СЮДА Губер всегда приезжал без шофера и охраны, предварительно как следует поколесив по городу. Свой "БМВ" он оставлял за квартал и добирался до дома пешком, подняв воротник и отворачивая лицо даже от случайных прохожих.
Смесь запаха перегара, дешевого табака и какой-то застарелой гнили ударила в нос, и Губер с отвращением поморщился. Вместе с Кочкиным в комнате находилось существо, отдаленно похожее на женщину.
- Левушка пришел, мой золотой! - воскликнул Кочкин, поднялся, пошатываясь, и сделал к Губеру пару шагов.
Увертываясь от его распростертых объятий, Губер вышел из комнаты в коридор.
- Я же тебе говорил, чтобы тут никого не было, когда я прихожу, - раздраженно сказал он.
- Да это же Валька! - радостно ответил Кочкин. - Хорошая баба. Давай познакомлю!
- Нет уж, - скривился Губер, - как-нибудь обойдусь. Давай, отправь ее отсюда, к черту.
- Ну-у, - собрался обидеться за подругу Кочкин, но передумал и пошел в комнату. - Валюха! Это самое... Короче, дела у меня с братухой. Надо потолковать.
С кухни Губер слышал, как хрипло и недовольно бубнила о чем-то оскорбленная Валюха, но настал момент, когда входная дверь за ней наконец захлопнулась.
- Нормалек! - доложил Кочкин, вернувшись на кухню. - Все как в аптеке.
- Завтра ремонт начнем, - брюзгливо объявил Губер. - Мастера придут, учти. С утра будь дома. Желательно трезвым.
- Нет вопросов, Лева! - воскликнул Кочкин с готовностью. - Ты это, принес чего-нибудь?
Губер молча протянул ему пухлый пластиковый пакет, Кочкин тут же принялся в нем копаться.
- Так тут одна шамовка, - разочарованно сказал он. - А этого нет.
- "Этого" ты и без меня добудешь. Смотри, Александр, подохнешь от водки!
- Ей меня не одолеть! - возразил Кочкин. - Ты меня еще не знаешь.
"И сто лет бы не знал", - страшно хотелось сказать Губеру, но он этого, конечно же, не сделал. Пока еще этот алкаш был ему нужен, как сама жизнь.
- Не води ты сюда никого, - попросил Губер. - Потерпи, я же просил.
- Это ж дружки, - развел руками Кочкин. - Сами приходят.
- Дружков - особенно. Мы с тобой о чем договаривались, помнишь?
- Помню, помню. Ладно, Лева, обещаю: завязал, - он рыгнул перегаром и посмотрел на Губера совершенно честным взглядом. Губеру сделалось тошно, и он поспешно принялся собираться.
- Сделаешь, как я сказал, - будешь богатым, - пробормотал дежурную фразу Губер, закрывая за собой дверь.
Он вышел во двор и глубоко вздохнул. После отвратительно вонючей квартиры Кочкина даже нечистый воздух этого заводского района показался ему ароматным.
"Скоро все будет позади, - сказал себе Губер. - Нужно лишь немного потерпеть..."
Председатель совета директоров банка "Трансэкспо" Губер готовился исчезнуть без следа. У него не было другого выхода, абсолютную неизбежность такого шага он осознал около полугода назад. Точнее сказать, иные перспективы дальнейшей жизни представлялись Губеру малопривлекательными.
Первая заключалась в том, что как прямой соучастник хищений и отмыва криминальных денег Губер должен был приготовить чемоданчик с бельем и ждать прихода следователя. В том, что следователь придет - рано или поздно, но обязательно, - Губер не сомневался.
Существовал иной вариант: не изнывать в ожидании следователя, а совершить первый шаг самостоятельно, пойдя на сотрудничество с прокуратурой. Этот вариант Губер обдумывал достаточно долго и тщательно, но все же отверг. Признание вины не спасет от наказания, оно может его лишь несколько смягчить. Если вместо пятнадцати лет Губеру вкатят "только" восемь - разницы, в сущности, никакой. Все равно Губер не проживет и года: его нынешние партнеры дотянутся до него и через тюремные стены. Нет, побег - единственная возможность. Так Губеру не только удастся сохранить свободу, но и сделать остаток жизни не лишенным приятности.
