Его фееричное выступление, кстати, откладывалось дважды – сначала Пласидо Доминго должен был прилететь в российскую столицу в феврале, затем московская дата в его творческих планах «нарисовалась» в апреле. Однако тут вмешался исландский вулкан Эйяфьятлайокудль. В конечном итоге московские меломаны услышали кумира только вчера. Корреспондент АиФ побывал на концерте певца с безупречной творческой репутацией и с удивлением обнаружил, что тот готов делиться собственным успехом. С кем? – разумеется, с женщиной. Анной-Марией Мартинес из Пуэрто-Рико.
Необъяснимая и трепетная любовь москвичей к оперным звездам в случае с Доминго была очевиднее, чем когда-либо. Горячему испанцу простили всё – и дорогие билеты, и не самую удачно расположенную площадку, и даже две отмены концерта в недавнем прошлом. Огромный зал был полон на 80%. Народ пришел послушать главного соперника Лучано Паваротти, исполнителя 128 партий, обладателя миллионной премии Биргит Нильсон, кавалера ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой», наконец, обладателя собственной звезды на аллее славы в Голливуде. Это ему принадлежат знаменитые слова: «Опера - бессмертное искусство, она существовала всегда. И будет жить, пока людей волнуют искренние чувства, романтика… Музыка способна возвысить нас почти до совершенства, способна излечить нас. Музыка учит гармонии, несет мир».
Пласидо Доминго ничуть не изменился с прошлого своего приезда (он – довольно частый гость в России) – все такой же моложавый, улыбчивый и энергичный. На пресс-конференции назвал Москву городом-космополитом, а также заметил, что «за последние 30 лет она сильно изменилась». Вместе с городом, по мнению певца, изменилась и публика. Она уже может оценивать истинное исполнительское мастерство. «Петь для таких слушателей, безусловно, очень приятно». Видимо, журналистам господин Доминго сказал всё, что хотел, потому что на концерте он никаких лишних слов произносить не стал. Прошагал на середину сцены бодрой походкой и… взял в руки микрофон. Радость и южная страсть слышалась в его музыке. Он пел традиционные для сборных концертов популярные арии из опер и, конечно, свои любимые испанские сарсуэлы. Латино-американские напевы сделали его когда-то знаменитым, теперь же он делает знаменитыми их. Зрители, казались, замерли в немом восторге. Прерывался этот «священный трепет» только, когда кто-то выкрикивал «браво» и преподносил тенору цветы. Было очевидно – господин Доминго доволен происходящим, и его «труды не напрасны». Впрочем, особого напряжения от него и не требовалось. Пласидо щедро делился своим репертуаром с яркой во всех отношениях пуэрториканкой Анной-Марией Мартинес. Кстати, первоначально, в программе концерта значилась другая дива – Вероника Виллароел. Что не заладилось у маэстро с этой девушкой, история умалчивает.
Но Анна-Мария всех «устроила». Обладательница мощного сопрано, она подыгрывала мэтру, музыкальные страсти накалялись с каждым новым дуэтом. Одни из самых завораживающих голосов планеты пели о любви и ненависти, о радости и грусти - обо всем, что понятно каждому и без слов. Доминго то и дело галантно целовал ручки молодой певице, один раз «решился» и на медленный танец. После инструментальных пауз (в концерте принимал участие Симфонический оркестр Московской консерватории, дирижировал которым знакомый москвичам дирижер из Кореи Юджин Кон), вновь «вступала» Анна-Мария, и только потом - Доминго. Драматизм его исполнения был выше всех похвал, - в зал лился густой звук, казалось, не тронутый возрастом.
Что ж, такая очевидная расчетливость помогла певцу продержаться до конца трехчасового выступления. Завершилось второе отделение бессмертной «Бессаме мучо». На «бис» тенор вместе с Анной-Марией исполнил ещё пять композиций, в том числе и в качестве дирижера.
Вместо вывода: таким авторитетам, как Доминго, позволено многое. В том числе и заигрывание с публикой, которая, что ни говори, ждала его одного, «безо всяких там дуэтов». И все же атмосферу на своем выступлении тенору удалось создать редкую (московская светская публика к такой не привыкла) – это не было в итоге показательным выступлением гения, это был праздник музыки. И пиршество духа. Оно, кстати, на сто процентов оправдало признание мэтра: «Боюсь, что день без музыки для меня невозможен, это все равно, что не дышать. Я, наверное, уже не должен петь. Лет двенадцать назад, когда я задумывался о своем возрасте, в котором нахожусь теперь, я был уверен, что, скорее всего, петь не буду. Однако я все еще пою. И я могу сказать наверняка, что не хочу, что бы в моей жизни был лишний день, в котором бы не было музыки. Но если я могу петь, я должен петь до тех пор, пока не остановлюсь…».
Пласидо Доминго: «Мы мечтали, что Паваротти поправится!» 
Группа Queen даст единственный концерт в Москве 
Владимир Минин: «Совместное пение объединяет нацию» 
Музыкант Олег Аккуратов: «В США нам аплодируют особенно громко» 
