НАРОДНАЯ артистка России Нина УСАТОВА стала известна широкому зрителю как исполнительница ролей современниц с сильным характером, умеющих преодолевать драматически складывающиеся обстоятельства жизни. Вспомните фильмы "Барак" и "Мусульманин". Секрет успеха актрисы кроется в ее биографии.
- МОЯ мама родом из очень зажиточной крестьянской семьи на Алтае. Дед с бабкой умели буквально все - он дома строил и печи клал, она шила, вязала, хлеб пекла да и в строительных делах деду была первой помощницей. Но главным у них было хлебопашество: пашня была, хозяйство справное, быки, лошади. Как таких не раскулачить, вот их три раза и раскулачивали! На память о бабке у меня остались рушники и скатерти, вышитые крестом: красные розы, черные листья, видать, других ниток у нее не было. Она мне рассказывала: "Еду утром на пашню. Достану шитво из-за пазухи, одну сторону вышью, возвращаюсь - другую". - "Баба, так ведь трясет, когда на телеге едешь, как ты могла вышивать?!" - "Ой, да я зрячая была!" А детей у нее было четырнадцать человек, двое сыновей в первый же год войны без вести пропали. На войну-то и дед, хоть и непризывного был возраста, ходил. "Я, - говорит, - с лошадьми умею ладить". И его - в продовольственный обоз. Вернулся целехонек, даже не ранило.
Бабка моя на всю округу славилась тем, что шила рубахи и юбки из отбеленного льна. У меня ее инструменты для обработки льна сохранились: трепало, чесало и гребень. Щеголяли многие и в бабкиных полушубках из овчины, сшитых овечьими жилами. Помню себя маленькую в таком нарядном полушубочке, в сапожках, дедом сшитых, - и он меня катает на санках, которые сам и изладил. Дед был добрый, немногословный, я его больше всех любила, он мне еще и коляску делал, похожа была на перевернутую табуретку на колесиках. И кукол мне мастерил - голову вырезал из дерева, тряпичное туловище набивал опилками, а волосы из конопляной пакли делал. А когда весна начиналась, бабка в огородном овинчике, знаете, такое сооружение с тремя ступеньками вниз, хлеб на поду выпекала. На капустных листах - вкусный, душистый, нигде мне такой больше попробовать не пришлось.
Как раскулачивали - эту историю, как страшную сказку, мне маленькой много раз бабка рассказывала. Деда пришли и забрали, и бабка три месяца не знала о нем ничего. А ей было велено выехать из своего дома на паре лошадей в Курганскую область, на строительство узкоколейки. И вот, говорит, собираемся ночью, детей одеваю, пожитки кое-какие укладываю, приходят - уже другая банда, и хотят последнюю пару коней увести. Ну тут, говорит, я не выдержала, вышла и из двустволки бабахнула. Тут я замирала и, зная все наперед, спрашивала: "Баба, а дальше-то что?!" - "Ушли, и, как рассвело, поехали мы со двора". Доехали они тогда до пункта, где им документы на дальнейший путь должны были выдать, - паспортов-то не было, ждут в избе. "Дети все спать повалились, - рассказывала бабка, - а я сижу на лавке. Заходит парень, с ним три человека. Глянула на парня и говорю: "А ведь в моем полушубке стоишь!" Она такие красивые полушубки шила, какие никто не умел. В этом месте я маленькая всегда переспрашивала: "Бабка, так и сказала?! И не боялась?!" - "Нет, не боялась! Отчаянная была. А он упал передо мной на колени: "Тетка Мелашка (бабку Меланьей Григорьевной звали), прости меня!"
В этом месте я всегда плакала. А бабка продолжала: "Узнала я его - сирота, которого мы с дедом семилетним приютили, пять лет как приемный сын у нас жил, а потом исчез. "Что же ты пропал?" И Гришка ей долго рассказывал, как увязался однажды за обозом и выбрал другую жизнь. "Судьба нам была встретить его, - всегда говорила бабка, - он нам и документы выправил до места назначения, и коней поменял, и полную телегу добра всякого дал. Я ему говорю, мол, не наше это, не надо, но там уже не разбирались. А главное, пообещал деда твоего, Степана Федоровича, найти. И выполнил обещание, три месяца спустя дед нашел нас". На новом месте бабка вырыла землянку, в ней и пережили зиму, никто не умер.
Один режиссер назвал историю Меланьи Григорьевны готовым сценарием и предложил мне сыграть ее. Может, когда-нибудь мы и осуществим этот замысел...
Дорога к дому