УТВЕРДИВШИСЬ в этом решении, Губер принялся разрабатывать план. Бегство за границу по поддельным документам не подходило: слишком большие силы будут задействованы, чтобы его поймать. МВД, Интерпол, "братки" будут искать его с одинаковым прилежанием по всему свету и найдут рано или поздно, непременно найдут, где бы Губер ни спрятался. Увы, примеров достаточно. Нет, никаких подделок, никаких суррогатов, из-за которых придется трястись каждый день, едва продрав глаза! Там, в новой жизни, у Губера все должно быть абсолютно подлинным.
Не годился и вариант имитации собственной гибели, потому что Губер вовсе не собирался доживать остаток жизни в нищете. Кто же поверит в его смерть, когда одновременно с Губером исчезнет некая весьма приличная сумма? Да и хлопотно все это. Беда в том, что Губер не мог обратиться за помощью к профессионалам, - каждый, посвященный в его планы хоть частично, мог оказаться предателем, вольным или невольным пособником его врагов. Нет, Губер не собирался совершать таких ошибок. Ему нужно было самостоятельно организовать все, абсолютно все.
Шли месяцы. Губер строил планы, обдумывал варианты и вынужден был снова и снова отбрасывать их как невыполнимые или откровенно слабые. Иной раз его охватывало настоящее отчаяние. Так было, пока в жизни Губера не появился Кочкин.
В наше время пути банкиров и алкашей пересекаются редко. Правильнее сказать - никогда не пересекаются. Кочкин так и остался бы неизвестен Губеру, кабы не редчайший случай, что свел их лицом к лицу. В тот вечер Губер возвращался от любовницы. "БМВ" - безотказная машина, она не ломается никогда, однако, случается, у нее заканчивается бензин. Подчалив к тротуару и проклиная шофера, не заправившего баки под завязку, Губер принялся тыкать пальцем в кнопки "мобильника". Несчастье редко приходит в одиночку: Губер тут же обнаружил, что у аппарата сели батарейки. Теперь он уже ругался в голос. Время было позднее, район безлюдный - за десять минут мимо проехала лишь одна машина, не пожелавшая остановиться на отчаянные призывы Губера. Тут и появился Кочкин. Он возник словно порождение мутной темноты рабочего квартала - небритый, нетрезвый, но доброжелательный.
- Помочь чем, хозяин? - спросил он, сразу же верно определив разделяющую их социальную дистанцию.
- Помоги, дружок, - с готовностью отозвался Губер. - Тут телефоны где есть поблизости? Сходи, милый, позвони моим ослам, вызови сюда. Я тебя отблагодарю, не сомневайся.
- Телефоны при советской власти были, - почесал Кочкин кудлатую башку. - Теперь все на запчасти разобрали. Разве что из дома позвонить...
- Так позвони! - воскликнул Губер. - Далеко дом-то?
- Рядом.
КОЧКИН ушел и скоро вернулся. Пока они ждали приезда помощи, Губер волей-неволей вынужден был поддерживать с аборигеном беседу, сразу обратив внимание на одну примечательную деталь во внешности собеседника. Дело в том, что Кочкин обладал точно таким же роскошным, породистым носом, как и Губер. И этот нос точно так же, как у Губера (следствие юношеского увлечения боксом), был слегка искривлен давним переломом. Походили они друг на друга и цветом волос, и статью. Разве что Губер был малость погрузнее. Разница же в годах - Кочкин оказался моложе Губера на пять лет - была полностью скомпенсирована крайне нездоровым образом жизни нового знакомца. Именно тогда в мозгу Губера забрезжила неясная пока еще идея, которая и оформилась позже в настоящий план...
Губер вовсе не собирался убивать Кочкина, чтобы занять его место на земле. План его был много гуманнее. Просто в мире должен был появиться еще один Кочкин - скромный владелец счета в банке одного из гостеприимных южных островов, мирный состоятельный обыватель, посвятивший остаток жизни написанию мемуаров на собственной вилле на берегу океана. О Кочкине же, в благодарность за услугу, об истинном значении которой тот не должен был и догадываться, Губер как благородный человек собирался позаботиться. Перед отъездом он решил наградить его скромной суммой в десять тысяч долларов. Пропивая эти громадные деньги, Кочкин все равно умрет...
