Как бы ни хотелось патриотам столицы быть во всем первыми, но случается, что это не выходит. Например, проституция в старой Москве была на удивительно дилетантском уровне. А по западным меркам московиты и вовсе невинные дети.
КОНЕЧНО, Древняя Русь - это вам не СССР, где, как известно, секса не было в принципе. Наши далекие предки в летние купальские ночи, в осенний праздник дожинок, да и на святки-масленицу московиты, что горожане, что деревенские, увлеченно "тешили беса", не чураясь при этом даже "свального греха", то есть групповухи. Иностранцы, посещавшие Москву, с ханжеским ужасом и отвращением писали, что "в торговых банях и мыльнях московиты моются все вместе, и мужчины и женщины, причем нередки случаи прелюбодеяний". Но ведь именно прелюбодеяний, а не торговли телом! Проституция считалась у нас, в отличие от просвещенной Европы, занятием низким и постыдным и преследовалась наравне с мужеложством. Более того, в русском языке даже не существовало слова для обозначения проституции - пришлось заимствовать из латыни. А редких "непотребных девок и жонок", предлагавших свои услуги в мыльнях и на базарах, называли всем известным словом на букву "б", что значило всего лишь "блудливая", то есть по большому счету - ветреная, непостоянная, гулящая.
Петр I - старый сводник
СИТУАЦИЯ изменилась в середине XVII в., когда Алексей Михайлович приоткрыл для иностранцев дверку в Москву и город быстро наполнился европейской солдатней и прочим сбродом. Нравы в тогдашней Европе были такие, что зашатаешься: "Прогуливаясь по Тиргартену, то и дело натыкаешься на совокупляющихся людей, а местные продажные женщины предлагают себя, совершенно оголив грудь". Поскольку деньгами Тишайший царь наемников не обидел, а от "просвещенных" привычек они отказываться и не думали, количество "непотребных жонок" в столице здорово возросло. Пришлось даже регулировать процесс законодательно. В наказе о "Градском благочинии" объездчикам повелевалось: "По улицам и по переулкам день и ночь ходить и беречь накрепко, чтобы в улицах и переулках бою и грабежу и бл...дни не было". Объездчики не могли добраться только до одного места в Москве - Немецкой слободы, или Кукуя, где, по мнению некоторых исследователей, открылся первый в России публичный дом. Разумеется, незаконно - под прикрытием аустерии, то есть кабака.
Но по-настоящему дело пошло только при сыне Алексея Михайловича Петре I. Наплыв иностранцев был таков, что проституция стала приносить ощутимый доход. Появилась и своя регулярная армия, моментально обросшая маркитантками и повысившая спрос на веселые утехи. А с 1721 г. изменилось и положение самих женщин - они стали пользоваться свободой и независимостью. В общем, Петр не только "Россию поднял на дыбы", но и дал мощный толчок развитию проституции. Расхлебывать кашу пришлось его преемникам, которые раз от раза ужесточали наказания.
Осознав, что репрессиями ничего не добьешься, российские власти решили хоть как-то регламентировать торговлю телом, для чего устроили дома терпимости по европейским лекалам. 29 мая 1844 г. МВД Российской империи были утверждены "Правила содержания борделей". Правила были строгие. Содержательница не должна была допускать "живущих у ней девок до крайнего изнурения вследствие неумеренного их употребления", в воскресные и праздничные дни им запрещалось начинать работу раньше окончания обедни и "мужчин несовершеннолетних, равно как и воспитанников учебных заведений, ни в коем случае не допускать в бордели". Разумеется, ни одно из этих правил не выполнялось. Или выполнялось не в полной мере. В Москве XIX в. больше половины молодых людей первый сексуальный опыт получили в борделях, студентам университета и гимназистам "мамочки" делали 50%-ные скидки, а что касается "переутомления персонала", то об этом даже смешно говорить. Да, в публичных домах высшей категории женщина принимала в день 5-6 посетителей, но и услуги ее стоили дорого - иной раз клиент оставлял до 100 руб. В заведениях рангом пониже суточная норма доходила до 15 мужчин, а стоимость - от 1 руб. - "за время" до 7 руб. - "за ночь". В ширпотребных публичных домах, которые так и назывались "полташки", цена - около 50 коп., а суточная норма одной жрицы любви могла иной раз превысить и 30 посетителей.
Матрешки на потоке
ОСОБОЙ популярностью у любителей экзотики пользовался публичный дом Эмилии Хатунцевой на Петровском бульваре. Удовольствие там стоило дорого - в Москве это был единственный бордель, где практиковались "садистические акты". Высоко котировался и публичный дом "Нимфа", что располагался на Цветном бульваре в нынешнем здании издательства "Искусство". Но большая часть московских заведений - 97 из 105 - была на Драчевке, которая с 1907 г. стала называться Трубной улицей. Об утонченной эротике и прочих "камасутрах" в драчевских шалманах речи даже не велось - основной контингент "барышень" составляли подмосковные крестьянки, или, как их называли тогда, "матрешки".
Да и клиенты, как ни странно, не особо гнались именно за чувственными удовольствиями - основной доход бордели получали от торговли спиртным. Мужчины же чаще всего приходили туда отдохнуть в широком смысле, как в клуб: пообщаться с приятелями и выпить шампанского с разбитными "мамзельками". Кстати, неизвестно по какой причине, профессиональное имя подавляющего большинства мамзелек было Лулу. Когда отработавшую свой ресурс мамзельку выкидывали на улицу, она называлась "шалавой" и лишалась профессионального статуса. Но, пока условная Лулу пахала на "мамочку", ее заработок был весьма высок - в среднем около 40 руб. в месяц. Для сравнения: прядильщица на Трехгорной мануфактуре получала 15-20 руб., а поденщица и того меньше, так что старания всевозможных ревнителей общественной нравственности напарывались на желание легких денег и результатов не приносили.
Реальный удар по профессиональной проституции нанесла революция. И именно революция, а не декрет Ленина "О борьбе с проституцией и венеризмом", на который московским мамзелькам было наплевать. В условиях военного коммунизма и отсутствия денег профессиональное занятие проституцией обессмысливалось. И если бы не НЭП с частичной реставрацией капитализма, могли бы сбыться слова Коллонтай: "Коммунизм - могильщик проституции". Но построить коммунизм так и не удалось...
Солнце любит женщин