Это и стало началом нашего разговора с народным артистом России, любимцем многих поколений отечественных кино- и телезрителей.
Одна земля, одна история
«АиФ»: – Юрий Владимирович, не каждый человек, столько лет проживший в столице, будет подчеркивать свое сибирское происхождение и с такой любовью говорить о своих корнях, как это делаете вы. Я заметила: если человек дорожит воспоминаниями детства, значит, у него была крепкая опора в семье, род, в котором знали и чтили предков. Вы обмолвились о бабушке-медике...
Ю.Н.: – Бабка была выпускницей высших женских московских курсов (типа Бестужевских санкт-петербургских и созданных по их примеру). Со своим молодым мужем она приехала в Сибирь по распределению. Жить, работать, лечить. Мама была инженер теплотехник-энергетик. Они встретились с папой, когда учились в институте.
Я вырос в преклонении перед медиками. У меня 5 внуков, один из них закончил Второй мед, работает по специальности.
А родился я в Новосибирске, потому что туда был переведен из Томска Институт усовершенствования врачей, с которым переехала работавшая в нем баба Настя. Мама приехала к ней рожать, а потом снова вернулась в Томск – защищать диплом.
«АиФ»: – Несколько слов о книге. Впечатление, что вы ее писали всю жизнь.
Ю.Н.: – Начиная с 7-го класса вел дневник, постоянно что-то записывал. С течением времени все отчетливее проявлялась мысль: предложить свой опыт людям. А вдруг не такой уж он и пустой?
«АиФ»: – Книгу действительно читаешь на одном дыхании: столько в ней и событий, и размышлений, и высказываний великих людей. И все на высокой ноте любви к Родине, к ее истории и современности.
Ю.Н.: – Мне кажется, историю нельзя ни проклинать, ни поощрять, ее можно только изучать. И делать выводы.
Сеять разумное…
«АиФ»: – В книге, на встречах со зрителями вы много говорите об уровне культуры общества, о предназначении искусства.
Ю.Н.: – Мне кажется, что главная задача искусства – просветительская. Не потребительская. Да ведь, помнится, нас когда-то и призывали «сеять разумное, доброе, вечное» или хотя бы «чувства добрые … пробуждать». Собственно, я смолоду и стремился в артисты как раз ради этого…
«АиФ»: – А как получилось, что вы стали артистом?
Ю.Н.: – Момент, когда я сам себе точно и определенно сказал: да, я хочу на сцену, произошел в 13 лет на школьном спектакле. До этого я кем только не хотел стать! А потом подумал, что есть профессия, которая может объять необъятное: киноактер.
Поехать в Москву поступать в театральное – эта идея была моего школьного друга Витьки Лихоносова. Я поступил, а он не прошел. Тогда 5 вузов было, где учили «на артиста»: Школа-студия МХАТ, ВГИК, ГИТИС, Щепкинское, Щукинское. Мы, естественно, подавали документы и ходили на приемные прослушивания во все – и эта история легла в основу сюжета Викторова романа «Когда же мы встретимся…».
«АиФ»: – Не знаю, насколько проиграл театр, но литература уж точно выиграла от того, что Лихоносов тогда не поступил. Иначе у нас не было бы чудесных повестей-путешествий по есенинским, пушкинским, лермонтовским местам, одиссеи казачества «Наш маленький Париж» и других его книг.
Ю.Н.: – Он успокоился не сразу. Окончательно «повернул» к литературе лет через 5–7. А сейчас – член Союза писателей, лауреат Госпремии РСФСР.
«АиФ»: – Первый фильм «Последние залпы» по прозе Юрия Бондарева, в котором вы сыграли главную роль – капитана Новикова, – стал большим успехом. Зритель вас заметил, полюбил, и это длится уже более 50 лет!
Ю.Н.: – Тогда работать над ролью было очень интересно и… очень страшно: справлюсь ли? Капитан Новиков был для меня образцом такого человека, которому хотелось подражать.
Жить-то как?!
«АиФ»: – Вашей фильмографии не устаешь поражаться: за 50 с лишним лет – более 170 ролей в кино! Вы создали множество психологически сложных, драматических характеров. Среди них и отец в нашумевшей в свое время «Маленькой Вере».
Ю.Н.: – Когда я прочел сценарий, мне сниматься в чернухе не захотелось. Единственное, что привлекало в фильме, – так это тема боли. Ведь Верин отец детей-то любит. Но в душу им залезть не умеет. Вот эту самую боль хотелось сыграть – которая от дури.
А вообще мне неудобно было в этом фильме сниматься. Потому что, как я уже сказал, если чувства добрые не пробуждать, тогда зачем кино? Помню, когда мы с фильмом по всей стране катались, в Ленинграде попали в какой-то киноклуб. Там столько умных слов нам наговорили! И вдруг поднимается какая-то женщина и чуть не с рыданиями: «Да что вы все про режиссуру и монтаж? Жить-то как?!» Так вот, на этот главный вопрос наш фильм ответа не дает.
«АиФ»: – То есть эту роль вы не любите…
Ю.Н.: – Мне как-то ловчее говорить не роли, а работы. Да нет, без любви ни одна работа не делается. Может, кто и умеет работать (я имею в виду в кино, быть актером) без любви, я – нет. Каждая работа, больше или меньше, но чем-то, где-то обязательно дорога.
«АиФ»: – Вы снимались у многих замечательных режиссеров, но все-таки Андрей Тарковский, у которого вы сыграли в «Андрее Рублеве» и в «Зеркале», занимает среди них особое место.
Ю.Н.: – Я считаю, что «Андрей Рублев» – гениальный фильм. И мне особенно приятно было узнать, что я неодинок в своем мнении: в 70‑е годы Международное жюри в Италии назвало его в числе ста лучших фильмов мира. А нынче, говорят, перенесли этот фильм в первую десятку, да чуть ли не на третье место!
Все на любви держится!
«АиФ»: – На встречах со зрителями вы с такой болью говорите о проблемах нашего общества. А что вас радует?
Ю.Н.: – Разум, когда он проявляется. Любые проявления человечности. А еще я очень люблю работать с молодежью. Будто сам с ними шагаю в будущее. Эту возможность дает, в частности, преподавание актерского мастерства на Высших режиссерских курсах.
Большую радость получаю от нашей с Людмилой Васильевной Мальцевой (она культуролог-исследователь, закончила факультет страноведения Сорбонны) концертной деятельности, которая длится уже 18 лет. У нас есть и патриотические, и классические программы, но все они про любовь. Ведь все на любви держится! К родине, к ближним, к творчеству.
«АиФ»: – Такая большая нагрузка требует и физических, и духовных сил. Что вас поддерживает, дает силы?
Ю.Н.: – Говорят, все болезни от нервов, а мне думается, все болезни – от безделья. Если есть работа, есть творчество, нужность, то силы берутся неизвестно откуда. Просто уже до болезней не доходит.
«АиФ»: – В вашей книге есть слова: «Закалка «несчастьем» не пропала даром. Я ее ни на какое легкое счастье не променяю». Что же такое для вас счастье?
Ю.Н.: – Мое твердое убеждение: человеку для счастья, для доброго душевного равновесия и спокойствия необходимо испытывать наслаждение от самого процесса своей работы. Ну а если при этом он еще почувствует, что его работа необходима, полезна, нужна другим, – чего же еще можно пожелать этому счастливейшему человеку?
«Любовь раздирает на атомы». Михаил Трухин о жизни в кадре и вне его 
Михаил Боярский: «Я себя терпеть не могу» 
