ГОЛЛИВУДСКАЯ киноимперия все явственнее осознает себя культурной аристократией империи американской. "Новый аристократизм" Голливуда находит наиболее зримое воплощение в обращении кинематографистов к наследию прошлого. С интервалом в несколько месяцев в Америке вышли две картины, которые демонстративно тяготеют к эстетике и к тематике культового кинематографа середины ХХ века. "Человек, которого не было" братьев Коэнов - лента, строго следующая классическим канонам "черного фильма" 40-х гг. и по "картинке" практически неотличимая от черно-белой продукции шестидесятилетней давности. Другая сенсационная картина, адресующаяся к той же эпохе, - психологический триллер "Другие" дебютировавшего в Голливуде испанского режиссера Алехандро Аменабара. Хотя этот фильм с бюджетом в 20 млн. долл. целиком сделан на американские деньги, от современной Америки в нем нет ничего, кроме исполнительницы главной роли Николь Кидман и продюсера - ее бывшего супруга Тома Круза.
Действие разворачивается на исходе Второй мировой на британском острове Джерси, в старинной викторианской усадьбе. Мифология, которую эксплуатирует сюжет "Других", - сугубо британская: зловещие привидения таятся в старинном особняке. Главная героиня Грейс и ее дети оказываются запертыми в некоем потустороннем мире, где правят бал его хозяева - безымянные "другие", чья загадка будет разгадана лишь в последние секунды фильма.
Но если примет сегодняшнего американского кино, каким мы его привыкли себе представлять, в фильме Аменабара не наблюдается, то по крайней мере на двух китах американской классики он покоится безусловно. Классики литературной в лице Эдгара Аллана По и классики кинематографической в лице Алфреда Хичкока. Опираясь на эти порядком подзабытые в самой Америке традиции, европеец Аменабар уверенно сбрасывает с голливудского пьедестала размалеванных карикатурных монстров, которые давно уже никому не страшны, и возвращает главной кинематографической империи искусство первозданного страха. Действие его картины, далекое от политических и батальных реалий, не случайно происходит на фоне последних дней Второй мировой. Необъяснимый ужас, постигший Грейс и ее семью, - это своего рода лейтмотив начала новой эпохи, отсчета нового исторического времени. Времени после всемирной катастрофы, после истребления миллионами миллионов, что неизбежно сделало мир другим, а населяющих его людей - "другими". Даже если сами они этого не осознают. Мотив этот - тоже, скорее, европейский.
Что, впрочем, не мешает Америке, где многие не имеют даже приблизительного понятия об истории и результатах Второй мировой, ежиться от неподдельного ужаса и говорить о "Других" как о новой голливудской сенсации.
Наши в Голливуде (часть 2)