План выглядел безукоризненно. Губер исчезнет, но покинет страну не сразу. Два-три месяца, пока не уляжется первый шум, он будет отсиживаться на квартире Кочкина, выдавая себя за его двоюродного брата. Сам Кочкин, это время поживет в квартирке, загодя купленной Губером в Твери на имя подставного владельца. Конечно же, на полном обеспечении Губера. Губер окончательно поверил в удачу, когда Кочкин согласился на сделанное предложение. Согласился с легкостью. Впрочем, он на все соглашался очень легко.
Первая проверка плана прошла блестяще: Губер без всяких затруднений получил в ОВИРе заграничный паспорт на имя Кочкина. Естественно, Кочкин об этом ничего не узнал. Получил самостоятельно, явившись туда лично. Выдавшая ему документ сотрудница не заподозрила подвоха, сравнивая его с фотографией в гражданском паспорте Кочкина: основная деталь внешности - искривленный породистый нос - полностью соответствовала оригиналу.
Однако прежде Губер непременно хотел сделать в квартире Кочкина ремонт - жить два месяца в жутком хлеву, в который хозяин превратил свое жилище, он был не в силах.
Некоторую проблему представляли местные алкаши - дружки Кочкина, поэтому Губер настаивал на том, чтобы Кочкин поломал их привычки таскаться в квартиру когда ни попадя. Кочкин вновь легко согласился, но, как понял Губер, ни черта не собирался для этого делать, продолжая жить, как привык. Впрочем, эту проблему не стоило относить к существенным, с ней Губер намеревался справиться легко.
Когда в квартире Кочкина начался ремонт, Губер лихорадочно занимался подготовкой финансовой части операции. Он собирался украсть много, очень много. У чистых и нечистых, у "братков" и относительно честных вкладчиков - какая, в конце концов, разница! Губер готовил длинную, сложную цепочку, по которой в нужный момент огромная сумма денег должна была уйти из страны и раствориться без следа. Губер был классным финансистом, подобные операции были его призванием.
РЕМОНТНИКИ и Губер закончили практически одновременно. Настал день, когда Губер лично отвез Кочкина на вокзал, проводил к вагону, вручив задаток в две тысячи долларов и даже слегка прослезившись. Момент для Губера действительно был трогательный - все-таки Кочкин, не ведая о том, спасал ему жизнь.
А потом Губер поехал в офис. День этот проходил совершенно как обычно, начиная с летучки и заканчивая ежевечерней процедурой подписания текущих документов. Но в самом конце Губер сделал то, ради чего сегодня пришел на работу. Образно говоря, он "нажал кнопку" - запустил тот самый механизм, который должен был очистить в его, Губера, пользу счета родного банка и некоторых подконтрольных организаций...
Губер добирался до места на такси, с некоторым сожалением оставив свою машину в гараже, как он понимал - навсегда. Он вновь остерегся подъезжать к дому и тащил две огромные сумки с вещами и продуктами целый квартал. Квартира Кочкина была чиста, словно новостройка. Здесь сильно пахло недавним ремонтом, но против прежних эти запахи не шли ни в какое сравнение. Прежде всего Губер мелко порезал ножницами свои собственные документы и спустил обрезки в туалет. С прошлой жизнью все было закончено. Теперь его звали Игорь Иванович Кочкин. Три последующих дня Губер не покидал квартиры. Входя в образ, он отращивал щетину а-ля Кочкин, валялся на диване, читал прихваченные с собой детективы и смотрел телевизор.
Об исчезновении банкира рассказали в новостях спустя двое суток. Губер с большим интересом выслушал версии журналистов, главной из которых было, конечно же, похищение. Впрочем, Губер не заблуждался. Журналистские версии - это одно, а то, что думают обманутые им партнеры, - совершенно другое. Его, конечно же, уже ищут. За его голову, несомненно, уже назначена награда, и теперь сотни ищеек перерывают весь город, блокируют вокзалы и аэропорты в поисках его следов. Губера позабавила эта мысль. Пусть роют, пусть стараются. Через два месяца их пыл несколько поубавится. Вот тогда Губер без лишней суеты навсегда оставит страну, которая так мало его любила.
...В дверь позвонили. Открывать Губер не собирался, но звонки продолжались и продолжались, и в конце концов он потерял терпение.
