ПОМНИТЕ стихи Джанни Родари "Чем пахнут ремесла"? Комментарии моей жены по поводу в дымину пьяного супруга, вернувшегося с фестиваля изящных искусств "Арт-Клязьма 2004", были вполне в духе этого итальянца. "Никогда бы не подумала, что русский постмодерн так разит водкой, - сказала она, морщась и помахивая перед носом рукой. - Иди спать, чучело!" "Чучело" попробовало затеять беседу о концепт-арте и даже похвалилось медалькой, полученной на Клязьме лично из рук некоего "императора Вавы", но в данном случае были бы бессильны даже орден Ленина и Нобелевка, вместе взятые. Высокоинтеллектуальный рассказ о высокоинтеллектуальном искусстве был прерван фразой: "Иди, кому я сказала, горе мое!"
Пыточная и 1 млн. см3 счастья
А ЗРЯ. Мне было о чем порассказать. Дело в том, что сначала я очень боялся вляпаться в атмосферу мрачного эстетства и занудной высокой духовности, которая, как правило, сопровождает мероприятия подобного рода. Но, к моему удивлению и радости, никто на фестивале щеки не надувал и не цедил снисходительно тупым журналюгам что-нибудь вроде "как бы вам объяснить, чтобы не обидеть..." Все было иначе...
"Кетчуп, блин! Сам купил! - Из ниоткуда нарисовался старый знакомый, поэт Макс Роганов в немыслимо грязной белой хламиде и с двумя литровками дешевого кетчупа. - Пойдем со мной, я его буду лить! То есть как зачем? У меня там пыточная. Ну, композиция так называется. Я там буду проводить сеансы косметического страдания. Хочешь, фингал тебе нарисую?" От фингала я отказался. Макс хапнул с фуршетного стола добрую чарку самогона, выпил, крякнул, занюхал рукавом хламиды, и мы пошли на пляж Клязьминского водохранилища приобщаться к страданию. Пока Макс, кружась, как дервиш, и напевая что-то типа "Ой, страдала-страданула, с моста в реку сиганула", разбрызгивал вокруг себя кетчуп, я принялся осматриваться. Все было в порядке - предметы малопонятного и совсем непонятного назначения, бродящие компании - обычные выставочные дела. Но что-то резало глаз. Долго не мог понять, что именно, пока наконец не уперся взглядом в гигантскую колбасу, лежащую прямо на песочке. При близком знакомстве это оказалось не колбасой, а произведением искусства, созданным Дмитрием Ершовым и Сергеем Тарабаровым. Называлось это крашеное под колбасу бревно "1 млн. кубических сантиметров СЧАСТЬЯ". Все как в стишке Михаила Успенского: "Ты когда-то украшала корабельные леса, но моею волей стала не сосна, а колбаса". Испытав своего рода культурный шок, я повернулся и тут же испытал следующий. Композиция Семена Агроскина называлась "За здоровье!" и представляла собой с полдюжины обрубленных рук, чокающихся неслабыми емкостями с красным вином. Приняв эту композицию как руководство к действию, я отправился к фуршетному столу, чтобы прийти в себя.
Рай без шалаша
ПРОЦЕСС прихода в себя был крепким, вкусным и здорово отдавал сивухой. Так что банда Белоснежек, выскочившая на дорогу прямо перед моим носом и вооруженная отнятым, надо полагать, у гномов шанцевым инструментом и внушительных размеров тачкой, меня напугала не сильнее других произведений искусства. Ну, например, композиция Евгения Мыслова из группы "Механика мысли" под названием "Атака генетически модифицированных клонов на все человечество" выглядела куда более устрашающе: представьте себе ватагу надувных оскаленных спайдерменов с автоматами, наступающую непосредственно из глубины Клязьминского водохранилища. Или "Срез воды" Тотана Кузембаева. Первое впечатление - "закусывать надо". Правильный прямоугольник воды возвышается над озерной гладью, и в нем плещутся толстенные карпы. Когда до меня наконец дошло, что это такой аквариум, хитро смонтированный в воде, справа раздались слова: "Один ушел! Ну да, было шесть карпов, стало пять... Как ушел? Сиганул через верх и ушел. Умная рыба... Может, им хлеба насыпать?" Впрочем, художник, часть произведения которого только что самовольно покинула мир искусства, расстроенным не выглядел. Кстати, тот самый карп был мною обнаружен при осмотре композиции "Последний герой", как раз в момент, когда я гадал: живой человек валяется на раскладушке под искусственной пальмой на дощатом "острове" в озере или муляж? Карп подплыл к "острову", потыкался в него и удалился. Надо полагать, к искусству его больше не тянуло.
Дальнейшая увлекательная прогулка по прибрежным лесам была внезапно прервана молодым человеком: "Товарищи, не хотите ли отведать березового сока?" Недоумевая, какой еще березовый сок мог случиться в сентябре, я подошел поближе. Это тоже было произведение искусства. Название - "Фрагмент райского сада на территории средней полосы". Под березами действительно стояли лоханки, в которые действительно капало что-то прозрачное. "Только если вы не за рулем", - предупредил автор, назвавшийся Гарольдом Масаловым. "Сок" оказался чистейшей водкой, подающейся по капельке из трубочек. Слава богу, рядом "росли" малосольные огурцы. И впрямь рай для русского человека... Стоит ли говорить, что, оказавшись в раю, я решил там так и остаться. Но, к сожалению, темнота, холод и необходимость возвращения домой являлись объективной реальностью. Последний для меня на Арт-Клязьме перформанс можно было бы назвать "Изгнание из рая". Так что медальку я получил не на халяву, как остальные, а как участник выставки.
ЧТО Я ВИДЕЛ. Опасная охота за впечатлениями