Людмила САВЕЛЬЕВА ворвалась в кинематограф стремительно и красиво - как балерина на пуантах. Она и была тогда солисткой Ленинградского театра оперы и балета им. Кирова. Некоторые критики даже утверждали, что Савельева не сыграла, а станцевала Наташу Ростову...
- Я КАК раз окончила Ленинградское хореографическое училище, была принята в Мариинку, когда Бондарчук искал актрису на роль Наташи. Балет он не любил, никогда не ходил его смотреть. И был уверен, что балерина не сможет сыграть драматическую роль. Так что я об этой роли и не мечтала. Случилось так, что именно в это время на "Ленфильме" меня утвердили на роль балерины. Меня уговорила сниматься мой педагог Наталья Дудинская, которая консультировала фильм. Пробы попались на глаза Сергею Федоровичу, и что-то его "зацепило". Это было странно, потому что ничего общего у меня с Наташей не было: маленькая, белобрысенькая, худенькая, глаза не черные, как в романе, а синие, и вообще какой-то гадкий утенок. Но Бондарчук предложил порепетировать. Подготовительный период был большим, около года. Последняя проба оказалась очень сложной - нужно было сыграть сцену объяснения с князем Андреем, когда тот предлагал расстаться на год. Наташа должна заплакать. В горле все пересохло, и я поняла, что никогда не смогу заплакать. Пробовалась тогда с Иннокентием Смоктуновским, и он мне подыгрывал. Когда я произнесла эти слова: "Год, неужели целый год?" - то вдруг увидела, как по лицу Смоктуновского катятся громадные слезы. И тоже заплакала. Так я впервые поняла, что такое актерское братство. Смоктуновский в то время уже был утвержден на Гамлета и не мог играть Андрея Болконского, на которого пробовался, но он очень интересовался, как у нас идут дела, и здорово помог мне. Я вообще поняла тогда, что чем человек талантливее, тем он скромнее и щедрее. Все мхатовцы, которые снимались в "Войне и мире", опекали меня. Терпеть не могу сладкое, но когда мне приносили пористый шоколад, который тогда был большим дефицитом, я, конечно, не могла его не есть. Почему-то Бондарчук решил, что я обожаю вишневый компот, и поил меня этим сладким компотом.
- Успех фильма был ошеломляющим. Портрет трепетной, одухотворенной девочки, прижавшей к груди статуэтку "Оскара", мелькал на страницах газет и журналов.
- С этим фильмом довелось объехать весь мир - принимали доброжелательно, восторженно и во Франции, и в Японии. Все говорили, что эта картина - событие в кинематографическом мире. Только у нас фильм не получил ни одной национальной кинематографической премии, и успех его замалчивался. По приезде из Америки нас на летном поле встречала команда Министерства кинематографии. Тут же статуэтку "Оскара" отобрали и увезли. И был дан негласный приказ, чтобы не очень-то восхваляли этого "Оскара".
- Не жалеете, что бросили балет? Вас ждала блестящая карьера. А в кино, как это часто случается после шумного успеха, наступил перерыв...
- Поначалу, может быть, и жалела. Когда начались съемки, я еще и в театре параллельно репетировала. Но в конце концов стала падать в обмороки и на уроках классики, и на съемочной площадке. А когда окончательно "влезла" в Наташу, все в моей судьбе было решено. В кино мне все-таки удалось немало сделать, сыграть великолепные роли, что-то важное сказать людям. В балете возможности не те, слишком много места занимают техника, фуэте и пируэты, и жизнь балетная намного короче, так что сегодня о своем выборе не жалею.
- Почему следующую роль вы сыграли лишь через семь лет? Ведь предложений, наверное, было немало?
- Предложениями засыпали. Но для меня очень много значила литературная основа. Пока снималась у Бондарчука, спала с томиками "Войны и мира" под подушкой. Поэтому, когда мне предлагали какие-то поделки, роли розовых барышень, было неинтересно. Хотелось сыграть следующую роль, совершенно не похожую на Наташу. И мне повезло - меня пригласили Алов и Наумов на роль Серафимы Корзухиной в фильме "Бег". Это была первая экранизация Булгакова, кажется, она единственной так и осталась.
- Редкое явление - вам практически не пришлось играть злодеек и стерв. Такое ощущение, что вы совпадаете по жизненной философии, характеру со своими героинями - утонченными, интеллигентными, одухотворенными...
- Когда Фаину Раневскую спросили, почему она так мало играет в кино и в театре, она ответила, что вообще не играет. "Я живу на сцене, я ставлю себя в такие обстоятельства, в которые попадает моя героиня", - сказала Раневская. Мне это очень понятно. Но это непросто, потому что сильно тратишь себя, это идет не от внешнего рисунка, а изнутри, из души. И для того чтобы роль получилась, нужно иметь это так называемое "то, что можно потратить". Душу. Каждая роль - это кусочек моей жизни, философии. Так уж получилось, что мне довелось играть женщин, близких мне по духу. Я их люблю, заболеваю ими. Действительно, никогда не играла стерв. Да и по жизни не выплескиваю свои эмоции как попало, очень сдержанна. Я придерживаюсь правила - не делай людям зла. Мы любим кошек, собак, но очень редко умеем любить человека...
- Вы тоже однолюбка, как и ваши героини?
- Да. Мне нравится кокетничать, когда за мной ухаживают, но все это на уровне флирта. Русским женщинам, на мой взгляд, свойственно хранить верность своим любимым.
- Вас очень легко представить с книгой в руке и трудно - с пылесосом. Какая вы в обыденной жизни? Большинству наших современниц, перешагнувших за сорок, приходится беспрерывно бороться с собственным весом. Диеты, тренажеры - не жизнь, а мука. А вы все такая же хрупкая, как Наташа Ростова...
- Жизнь такая нервная, нелегкая, не понимаю, как людям удается толстеть. Может быть, сказывается то, что я родилась во время блокады. Да и сладкое не люблю. Даже кофе пью без сахара. К быту не приспособлена с детства. Меня даже дома звали баронессой. Люблю, правда, чтобы было красиво, чисто, и порядок не ленюсь наводить. Но ужасно, когда приходится готовить. Слава богу, мои родные в этом плане непритязательны. У меня не хватает фантазии, чтобы приготовить что-нибудь этакое, необычное. Вот я современные женские журналы иногда просматриваю - все так красиво, какие-то изумительные пирожки, тортики. Но это только на картинках. У меня они не получаются. Муж, Александр Збруев, любит жареную картошку с тушенкой. Будь моя воля, ела бы одни бутерброды.
Нина Заречная новой формации