Статья по теме
«Vremena Goda»: отрывок из нового романа Анны Борисовой
Несколько лет не утихают споры вокруг возможности захоронения Ульянова-Ленина в земле. Кому сейчас нужен мавзолей на площади? И что такое мёртвый Ульянов-Ленин в центре Москвы? Национальная святыня или пыльная бомба, которая может рвануть в любой момент, если кому-нибудь потребуется поднять на щит идеалы революции?
Финалист премии Букер за 2007 год Алекс Тарн (Алексей Тарновицкий) с иронией и даром выстраивать исторические параллели, рассказывает о том, как нынешняя Россия переосмысливает культ личности. В основу исторической фантасмагории положена сказка о Кощее Бессмертном, чей волшебный его дворец – вовсе не за горами и морями, но стоит прямо на Красной площади. Это – Мавзолей.
События романа разворачиваются на фоне Москвы и Санкт-Петербурга наших дней. Старые школьные друзья встречаются через 40 лет. Они вспоминают свою дружбу и прошедшую жизнь. Вновь почувствовав себя молодыми, они как прежде, весело, с выпивкой куражатся, кружа по городу. Остроумная судьба сводит их с современными подростками-готами, отправляющими свои странные готские ритуалы в склепах на городском кладбище. С этого моменте главные герои – олигарх, писатель, военный, врач и девушка-готка – втянуты в водоворот невероятных приключений, самым первым в цепи которых было «украсть Ленина». А уж к чему это привело, не мог бы догадаться ни один пламенный революционер. История выдуманная, сатирическая, веселая.
Только отчего становится так страшно?
Отрывок из книги «Украсть Ленина»
- Он ведь и впрямь никому уже не нужен… Забыт, оболган, оклеветан… Даже вы спрашиваете: «Что с ним теперь делать!» Даже вы… друзья называется…
- Не переживай ты так, Вовочка, - сочувственно сказал Вадик. – Я ж тебе обещал. Мы его не бросим, ни за что не бросим.
Витька важно поднял палец.
- Как говорил один великий гуманист, мы в ответе за тех, кого приручаем.
- Вот-вот! – подтвердил Вадик. – В ответе. Видел парк у меня в Лисьем Носу? Выстроим ему там Мавзолей. А хочешь – шалаш? Он ведь любил по шалашам, у костерка. Будешь петь ему под гитару.
- Голубая вселенная… - запел Витька. – Ты такая…
- Извините, господа! – прервал его высокий фальцет. – Кто здесь будет владелец этого судна?
Друзья обернулись. У входа в кают-компанию стоял толстенький коротышка в старомодной тройке. Был он лыс, рыжеват и вид имел крайне недовольный.
- Кто будет – не знаю, - осторожно отвечал Вадик. – В настоящий момент данным судном владею я. А вы кем будете?
Коротышка резко засунул большие пальцы обеих рук в прорези жилета и качнулся с пятки на носок.
- А я буду, был и есть Ульянов Владимир Ильич, - запальчиво произнес он. – Вождь квасного большевизма!
Все замерло. В остолбенелой тишине слышался лишь легкий скрип подошв коротышкиных ботинок, дальние крики чаек, да фонящий наушник нерадивого караульного крепыша.
- Почему «квасного»? – одними губами прошептал наконец Витька. Он всегда выходил из ступора первым.
- Он имеет в виду «красного», – так же еле слышно пояснил Веня, не отрывая взгляда от коротышки. – Просто картавит.
- В фильмах он картавил как-то не так… поменьше… - заметил Витька.
Веня пожал плечами.
- В фильмах у него и лоб пошире, и росту побольше… а этот – замухрышка какой-то. Ты уверен, что это он?
- Что вы там шепчетесь? – возмущенным фальцетом вскричал коротышка и подошел к столу. – Это безобаазие! Я-то ебую газет!
- Что-что? – Вадик недоуменно заморгал глазами. – Что вы делаете с газетами?
- То ебую!
- Он требует газет, - пояснил Веня, окончательно входя в роль переводчика. – Ты разве не помнишь? В кино он всегда в первую очередь требовал газет. Все сходится.
Вадик послушно снял трубку селектора.
- Алло! Шестой? Мне нужны газеты. Да уж конечно свежие, а не под обои клеить! А мне плевать, что в море. Пошли на берег вертушку. Срочно! Какие газеты?.. Веня, какие газеты?
- Все! – прокричал коротышка, опережая Веню. – Все, что будут. И жуй налом.
- Шестой, слышал? Все газеты, что будут и… гм… жвачку за наличные!
- Какую жвачку, Вадик? – вмешался Веня. – Он сказал «и журналы».
- Шестой! Жвачки не надо! Бери только газеты и журналы, но все. Повтори!.. Выполнять! - Вадик положил трубку и перевел дыхание.
Коротышка, прищурившись, смотрел на него, перекачиваясь с пятки на носок. На лице его играла недобрая улыбка.
