Жили-были на свете три бравых хлопца. И звали их Дельфин, Дэн и Мутабор. Хлопцы шибко любили устраивать мальчишники, знакомиться с чиксами и воспевать любовь повсюду и везде: и на диване, и на кресле, и в открытом окне, сидя, лежа и на голове, что небезынтересно тоже. И делали они это втроем, дружно, пока не решили в один прекрасный день разбежаться по разным углам и заняться самосовершенствованием. А полностью усовершенствовавшись, захотели возобновить свое развеселое житье-бытье... Так что, снова "Мальчишник"?
Дэн: У нас давно витала мысль собраться всем вместе и опять рубануть, потому что засилье всяких псевдорэперов нам вообще не нравится. Правда, Дельфин отказался, потому что он взрослый парень и философ, а о сиськах-письках философам размышлять противопоказано. Мы поддерживаем отношения, созваниваемся часто, но он считает, что все это несерьезно, что надо заниматься серьезными вещами. Возможно, мы ощущаем себя просто более молодыми, но мы остались в "Мальчишнике" вдвоем.
- А секс - это по-прежнему мило?
Д.: Ну, как обычно. Нам просто захотелось тряхнуть седыми му...ми. Вот Мутабор остался холостой, его сразу потянуло к жесткому угару. "Мальчишник" - это образ жизни, это смысл существования, это стиль, это дух.
- Как это все будет происходить?
Мутабор: Все по всем лютым пиар-законам нашего шоу-бизнеса: сначала альбом, потом клип, потом эфиры, потом концерты, потом еще клип, потом еще эфиры, потом сольные концерты, потом... а потом у нас будет пенсия. А на пенсии будут мемуары. Престарелые телки будут окружать нас, а мы будем трясти бородами над мемуарами, а бабки будут подсказывать: "Да, да, тогда, вот в таком-то году, ты меня вот так-то и так-то!"
- А какие у вас планы на теперь?
Д.: У нас уже есть один альбом, "Сандали", и сейчас мы будем уже садиться за написание второго альбома и будем переделывать старые треки, такие, как "Секс - это мило" и "Я хочу тебя", на сегодняшний манер.
- То есть вы попытаетесь зацепить ту публику, которая слушала вас раньше?
Д.: Очень хотелось бы увидеть ветеранов наших концертов. Но, безусловно, мы больше ориентируемся на молодежь.
- А вы не боитесь, что ветераны тоже стали философами?
М.: Ну вот, смотри, человеку 18 лет, он по идее должен служить в армии. Должен делить помещение, в котором он спит, с кучей мужчин, которые пахнут по ночам, которые занимаются только тем, что дрочат после команды "отбой". Что им прикольно будет слушать? Конечно, здорово послушать, например, "Руки вверх", которые поют: "Ой, девочка моя, как ты меня ждешь..." С другой стороны они воткнут в плеер кассету "Мальчишника", и им будет весело.
- Вы уверены, что все это прокатит?
- Конечно, прокатит!
М.: Что хорошо, то хорошо. На то, о чем мы поем, нет возрастных ограничений: так или иначе у всех происходит половая жизнь, все это обсуждают, всем нравится обсуждать сиськи, скажем, своей секретарши... Можно, конечно, встать на позицию взрослого человека, философа, к которым мы причисляем всех дельфинов на свете, и сказать: "Да, это круто, мы стали взрослыми!" Но на самом деле это тупой нудеж, потому что тупую, нудную музыку писать гораздо легче - сопли мазать всегда легко!
Д.: А в Питере ко мне подходили молодые рэперы, что называется йоу-мазафакеры, которые говорили: "Ни хрена себе, как вы сделали! Мы даже ДеЦла слушать перестали". А что касается остальных наших исполнителей рэпа, то они берут просто западный шаблон и говорят на непонятном для молодежи языке. "Мальчишник" - настоящий российский рэп, а не ДеЦл, Влад Валов, "Легальный бизнес".
М.: Наши сиськи-письки натянут огромную мошонку на нос всем российским псевдорэперам!
The PRODIGY: на линии фронта между отцами и детьми