Дверь мне открыл человек, ужасно похожий на следователя Пашу Пафнутьева, которого я буквально накануне видела в телесериале "Гражданин начальник". Впрочем, наваждение быстро рассеялось. Поскольку актер Юрий Степанов в отличие от своего персонажа абсолютно не создавал впечатление тюфяка-недотепы.
- Вам не кажется, что у нас слишком много стало милицейских сериалов?
- Кажется. Но... люди зарабатывают деньги. Тут, наверное, важнее всего все-таки то, что хотя бы изредка говорят: мотор, камера. Хуже, если бы вообще этого не было. Эти фильмы окупают себя. Правда, я их не смотрю. Свой, конечно, посмотрел, но скорее как на учебную программу, чтобы понять свои ошибки...
- То есть для вас в первую очередь важен заработок?
- Конечно. Можно сказать: ну что вы, деньги не главное. Вранье. Это реальные деньги, которые я приношу в семью, мы этим живем. Мне вообще нравится быть добытчиком, я получаю от этого удовольствие. В театре больших денег не заработаешь, только в кино. Скажи мне: не снимайся, мы заплатим тебе большие деньги - и, возможно, я бы согласился... Хотя нет. Глупо упускать возможность поработать с Досталем (постановщик сериала "Гражданин начальник"), для меня это большая польза.
- Ну а в театре-то вам интересно?
- Если бы было совсем неинтересно, я бы ушел. Но не скажу, что это хобби. Это моя работа, которую я пока еще люблю. Пока, потому что я чужой в этой профессии. Я вижу людей, которые этим занимаются. Это святые люди, фанатики. Но я не могу быть альтруистом, не могу так же отчаянно отдаваться этому делу. Жизнь гораздо больше театра. Я, например, не понимаю, как ради театра можно бросить семью.
- То есть для вас театр - это не призвание?
- А что это такое? Вот я понимаю, одаренность - это мозги, "пруха", когда в руках все горит. А призвание - это умение, на котором зацикливаешься. Просто человек не пробовал чем-то другим заниматься. Вот, скажем, заводчанин встает в 7, приходит в 6. И так в течение 40 лет. Это не призвание, а привычка. И наверняка он становится таким же обыденным, как его работа. Предложи ему что-нибудь другое, у него пульс участится, он не поймет, как это возможно.
- Вас однообразие утомляет?
- Жутко. Даже если я начинаю делать работу, которая предполагает некоторую монотонность, я пытаюсь что-то придумать в ней. Например, жутко ненавижу копать картошку, собирать ягоду.
- А что, часто приходится?
- Раньше приходилось. Я же жил в маленьком городке под Иркутском. И летом мы собирали ягоды ведрами, бочками, копали картошку по 20 соток. Мы же этим жили. Что соберешь, то и будешь зимой есть. В супермаркет за вареньем не ходили.
Охота и рыбалка - да, для меня удовольствие, а грибы-ягоды - это промысел. Тоска. Мои родители всю жизнь проработали в сельском хозяйстве, папа был директором совхоза. И ждал, что я пойду, что называется, по его стопам. Когда я закончил Иркутское театральное училище, он сказал: ну хорошо, а теперь давай займешься делом - сельскохозяйственным. А я говорю: нет, меня уже в Москву к Фоменко пригласили. Он как раз набирал актеров, наш курс и стал основой его студии.
- Вам уже было за 30, когда родился сын. Как вы думаете, чем старше мужчина, тем осознаннее отцовство?
- Не думаю, что к этому можно когда-нибудь подготовиться. Когда родился сын, я стал совсем по-другому себя ощущать... Я просто развернулся на 180 градусов и пошел в обратную сторону. Я стал, не знаю... как собака, которая родила, и не дай бог кто тронет ее щенят.
Я приехал к жене в роддом, у меня был там знакомый врач. Он говорит, пойдем, покажу тебе твоего. Я надел халат, колпак, ко мне приставили педиатра. Заходим, мне показывают: вот твой лежит, с бирочкой на ноге. Он развернул его. И тут я все понял.
Я ему говорю: ну-ка заверни обратно. Он мне: Степанов, ты что, с ума сошел? Я говорю: заверни и не трогай его больше. Тогда все перевернулось. Я понял, что я живу не для себя. Моя холостая жизнь не тогда закончилась, когда я встретил свою жену, а когда появился на свет Константин. Это мера ответственности. Я знаю, что я должен ради него и чего не должен делать.
