна, которая нормальнее самых нормальных 
