И это несмотря на резкое обострение международной обстановки, в связи с чем россияне опять приобрели устойчивый образ врага. Но американцы после каждого спектакля долго аплодировали стоя. Что их вдруг так проняло? Об этом Борис Эйфман по возвращении на родину рассказал «АиФ».
Без провокаций
Владимир Кожемякин, «АиФ»: Борис Яковлевич, вы сказали, что во время недавних гастролей по США у вас появилось ощущение сложности восприятия американскими зрителями российского человека. В чём оно?
Родился в 1946 г. в Сибири. Свой театр создал в 1977 г. Поставил более 40 новаторских балетов, в т. ч. «Чайковский», «Красная Жизель», «Русский Гамлет», «Анна Каренина», «Роден». Считается одним из ведущих хореографов мира. Живёт в С.-Петербурге.
Борис Эйфман: Оно присутствовало на бытовом уровне. У нашего театра в Америке всегда были полные залы и неизменный успех. То же самое и на этот раз. Но вместе с тем появилась какая-то напряжённость в отношении российского искусства. Мы - государственный театр. А сегодня всё, что поддерживается Российским государством, вызывает у части американского общества настороженность или даже отторжение. Меня очень расстроило, что некоторые русскоязычные американцы заняли такую негативную позицию. Кто-кто из наших американских поклонников заявил, что на этот раз не купит билеты.
Но, слава богу, во время спектаклей не было никаких демаршей. Даже местные журналисты не набрасывались на меня с провокационными вопросами. Театр собирал полные залы, успех оказался грандиозным. Зрители каждый раз аплодировали стоя, восторженно кричали «Браво!». Мы растопили лёд в их сердцах.
- Почему, как думаете?
Какими бы ни были твои убеждения, ты не в силах противостоять потоку чувств, эмоций, красоты и искренности. Не можешь заставить себя сидеть во время спектакля с безучастным видом, держать руки в карманах и не аплодировать. Начиная реагировать на происходящее на сцене, ты забываешь обо всём и испытываешь катарсис.
И американцы знают, что, приходя на наши спектакли, они получат именно то эмоциональное потрясение, которое не испытают больше нигде. Таков закон рынка: ни один импресарио не стал бы привозить нас на гастроли, если бы у него не было уверенности в коммерческом успехе.
Сегодня миру архинужны посланцы искусства. Они связывают представителей разных народов эмоциональными нитями. Поэтому я считаю, что миссия отечественного балета - создавать искусство, объединяющее людей, - выполнима. Это наше духовное оружие.
Времена не выбирают
- Значит, большинство американских зрителей в своём сознании всё-таки отделяют театр Эйфмана от государства и российской политики?
- У них было предубеждение по отношению не к нашим артистам или ко мне лично, а ко всему, что связано с Россией. Какое-то внутреннее раздражение, вызванное той пропагандой, которую эти люди получают от американских СМИ. Но вся эта накипь мгновенно растворяется при соприкосновении с высоким искусством. Сам же я всегда ассоциировал себя и свой театр только с Россией и искренне горжусь тем, что мне выпала честь представлять в мире великую культуру нашей страны.
- Говорят, что нередко иностранные герои выглядят в русском кино или театре лучше и достовернее, чем у себя на родине. Например, наш знаменитый Шерлок Холмс в исполнении Ливанова или, скажем, Гамлет Смоктуновского. Может, и ваше прочтение романа Фицджеральда оказалось американцам в чём-то ближе, чем их собственное?
- Судя по тому, как нас приняли, не исключено. И это радует: ведь мы выступали в Нью-Йорк Сити Центре, в Кеннеди-центре в Вашингтоне, в других театрах, где показывают своё искусство лучшие труппы мира. Реакция зрителя на иностранную постановку, переосмысливающую материал родной для него культуры, бывает негативной. Мы периодически видим, как западные труппы привозят в Россию спектакли, изображающие нашу страну в лубочном стиле. Мало кому это нравится. Но сила искусства нашего театра в том, что мы не занимаемся имитацией чьей-то национальной культуры, а обращаемся к общечеловеческим проблемам - метафизическим, вселенским.
Затронутые в романе «Ночь нежна» темы волнуют не только американцев. Во все эпохи, даже в периоды войн и потрясений, люди влюбляются, заводят детей. «Времена не выбирают, в них живут и умирают», - говорил поэт… Люди всегда будут тянуться друг к другу, стремиться к гармонии и счастью.
- Вы чувствуете, когда именно во время спектакля для большинства зрителей наступает «момент истины» и они полностью переходят на вашу сторону?
- Зрители смотрят спектакль, пребывая в невероятном эмоциональном напряжении, жадно впитывая всё происходящее, и только потом, в конце, наступает реакция - бурный восторг. Значит, они получили тот заряд духовной энергии, который им был необходим. То, ради чего они оторвались от своих дел, телевизора и компьютеров. Это и есть закон театра сильных эмоций.
«АиФ» без границ № 33
Цискаридзе предложил Эйфману работу в Вагановке 
Борис Эйфман: «Нашу страну спасёт мафия. То есть семья в лучшем смысле этого слова» 
Неумирающий лебедь русского балета. В память о Майе Плисецкой 