- Например?
- Например, все, что касается баловства... Цветаева однажды сказала: мальчишек надо баловать как можно больше, потому что вдруг война... Я думал об этом. И для меня трагедия, когда убивают молодых парней, становится еще более актуальной. Потому что я знаю, как нянчусь с сыном, как мы ухаживаем за ним, когда он болеет, как не спим ночами. По мне, может, не скажешь, что я недоедаю, но многие отрывают от себя последнее ради ребенка. А потом его убивают. Секунда - и его нет. И тебя не спросили. Меня ужас одолевает от этих мыслей. И волей-неволей я заставляю его уже заниматься спортом, чтобы он, по крайней мере, был физически здоровым человеком. Авось это ему где-нибудь поможет, спасет от чего-то. Я смотрю на окружающую среду, и это меня не радует. Вообще, была бы моя воля, я взял и увез его куда-нибудь в деревню. Но я не имею права лишить его учения, общения.
- Вы как-то пытаетесь спланировать его жизнь?
- Я не ломаю его, ни в коем случае. Я иду за ним, но при этом вкладываю то, что умею сам. На самом деле нужно себя научить не разговаривать с ребенком как с маленьким человеком. Порой он может такую сдачу дать словесную. Когда начинаешь с ним сюсюкаться, он смотрит на тебя, как на дурака. Не понимая тебя. Он уже нормальный самостоятельный человек. У нас нет заботы, чтобы он пошел мыться. Он сам включает душ, стоит в пене. Нет проблемы, чтобы он взял видеокассету, включил себе мультик. Или если нужно позвонить другу, он берет телефон и звонит.
- Может, он вынужденно самостоятельный, потому что у родителей нет времени на него?
- Нет-нет, мы находимся рядом, все время рядом.
- Не каждый родитель, даже не актер, может так сказать. Для вас настолько важна семья?
- А зачем ее иначе создавать? Я бы даже сказал, это судьба. Мы с Ириной познакомились в театре, она шила костюмы к нашему спектаклю "Приключения". Мы с ней долгое время жили в гражданском браке.
Потом случилось так, что она оказалась в положении. Я был только за... В общем, мы поженились. Я шутил, что женюсь ради прописки, а она отвечала, что мужа, так и быть, пропишет к себе.
Знаете, можно тысячу раз цитировать Экзюпери, но это действительно так. На мне лежит какая-то ответственность за семью. Я не говорю, что нужно заставлять себя любить. Нет, можно сразу сказать: все, я пошел. Но если хочешь жить вместе, надо уметь терпеть и прощать. Можно даже конфликтовать, но не до мордобоя. Я сразу себе сказал: любой конфликт, но руку я на нее никогда не подниму.
- Чем занимается ваша жена помимо ребенка?
- Она - замечательная швея. Сама моделирует одежду и шьет нам с сыном. Вот эти шторы на кухне сама шила. Сейчас она учится в институте легкой промышленности на вечернем. Я не заплатил за это ни копейки, хотя был готов. Она барышня не глупая, сама поступила. Потом собралась работать. Я ей: Ира, в доме есть деньги. Нет, хочет работать. Если она чувствует, что ей это необходимо, я не могу быть диктатором, я сделаю еще хуже. Она зарабатывает, пусть всего лишь на колготки, но я не могу нарушать ее маленький суверенитет. А Костяну уже три года, он в сад ходит, я считаю, что это полезно.
- Вместе ходите куда-нибудь, в отпуск ездите?
- Какой отпуск!.. Я сейчас много должен работать, чтобы помогать родственникам. Там в Иркутской области у меня сестра, она - врач, двое детей. Ей нужна моя помощь.
А так мой отдых - это вырваться бы на охоту, рыбалку. Скоро буду сына с собой брать, он уже рвется. Как видит, что я сумку собираю на тренировку, проверяет ее: не дай бог увидит там сеть или удочки...
Вообще у нас есть один день в неделю, когда мы куда-то отправляемся всей семьей. Костя пальцем покажет: на карусели, в Макдоналдс - и мама с папой идут у него на поводу.
Половая разница (07.04.2004)