"Подождите, пожалуйста, минутку, сейчас уже закончится", - не отрываясь от маленького телевизора на кухне, извинилась хрупкая и вежливо-суровая ПОЛИНА ДАШКОВА, та самая Дашкова, книгами которой зачитываются в электричках и троллейбусах, под тусклыми торшерами на пружинистых диванах и под ярким тропическим солнцем модных курортов... Приемник вещал о новых кадровых идеях президента, которые грозили отразиться непосредственно на электорате.
- Неужели вы новости смотрите?
- Просто я много пропустила, мы на каникулах были, хочу быть в курсе. Радио я почти не слушаю, по телевизору смотрю только определенные программы - политические да криминальные. Правда, последние теперь уже и не смотрю: появилась возможность получать информацию напрямую. А она совсем другая. Если мне надо узнать подробности какого-либо крупного криминального события, я обращаюсь к людям, которые непосредственно занимаются этим, - сотрудникам милиции, РУБОПа.
- Значит, признание и популярность помогли вам наладить контакты в нужной сфере?
- Да нет, не популярность. Я детективом занимаюсь всего два года. И в какой-то момент почувствовала, что мне не хватает фактуры. Тогда я и обратилась к компетентным источникам.
- До этого вы что-то писали?
- Я всю жизнь что-то писала. И стихи - я заканчивала в Литинституте отделение поэзии, - и литературоведческие статьи, журналистикой занималась, литературной критикой, но не в такой форме, в которой она существует сейчас. Переводами - художественными и даже синхронными.
- Про сочинителей "книжек-раздвижек" ходит много баек: будто это и не люди вовсе, а фантомы. Фамилия на обложке одна, ее раскручивают, а сами повести и романы пишут абсолютно разные люди...
- Действительно, большинство авторов пишут под псевдонимами - и я в том числе. Это вызвано в основном коммерческими издательскими причинами, интересами. Конкуренция на издательском рынке огромна, и когда появляется перспективный автор, перехватить его могут моментально. А выйти на человека, который существует под псевдонимом, все-таки гораздо сложнее. Бывает, под женским псевдонимом пишет мужчина, и наоборот. Мистификация в литературе всегда была.
Что же касается "негритянских команд", то, как всякий миф, и этот абсурден сам по себе. Такой способ современного творчества описан в анекдотичной форме в моем романе "Место под солнцем": собирается команда людей и пишут любовный роман или детектив. Понятно, что это чушь. Примеры группового творчества в литературе единичны: братья Гонкур, Козьма Прутков, Ильф и Петров. Эти исключения только подтверждают правило. Писать вместе невозможно. Это намного сложнее, чем семейная жизнь. Популярность основана на индивидуальности.
- Ваши героини часто - матери-одиночки, женщины с не вполне устроенной личной жизнью. Вы их выбираете потому, что одиноким легче "вступать на тропу детектива", или по каким-то, возможно, автобиографическим соображениям?
- Я замужем с очень раннего возраста. И все 18 лет живу с одним мужем. У меня двое детей, и матерью-одиночкой я никогда не была. Но есть несколько очень близких подруг, у которых такая ситуация. Однако дело даже не в этом. Если я и ставила перед собой изначально какие-то творческие цели, то мне интересен был самый обыкновенный человек в экстремальной ситуации. Нет более уязвимого существа в нашей стране, чем мать-одиночка. Хотя нет, существует еще более уязвимое - стерва-жена. Это человек, которого доконали не обстоятельства, а близкие люди. Но это уже настолько за гранью нормы, что... не совсем интересно. "Мы все вышли из гоголевской "Шинели"" - это вы со школы помните, наверное. Незащищенность есть в каждом человеке. Но при очевидных обстоятельствах это очень обостряется. Я никогда не пишу того, что в принципе связано с моей личной жизнью, с моей биографией, потому что мои книги - это не дневники.
- Критики, наверное, в вас души не чают...
- Мне принесли подборку прессы обо мне за полгода. Ощущение было такое, будто тебе на голову вылили ведро помоев. И все это по поводу "Образа врага". Хотя тут же был опубликован рейтинг, где "Образ врага" занимал первое место. Я, как всякий нормальный человек, сначала расстроилась. А потом обрела удивительную способность радоваться тем вещам, которые казались мне раньше абсолютной нормой. Доброжелательность, порядочность и незлобивость стали казаться мне праздником жизни.
У мужчин эта книга вызвала негативную реакцию, поскольку ее героиня, женщина, полезла в те области человеческого знания, которые им кажутся исключительно их прерогативой, - политика, терроризм и т. д. А у людей, которые занимаются серьезной литературной критикой, это вызвало бурный протест, потому что это детектив-триллер, то есть жанр, не предполагающий каких-то литературных высот и красот, хотя отрицать их в "Образе..." тоже нельзя. И это вошло в противоречие с тем мифом, с которым они работают последние пять-шесть лет. Они стали это топтать. То же самое и собратья-детективщики. То есть книга вызвала бурный протест у всех. И тогда я поняла, что написала... хороший роман. И успокоилась.
- Кто становится вашим первым читателем?
- Технология такая: каждый готовый кусок с компьютера, страниц 10-15, я должна обязательно прочитать или мужу, или старшей дочке, или маме. Кто под руку попадется. Потому что мне надо произнести написанное вслух и увидеть реакцию слушателя. Он может даже ничего не говорить, я вижу, держу я его внимание этим куском или нет. Особенно жесткий в этом смысле человек - моя дочь. Потом мой первый читатель - один из двух коммерческих директоров моего издательства. Мне тоже важна его первая эмоциональная реакция. Потом идут корректоры. Редактора у меня нет, хотя это и сложно. Но мое первое произведение так отредактировали, что...
- И нет суеверного страха перед тем, что увидят незаконченное произведение?
- А как же! Принцип такой: дуракам полработы не показывают.
"Для любви нет ничего невозможного"