В небольшой комнате, заваленной всяким хламом, возятся люди с гитарами и различными установками. Повсюду на стенах висят пригвожденные советские пластмассовые изуродованные куклы: где-то торчат только ноги, где-то головы, из глазниц которых высовываются резиновые ладошки. Максим Покровский, который обычно носит кепку, сегодня почему-то без нее: он что-то полушепотом объясняет музыкантам и чуть громче вставляет в свой разговор матерные слова.
Откуда у вас столько кукол, таких вроде уже не выпускают?
М.П.: Куклы снимались в клипе, где их взял режиссер, не знаю.
А почему вы без кепки?
М.П.: Вы просто не попали сегодня на кепку. У меня много кепок, мне их шьет моя жена.
Матом всегда так много ругаетесь?
М.П.: Знаете... Конечно же, нет... Я ругаюсь намного больше, меня сдерживает ваше присутствие.
В песнях у вас тоже проскальзывает... Вы свои тексты можете назвать серьезными?
М.П.: Я не готов обсуждать собственные тексты. Не потому, что нет мыслей на эту тему. Не готов отстаивать свое мнение, так как в этом нет смысла.
Но есть же в песнях какой-то смысл?
М.П.: Вы можете сами для себя это решить. Могу дать намек, вот вам три песни: "Волки", "Четыре друга" и "Колыбельная". Разбирайтесь, есть там смысл или нет.
Вообще, по-моему, творчество отражает мировоззрение человека. Тексты у вас по-хорошему дурацкие. Такое восприятие жизни?
М.П.: Подавляющее большинство песен не напрямую отражают жизнь. Она подает сигналы, мы их перерабатываем. Мне очень часто журналисты говорят, что герои наших песен - какие-то уроды...
Но у вас действительно необычные герои...
М.П.: Попробуйте обнулить свое восприятие того, что видите вокруг: вы поразитесь уродству и кретинизму. По сравнению с этим герои песен и участники "Ногу свело" более нормальны. Наша среда обитания настолько нелепа, смешна и закомплексована, что и мы, и наши герои кажутся необычными. Посмотрите вокруг, все погрязло в своем уродстве. Люди всерьез верят каким-то рекламным трюкам. Страна приходит со службы, отстояв в пробках, включает ящик и смотрит один и тот же тупой сериал про милиционеров и бандитов. И люди живут в этом, они в этом переколбасились, и им нравится.
У вас нет дома телевизора?
М.П.: Есть. Когда родные включают, прошу сделать потише, сильно фонит.
Что значит фонит?
М.П.: Издает плохие звуки... Поет какой-то мудак про "Липтон": "Удивительным вкусом" (поет подражая рекламе. - Прим. автора). Когда я так дома петь начинаю, мне говорят, чтобы заткнулся, хотя я лучше пою. Но меня можно заткнуть, а этого каждый раз приходится выключать. Идет, скажем, хороший нерусский фильм, например "Однажды в Америке", который хочется смотреть. За такие фильмы ящик начинаешь любить. Кайф! Сидишь чуть не плачешь, а потом опять: "Удивительным вкусом" (снова поет. - Прим. автора). Что за урод? И среди этого уродства люди нормально существуют.
А вас не устраивает такая среда обитания?
М.П.: Нет, я этого не говорил. Просто в ней много уродства... Очень много... Практически все (смеется. - Прим. автора).
Значит ли это, что ваше творчество - стеб над реальностью?
М.П.: Нет.
Помнится, вы как-то устраивали выставку своих картин. Там на них были изображены какие-то странные существа.
М.П.: Это была часть рекламной акции альбома. На самом деле я иногда рисую очень веселые рисунки. Всяких уродов с голыми пиписьками или идиотскими лицами. Я считаю, что по улицам именно такие ходят, правда, не высовывают наружу свои сиськи и пиписьки.
А вы никогда не думали, что своими песнями можете оскорбить людей с физическими недостатками, возьмем, например, "Лилипутскую любовь"?
М.П.: А вы попробуйте встать на место карлика.
Думаю, мне бы было обидно.
М.П.: Ну, не знаю. Мне жалко героев своих песен. Люди очень жестоки и не хотят видеть таких. Может, через мои песни они станут более жалостливы. Если нет - значит, тщетны наши попытки.
ПЕСНИ АЛЕКСЕЯ ИВАЩЕНКО И ГЕОРГИЯ ВАСИЛЬЕВА ХОРОШИ НЕ ТОЛЬКО У КОСТРА. Хулиганистые лирики