- А вы, значит, капиталист. Из сочувствующих. Таких всегда много находится впи иуд пельмен!
- В период перемен… - перевел Веня в ответ на вопросительный вадиков взгляд.
- Мы потом все говно астеляем, - добавил лысый карлик и мелкими шажками отошел к иллюминатору.
Веня молчал.
- Веня! – умоляюще произнес Вадик. - Что он там с говном делать собирается? И зачем?
- Все равно расстреляем, - перевел Веня. – Хотя вариант с говном тоже подходит.
- Кого расстреляют?
- Тебя, кого же еще…
- А вас?
- Ишь, разбежался! - злорадно ухмыльнулся Витька. – О нас пока речи не идет. Мы попутчики из интеллигенции.
- Вот-вот! – откликнулся коротышка, энергично грозя пальцем. – Именно так, батенька: попутчики. Поедатели!
- Поедатели чего? – не понял Витька.
- Поедатели человечества, батенька! Ебуче-кистянского человечества!
Вадик беспомощно всплеснул руками.
- Веня? Ну что ты молчишь? Переводи! Вроде как, человечество мы сегодня не поедали.
- Да не «поедатели», а «предатели», - неохотно произнес Веня. – Предатели рабоче-крестьянского человечества.
- Да-с, батенька! – подтвердил коротышка. – Именно так-с!
В кают-компании повисло молчание. Вадик растерянно покачивал головой, Веня угрюмо смотрел в стену, Вовочка по-прежнему пребывал в глубоком столбняке. Он единственный еще не вымолвил ни слова с момента чудесного воскрешения вождя мирового пролетариата. И снова Витька очухался первым: ученые вообще редко чему удивляются дольше простых смертных. В особенности, когда есть чего выпить. Позвякивая горлышком бутылки о стекло стакана, Витька налил себе сто пятьдесят грамм, выпил залпом, постоял, прислушиваясь к внутренним ощущениям и налил еще сто.
- Владимир Ильич, - сказал он, передавая стакан коротышке. – Меня всегда интересовало… все эти капиталисты из сочувствующих… Морозов, Третьяков, Рябушинский… Они что, совсем-совсем не подозревали о своей будущей участи, когда вам деньги давали? Неужели ничего не понимали?
Воскресший осторожно принял стакан и понюхал.
- Да пейте, не отравлено! – заверил его Витька. – Я же специально из той же бутылки и в свой стакан налил, знал, что не поверите. Так что про Морозова-то?
Коротышка осушил стакан. Пил он мелкими глотками, далеко отставив мизинчик. Закусывать не стал, а склонил голову набок и замер, будто сопровождая водку на ее коротком пути изо рта в душу, как это делают очень опытные выпивохи, сильно соскучившиеся по процессу.
- Пью восходно! – он оглядел собравшихся повлажневшими глазами. – Зачем запищали?
- «Восходно» – это с утра, что ли? – переспросил Вадик, обрадовавшись наличию хоть каких-то сходных интересов. – Я тоже. Пью и восходно, и закатно.
- Да не так, Вадя, – с досадой оборвал его Веня-переводчик. – Что ты, я не знаю… Тоже мне, нашел родственную душу… Он сказал: «Превосходно! Зачем запрещали?»
- Да-с… в последние годы мне запищали пить… - коротышка протянул Витьке стакан. – Из той же бутылочки, пожалуйста, будьте ласковы. Да-с… Что же касается упомянутых вами субъектов, то отчего же не понимали? Понимали, да еще как. Мы им все объясняли, в деталях – вот как я нашему хлебосольному хозяину. Ничего не ска и вали.
- Не скрывали… - перевел Веня.
- Тогда почему?
Коротышка снова выпил, повторив ритуал с точностью до мизинчика, но на этот раз закусил, не удержался.
- Почему, почему… - жевал он громко, чавкая и причмокивая. - Плохо же вы понимаете человеческую психологию, батенька. Пожалуйста, из той же бутылочки. Знали бы вы, сколько людей аж даются для смет и…
- Рождаются для смерти… - перевел Веня.
- …и потом всю свою жизнь умоляют, чтобы кто-нибудь согласился их повесить. Таких много, нужно их только отыскать. Леня Каасин был большим специалистом в этой области. Капиталисты буквально стояли к нему воче едисве евкой.
- В очереди с веревкой… - перевел Веня.
Витька решительно поставил стакан и повернулся к Вадику.
- Слышь, Вадя… - сказал он с расстановкой. – А может, просто выбросим этого набальзамированного косноязычного хряка за борт? Тут рыбы неизбалованные, съедят и такое. Или ты тоже намерен умолять, чтобы тебя повесили?
Коротышка поперхнулся и закашлялся. Он явно не ожидал такого развития событий. Вадик радостно хлопнул в ладоши.
«Любовный недуг» Ильича.Поставить точный диагноз Ленину можно и сегодня 
Лев Толстой. Веселие пити 
