Примерное время чтения: 7 минут
172

Дядя Вова из Чайфа

Как-то продюсер "Чайфа" Дмитрий Гройсман признался мне: "Честное слово, я раньше думал, что Вова Шахрин играет в этакого демократа, по-панибратски общающегося с народом. Нет, он на самом деле такой, и в нем нет ни капли звездности". Полностью подписываюсь под последней фразой продюсера. Шахрин, в то время как многие его коллеги скурвились, остался эдаким незапятнанным героем, с безупречной репутацией, при этом не пахнущим нафталином музыкантом, мудрым и добрым старшим товарищем, с которым хочется поболтать не по делу, а просто так, за жизнь.

- Есть у вас песни не просто страшные, а очень страшные. Буквально мороз по коже. Никогда не поверю, что нет у вас никакой связи с реальной жизнью.

- А вот, пожалуйста, реальная жизнь: со мной в поезде в Москву на пресс-конференцию ехали люди, у которых менты убили детей. Вроде бы как случайно. Получается куда страшнее, чем любая песня. Мент убивает ребенка, и ему это сходит с рук. Абсолютно безнаказанно!

- Ты себя комфортно чувствуешь среди молодежи? Я имею в виду рок-фестивали, куда наряду с молодыми группами всегда зовут и вас, ветеранов?

- Мы были на всех "Максидромах", последний раз выступали на "Нашествии" - там всегда 50 на 50. И молодые, и опытные. Делать шестичасовой фестиваль из одних молодых групп нереально. Поэтому я никакого дискомфорта не ощущаю. Наоборот, мне очень нравится выходить на сцену с молодыми группами, это бодрит, заставляет быть в тонусе и доказывать, что ты не хуже, что годы, проведенные на сцене, прошли не зря.

Вообще мне нравится, что молодые группы, плотной колонной идущие за нами, изначально другие. Они собираются по другому принципу, проходят ступени шоу-бизнеса совершенно по другой лестнице. Зачастую есть очень громко раскрученные имена, но я понимаю, что, кроме трех-четырех крепких песен, у них больше ничего нет.

- Музыка "Чайфа" не экспортируется на Запад. Ведь вы играете рок-н-ролльный мейнстрим, который многие, даже менее именитые у себя в стране музыканты играют гораздо лучше вас.

- У меня нет ни малейшего комплекса по этому поводу. Я понимаю, что на Западе не знают многих великих наших кинорежиссеров. И их фильмы от этого хуже не становятся. Не знают поэта Есенина, но от этого он не перестает меньше значить. В США (кроме иммигрантов) никогда не слышали про мегазвезду Владимира Высоцкого, но от этого для страны он не становится менее значимым. Поэтому понимаю, что мы не первые и не последние.

- Как ты относишься к тому, что вас многие и за рокеров-то не считают, говорят так: бардовские песни с фузовыми гитарами?

- Мы и фузовые гитары нечасто включаем. Я сам в последнее время стараюсь к названию "Чайф" не ставить приставку "рок-группа". Кто-то считает нас рок-группой - на здоровье. Я же всегда говорил, что мы работаем в жанре "песни". Мы научились играть на электрических гитарах, так себе и аккомпанируем. Если бы все музыканты "Чайфа" в детстве учились игре на балалайке, наверно, сейчас у нас был бы квартет балалаечников. Это абсолютно не принципиально. И я прекрасно понимаю, что для некоторых бабушек-контролеров в зале музыка "Чайфа" очень тяжела. А для молодых пацанов мы - попсня с гармошкой.

- А вокалом занимаешься?

- Я люблю петь. В машине, когда слушаю музыку, пою вторые и третьи голоса, не повторяю основную мелодию, а пытаюсь пристроить какие-то "бэки". Когда меня приглашает кто-нибудь на запись второго голоса, с удовольствием соглашаюсь. Я, конечно, не певец, но прекрасно понимаю, что и Высоцкий, наверно, не певец. Вертинский, Утесов и Марк Бернес с точки зрения вокала тоже уязвимы. Музыка - это не ноты, а поэзия - это не слова. В музыкальной школе и консерватории петь научить невозможно. Этому можно научиться только самому.

- Когда ты понял, что обречен всю жизнь заниматься музыкой?

- Я до сих пор не почувствовал этот момент. Недавно со своим родственником восстанавливал родительский домик в деревне. С девяти утра до трех ночи пилил, строгал. И мне это безумно нравится. Я профессиональный строитель, у меня это хорошо получается, и я понимаю, что это тоже мое предназначение.

- А купить родителям новый дом?

- Таких денег у меня нет. При этом мне все говорят: у тебя там, наверно, трехэтажный особняк. Нет же - домик простенький, шесть на шесть, и во дворе баня. Но летом там собирается вся наша семья. Мы садимся за стол, пьем чай, и никто из родных не говорит со мной, выпучив глаза: "Ты Пугачеву видел?" В семье нет культа Шахрина, я чувствую себя легко и комфортно. И понимаю, что могу быть неплохим сыном, отцом двух дочерей. И это тоже мое предназначение.

- Поклонниц лично у тебя всегда было много?

- Они не были оголтелыми, грубо говоря, не хотели "тела" Шахрина. Они хотели слушать музыку и общаться. Вначале нас любили как друзей, а сейчас у меня к поклонникам полуродительские чувства. Иногда они у меня совета просят: "Дядя Вова, а скажи, как нам это сделать?.." И начинают мне про жизнь свою рассказывать. Я для них старший товарищ, и это облегчает ситуацию. А когда предметом преклонения становится (условно говоря) тушка, тело и девочки думают: ах, какой он, я хочу с ним переспать, то от таких бешеных барышень мы стараемся избавиться. Опустил шторки, притворился, что не заметил.

Вообще я думаю, что любой артист сам формирует отношение к себе публики. Если захотеть устроить истерику на улице, можно сделать это. Вот сегодня мне нужно было, я вышел из гостиницы, спустился в метро, проехал три станции, сходил в нужный магазин и так же вернулся обратно. Два автографа дал по дороге - и все. Конечно, люди оборачиваются, но поскольку они не готовы встретить в метро известного человека, то не успевают среагировать. Но я тебя уверяю, если бы я надел какое-нибудь красное пушистое пальто, взял двух телохранителей, которые бы шли и расталкивали людей: "Дайте дорогу"... А если еще рукав чуть надорвать и сунуть его в толпу, чтобы до конца оборвали и при этом взвизгнули, можно спровоцировать такую истерику, что мало не покажется. Поэтому, если и начинаются крики, когда мы выходим из зала после концерта, мы спокойненько говорим: "Ну чего ты, милая, кричишь? Дурочка, что ли? Расписаться надо? Давай".

- А был помоложе, небось хотелось, чтобы девчонки визжали?

- Меня это никогда не радовало. У меня были моменты, когда я опрометчиво входил в толпу и меня начинали рвать на части. Это было жутковато, и тогда я осознавал, что совершил большую глупость.

Смотрите также:

Оцените материал

Также вам может быть интересно