ИСКУССТВО русских золотошвеек раньше славилось на весь мир. При царских дворах, в монастырях существовали мастерские, где рукодельницы расшивали одежды, саккосы золотой и серебряной нитью, бисером и жемчугом. Но и тогда мало кто решался вышить нитью лик Спасителя или Божьей Матери, святых. Для этого нужно было иметь очень высокий уровень мастерства. Артистка Большого театра Вера ШАПОВАЛОВА, танцевавшая на прославленной сцене четверть века, десять лет назад начала вышивать иконы. Теперь собирается посвятить себя этому искусству целиком, так как это стало состоянием души.
Состояние души
- НАЧИНАЮ работу с молитвы, - рассказывает Вера. - И стараюсь это делать во время поста. Ведь многое зависит от состояния души.
Икона "Иоанн Богослов. В молчании". Почему она так называется? Потому что человек настолько грешен, что не в состоянии понять какие-то истины. Над плечом у него ангел, который что-то нашептывает, а он записывает. Эту икону мастерица вышивала девять месяцев. Квартирка у нее тесная. С одной стороны - сын на компьютере работает, с другой - дочка телевизор смотрит, а в середине - Вера с пяльцами. И на всех стенах - иконы. Лик Иоанна Крестителя она вышила в память об отце.
- Папа у меня был атеист, - рассказывает вышивальщица, - но очень чистый, честный, искренне верил в победу коммунизма. Когда началась перестройка, переживал как ребенок. И в последние годы жизни особо почитал образ Иоанна Крестителя. А я всегда была верующей. Но как мы верили? Ни одной молитвы в детстве не знала, время было такое. Когда образ Иоанна Крестителя вышивала, то о папе молилась, чтобы ему было там полегче. А прабабушка моя приняла тайный постриг. Монашеская одежда ее хранилась в шкафу. Мне было лет девять, когда я ее обнаружила и спрятала в ящичек с фантиками. Это были тогда мои главные сокровища. Все предки мои были очень религиозными, одна из ветвей придерживалась старообрядческой веры. Так что, возможно, чисто генетически я была предрасположена к тому, что сейчас делаю.
Поэтому иконы Веры Шаповаловой строгие: скупые краски, лаконичные линии, вытянутые аскетичные лики с темными печальными глазами. Никаких дорогих окладов и ярких красок, отвлекающих от молитвы. Всего же вышила около двадцати икон. Особо чтит Николая Чудотворца.
Как рождается икона
В КВАДРАТНЫХ пяльцах натянута ткань. Сначала на полотне появляются глаза. Темные, загадочные, они строго смотрят из глубины белой ткани. Вся дальнейшая работа зависит от того, какими получаются очи. Они вдохновляют, ведут за собой.
Первую икону Вера вышивала нитками, которые остались еще от мамы и бабушки. Нитки были старые, запутанные. Сейчас можно купить любые. Правда, спектр красок отечественных шелковых ниток несколько ограничен. Когда рукодельница попала в Японии в магазин, где продавали нитки, то думала, с ума сойдет, такой выбор! Море оттенков. Для работы над ликом особенно трудно подобрать нитки нужного тона, поэтому мастерицы приспособились белые красить чаем или дубовой корой. Это ювелирная, кропотливая работа. Вера каждый раз волнуется, когда вышивает надпись на иконе. Ведь это как бы представление работы Богу или святому. Кстати, глядя на эти иконы, трудно поверить, что они "написаны" нитками, вышиты гладью: ни одного узелка, шероховатости, изысканная гармония колорита.
- Когда я вышивала лик архангела Гавриила, переживала проблемы в семье, состояние было грустное, и образ получился печальным, - вспоминает Вера. - А Пантелеймон Целитель - это особая история. Я тогда тяжело заболела, предстояла сложная операция. Два месяца вышивала этот образ, и, когда пошла к врачу, все оказалось в порядке, потребность в операции отпала. Марию Египетскую вышивала месяцев девять. Сначала вынашивала совсем другой образ, другой замысел. Но мне подарили фотографию с иконы Марии Египетской, которая находилась в Сретенском монастыре в Москве. И она, как говорится, "зацепила" меня. Поехала в этот монастырь, который в центре Москвы, чтобы проникнуться его атмосферой. На месте храма, где когда-то находилась икона, сейчас клумбочка с цветами. Постояла, представила себе храм, образ святой, и в этот момент у меня родился именно такой лик, который я вышила. У Марии Египетской очень интересная судьба. Она была блудницей. А потом раскаялась, ушла в пустыню и там прожила сорок восемь лет. Если бы она осталась в миру, ей было бы трудно совладать со своими страстями. А там людей нет, и она оказалась наедине с Богом. И когда я вышивала этот образ, то молилась, просила Бога помочь мне найти работу по душе. И так получилось, что не успела я закончить икону, как мне предложили преподавать в школе-интернате для детей-сирот. Там живут и абсолютные сироты, и дети родителей, лишенных родительских прав.
Так Вера Шаповалова обрела еще и третью профессию.
В поисках любви
- ДЕТИ трудные, нервные, очень возбудимые. Стараюсь у них ничего не спрашивать, но они сами рассказывают. Вышивали с девочками бархатную упаковку к пасхальным яичкам. Одна из моих учениц очень волновалась, что во вторник к ней мама приедет и она не успеет закончить работу, ей хотелось маме подарок сделать. Мы стали задерживаться после занятий на час, на два. И сделали к сроку это яичко. Девочка была такая счастливая. Я думала, что мама приедет забрать ее на праздник. Оказалось, нет, маму лишили родительских прав. Как-то прибежала еще одна моя ученица, глаза сияют: "Вера Ивановна, я возьму свои работы, мама приехала, я ей хочу показать!" Схватила две картины, помчалась, а через двадцать минут вернулась. Спрашиваю, почему же так быстро. Она грустно ответила, что мама уже ушла... Эти дети не отстают в развитии, просто они сильно нуждаются в заботливом теплом отношении, в любви. Жизнь у этих детишек трудная, драматичная, они оказались на обочине. И хотелось бы, чтобы они получили какую-то профессию, которая потом подстрахует их.
Сейчас я уже настолько привязалась к моим ученикам, что вряд ли смогу их оставить, чувствую, что они нужны мне. Надеюсь, что через несколько лет смогу представить на суд зрителей выставку их работ...
Суженый мой, ряженый