...РАСПИРАВШИЕ нас поначалу веселье и энтузиазм иссякли примерно на Дербеневской набережной, когда выяснилось, что сила земного притяжения - не миф и ноги поднимать все труднее. Казалось, что за плечами уже не первый миллион километров и эта проклятая река и ужасный город никогда не кончатся, а будут длиться и длиться до самой смерти. Может быть, хоть она, милосердная, избавит нас от редакционного задания - пройти насквозь пешим порядком всю Москву по берегу реки. Так сказать, посмотреть, как и чем люди живут, себя слегка показать...
СОВЕТЫ и ценные указания, данные нам накануне в редакции, сводились, в общем, к тому, что вести себя надо хорошо, смирно, особо не геройствовать, но крепкую палку или лучше всего кастет с собою захватить. "А как же? Бомжи, бродячие собаки, уроды какие-нибудь... Всякое может случиться".
Марьино - Коломенское
7.00 - 7.30. Фраза насчет "всякого", от чего стоит держаться подальше, вспомнилась почти на самом старте. Едва-едва успели пройти пару километров, наслаждаясь видом редких и порядком уже оборванных кустиков знаменитой марьинской конопли, как напоролись на парк 850-летия Москвы. Детские горки-"лазалки", сделанные в форме букв русского алфавита, со стороны реки складывались в здоровенное слово ТАБАК. С другой стороны это выглядело еще веселее - ИБАТ. Композицию дополнял шест с установленной наверху красной вращающейся пентаграммой с пятью грязными оборванными веревками на лучах. "Холодок бежит за ворот" - еще бы, от такой инфернальности...
7.30 - 9.00. За обсуждением того, как могли сатанисты или куклуксклановцы пробраться в проектировщики детских площадок, мы как-то незаметно прошли набережную и поняли, что настоящее дело только начинается. Больше всего это напоминало дикую степь. Дороги не было. Не было даже тропинки - сплошные, в рост, заросли репейника и полыни. Глаза у моего приятеля Лехи сделались тоскливыми, и я понял, что у меня, наверное, такие же. "Слушай, может, ну его, это задание, за нами ж никто не следит..."
Как ни прискорбно, но совесть в этот раз одолела здравый смысл: мы врубились в заросли. Господи, хорошо было какому-нибудь Че Геваре - из сельвы через джунгли и прямо в пампу, а попробовал бы он по Москве - из репейника и к бетонному забору с колючей проволокой, вышками, прожекторами, собаками и тяжким смрадом... "Э, э, стой, куда поперли? - Дощатый нужник за проволокой оказался блокпостом, и из него торчало рыло, украшенное засаленной шапочкой "Спорт": - Нет, не пущу, режимный объект, овощебаза... А ну вертай взад, кому, растудыть, говорю!"
9.00 - 10.30. Сорок тысяч лет до нашей эры. Через каждые сто метров стоянки человека разумного. Об этом свидетельствуют кострища и следы первобытной культуры - битые сосуды зеленого и прозрачного стекла и журнал "Работница" за 1990 г. Купленная заранее туристическая карта Москвы врет безбожно - обещанный чистый берег оборачивается чуть ли не зачумленной территорией, ни проехать ни пройти. Надо на тот берег, а как? "Ты полай мне, полай, сейчас дрын возьму и как двину!" - Леха выглядит угрожающе. Собаки отходят, но, стоит повернуться спиной, налетают опять. "Так, мужики, вы чего тут?" Ага, а вот и хозяин собак. "Путешествуете? Пешком, от Марьино? Чего, совсем обалдели? Вы здесь не пройдете, вам в Коломенское надо... Ладно, на ту сторону перевезу, раз такое дело..."
Коломенское - Кремль
10.30 - 14.30. Светлый момент, блинчики в Коломенском, тут же сменился удручающе тоскливыми урбанистическими пейзажами. Новоданиловская набережная сменяется Даниловской, та - Павелецкой, Дербеневской, дальше - Новоспасский мост... Ни души вокруг, только серость, бетон, ветер, холод и скрежет зубовный. Одна набережная от другой отличается разве что составом прибрежного мусора - чем ближе к центру, тем больше шприцев, бутылок, презервативов и использованных прокладок. От такого вида невыносимо хочется выпить чего-нибудь "нервно-паралитического", но с этим приходится обождать почти до Кремля - единственная забегаловка под названием "Еда" с мрачной бабой в сером халате за стойкой начисто отшибла все человеческие желания.
Кремль - Киевский вокзал
14.30 - 17.30. Чем дальше, тем больше уверенности, что жизни нет не только на Марсе, а и на берегу Москвы-реки. Набережные более или менее красивы, более или менее загажены, но мертвы все абсолютно. Особенно, как ни странно, центральные, у Кремля и дальше. Готов поручиться чем угодно, но, по-моему, на Фрунзенской набережной у Андреевского моста в четвертом часу дня было семь живых человек - два болвана путешественника, наш фотограф и толстые гаишники, засевшие в кустах. Вся надежда на лесистые пространства Воробьевых гор, может, хоть там город и река поинтереснее...
Легкий дымок выдал присутствие людей. Бомжи. Масса вонючих полиэтиленовых пакетов и жесткая картинка - человек в струпьях наливает вроде бы водку в пластиковый стакан, стакан плавится, и человек быстро-быстро пьет, пока не пролилось... "А мы что, мы ничего... - Одного из бомжей, видимо, ввела в заблуждение моя военная куртка, он съеживается и оправдывается. - Мы, эта, ну, мы не нарушаем же... А? Чего? Путешествуете? Журналисты? А выпейте с нами, всю свою жизнь расскажем!" Расплавленный "водкой" стаканчик... Ну уж дудки.
На Бережковской набережной наши пораженческие тенденции усиливаются многократно - прем, как танки, уже девять часов, а до Серебряного Бора или хотя бы до Крылатского, судя по карте, еще пилить и пилить. Предполагавшаяся прогулка и запись путевых впечатлений превращаются сначала в бессмысленное передвигание ногами - лишь бы дойти, а потом - в сущую пытку. Это в родном-то городе! Ну чего уж там - сошли с маршрута на Киевском вокзале, когда до Крылатского оставалось совсем немного... Со стороны реки город оказался мертв, холоден и довольно страшен. Река в мазутных пятнах, берег в пятнах костров, на набережных из живых существ встречались в основном вороны и чайки, дерущиеся за контроль над мусорными баками. По сути, идеальный полигон для занятий экстремальным туризмом.
Опять скрипит потёртое седло