В ближайшие выходные организаторы книжной ярмарки интеллектуальной литературы Non/fiction ждут огромное количество людей. В прошлом году за пять дней в Центральном доме художника появилось около 35000 человек; в этом году, очевидно, будет больше.
Пчелы слетаются не просто так, а на мед. Год на год не приходится, и каждый раз Non/fiction имеет предложить разный «мед». В этом году он особенно «умный» — ведь задачей выставки всегда были «умные» книжки.
Конечно, встречается и обычный ширпотреб — к таким стендам подходят многие, зато уходят очень быстро. Но в этом году ядро выставки составляют крошечные издательства. Такие крошечные, что диву даешься: как удается им, с их малюсенькими тиражами, выживать на фоне общей монетизации бизнеса? Ведь и стенд в ЦДХ стоит дорого — чтобы заработать на продажах, надо сначала вложиться в аренду выставочного места... Последние два-три года часть издателей вообще отказалась от участия в Non/fiction: цены кусаются. Но в этом году буквально все участники рынка здесь.
И вот у прилавков маленьких издательств народ стоит чуть ли не часами, рассматривая, обсуждая, обдумывая. «В тренде»: мемуарная проза, биографии, научные исследования об исторических личностях, «возвращенная» литература, культурология, философия, словари. При этом больший интерес вызывают не переиздания знаменитых авторов, а записки малоизученных российских писателей этих направлений. На втором месте — зарубежные авторы.
Основной скандал первых дней Non/fiction — креативная инсталляция на первом этаже ЦДХ. Колонна от пола до потолка, на которую наколоты тысячи книг, а часть томов даже художественно разбросано по полу у подножия. Выглядит это как непонятный символ. Возмущаются как простые зрители, так и участники ярмарки — издатели, писатели, редакторы. В социальных сетях посетители изощряются как могут: инсталляцию называют и дрыной, и елкой.
«AиФ.ru» обратился за комментарием к директору ЦДХ Василию Бычкову.
— Перед колонной висит пояснение, что это такое. Это произведение современного искусства испанской художницы, сделанное на деньги испанского посольства. Книги, прибитые к колонне, вынуты буквально из-под ножа, они должны были уйти в мукулатуру. Это сооружение — памятник печатному книгоизданию, которое от нас, грубо говоря, уходит. Если бы эти книги не попали туда, они бы валялись сейчас где-нибудь в печке. Вообще задача современного искусства — в том числе и достаточно радикальными методами привлечь внимание к теме, подумать о чем-то. Если бы недовольные выкупили эти книжки из макулатуры и сдали их в библиотеки, это было бы очень благородно. Меня самого покоробило, что книжки прибиты. Но когда я общался с художницей, она мне рассказала, что она делает подобные вещи во многих странах мира, и везде это вызывает отклик, но не возмущение. Наше общество не ориентировано на современную культуру. Да, это резко, остро, вызывающе. Но говорить, что это кощунство, — ханжество. Убирать инсталляцию мы не собираемся.
Другая новость — это запрет на использование микрофонов. Любой посетитель ярмарки знает: акустика в залах ЦДХ такая, что когда на том или ином стенде начинается презентация, перекричать голоса выступающих просто невозможно. Жалобы накопились, и организаторы просто запретили микрофоны. В связи с этим те презентации, которые происходят не в специальных залах, а прямо на стендах, потеряли смысл: приходится кричать, а народу все равно не слышно.
Еще одно нововведение ярмарки — целый этаж (третий), отданный под детские издательства. Туда — лом народу.
Литературное обострение: в июне в Москве откроется книжный фестиваль 
Строить надо уметь! 
Телеведущий Андрей Максимов: «Надо создавать позитивную реальность» 
Максим Горький: Старая история 
Писатель Александр Лапин: «Кому нести «русский крест»? 