- Кто? - хрипло спросил он, имитируя интонации Кочкина.
- Из ЖЭКа, - ответил из-за двери возмущенный женский голос. - За год квартплата не плачена. Сколько это будет продолжаться?
Этот вопрос Губер как-то упустил. Вполне возможно, что Кочкин действительно не платил за квартиру.
- Завтра заплачу, - сказал Губер.
- Не завтра, а сейчас! - заявила женщина. - Немедленно! Или я тут же вызываю милицию. Мало того что устроил здесь притон, так еще и деньги не платит!
"А ведь в самом деле вызовет, стерва, - подумал Губер, - достали, видно, ее эти алкаши". Милиция ему была совершенно не нужна.
- Ладно, сейчас заплачу, - согласился он. - Открываю.
Он отпер дверь, и тут же был сбит с ног ворвавшимися парнями в кожанках, от которых почему-то сильно пахло луком. Его схватили под руки, втащили в комнату и бросили в кресло, а вошедшая следом женщина - та, что прикидывалась работницей ЖЭКа, вонзила ему в плечо шприц.
"Нашли! - в диком ужасе осознал Губер. - Так быстро! Как же они сумели?!"
А потом сознание надолго оставило его...
Он вновь обрел способность чувствовать и понял, что его методично и сильно бьют по щекам.
- Проснулся, - удовлетворенно сказал кто-то, нависший над ним темным размытым пятном. - Крепко спит - значит, совесть чистая.
И засмеялся собственной шутке.
ЗРЕНИЕ медленно восстанавливалось. Губер увидел, что лежит на полу в каком-то помещении без окон, похожем на подвал. Одна рука его была прикована наручниками к стояку батареи. Трое стоявших вокруг одинаково небритых людей с интересом его разглядывали.
- Эй, ара, слышишь меня? - спросил один с азербайджанским акцентом. - Выпить хочешь?
- Нет, - прохрипел Губер, совсем как настоящий Кочкин, что удалось ему на этот раз без всякого труда.
- Ма-ла-дэц! - похвалил азербайджанец. - Когда выпьешь, голова глупая становится. Потерпи немного. Документы подпишешь, тогда опять будешь пить.
- Кто вы такие? - простонал Губер.
- Какая твоя разница, э! - воскликнул похититель. - Просто хорошие люди. Подпишешь документы - выпить дадим.
- Какие документы?
- На квартиру, - удивленно сказал похититель. - Зачем такому алкашу квартира? Пускай в квартире хорошие люди живут. Понял, да?
- Не подпишу, - неосмотрительно быстро ответил Губер и тут же скорчился от невыносимой боли, получив удар ногой в живот.
- Тогда мы тебя резать будем кусками, - пообещал второй похититель, поигрывая лезвием отточенного ножа. - Прямо сейчас начнем.
- У вас все равно ничего не получится, - попытался уговорить Губер. - Так не делается.
- Все получится, - пожал плечами первый. - Ты - Кочкин, твой паспорт - вот он. Документы на квартиру - вот они. А дальше не твоя забота. Мы сделаем все, как надо. Ты только своей рукой заявление подпиши. Потом мы тебя сразу отпустим, матерью клянусь. И водки дадим. Садык, дашь ему водки?
- Конечно, дам! - заверил Садык. - Сколько захочет!
Он добавил несколько слов по-азербайджански, и все трое дружно рассмеялись.
Губер тяжко сглотнул. Взгляд его исполнился смертной тоской. Они убьют его, ясно осознал Губер. Они убьют его под именем алкаша Кочкина, именно это они намеревались сделать с самого начала. Наверняка достаточно давно. Это банда квартирных шакалов, они выслеживают алкашей, а потом убивают, захватывая их квартиры.
"Я не Кочкин", - хотел крикнуть Губер и удержался лишь в последнее мгновение. Потому что участь Губера в руках этих подонков оказалась бы много горше, нежели дальнейшая судьба алкоголика Кочкина.
- Подписывай, да! - сказал Садык, протягивая бумагу и ручку, и снова ударил Губера в живот.
Вновь Губер испытал боль и понял, что боль - единственное, что осталось ему теперь в ощущениях до того момента, когда он навсегда перестанет чувствовать.
И тогда Губер заплакал...
В. Жириновский отстоял Кремль и замахнулся на Белгород