Николай Караченцов. Хроника новой жизни (часть 2)

"АиФ. Суперзвезды" продолжают публиковать главу из новой книги М. Райкиной "Москва закулисная. Третий звонок", посвященную Николаю Караченцову.

Август 2005 г.
Реабилитационный центр "Яункемери"

"ЯУНКЕМЕРИ" - почти конец Юрмалы. Курортников и туристов - минимум. Сосны сплошняком, через которые прямая дорога к морю.

В "Яункемери" Николай Караченцов - один из немногих россиян. Вместе с ним находятся жена Людмила Поргина, домашний врач семьи Елена Слонова и шурин, попавший вместе с Николаем в автокатастрофу, Андрей Кузнецов.

Михаил Малкиель, главный врач реабилитационного центра:

- Я видел и более тяжёлых больных. Но такого больного, с такой сочетанной большой травмой, как у Караченцова, я видел впервые.

С момента катастрофы прошло почти полгода, но только сейчас открывается то, что было известно лишь очень узкому кругу. А именно: момент, когда Караченцов был на волосок от смерти. И это случилось не в ночь на 1 марта, когда его "Фольксваген" закрутило на пустой ночной дороге и шваркнуло о бетонный столб, а на следующий день. У него отказали лёгкие. Даже аппарат искусственной вентиляции лёгких не мог справиться. Тогда его перевернули на живот и давили на лёгкие что есть силы до тех пор, пока он не задышал.

- Когда получил его эпикриз из Москвы, я колебался, - продолжает Малкиель. - Я очень колебался, понимая, какую моральную и профессиональную ответственность беру на себя. Но почему-то был убеждён, что у меня он может прибавить. А когда я посмотрел ему в глаза... Они оказались живые. И я услышал сиплое "спасибо".

Что происходит с Николаем Караченцовым сегодня? Этот вопрос мучает многих, порождая всевозможные слухи и домыслы. Один из основных - его подняли благодаря модному направлению в медицине: стволовым клеткам, которые ему вживили еще в Москве, в Институте Склифосовского. Вношу ясность - полная ерунда. Никаких стволовых клеток. Он поднимается и возвращается в жизнь исключительно усилиями врачей, жены и ресурсов собственного организма.

Как выглядит

НЕСРАВНИМО с тем, как выглядел в Москве. Во-первых, слегка загорел: в первые дни августа в Юрмале было жарко, и он успел поймать солнце. Во-вторых, изменилась мимика лица. Как говорит доктор Малкиель, когда он приехал, оно у него было застывшее.

- А сегодня, когда я принимал в хирургии больных, он мне улыбался. Линия рта до приезда была как бы съехавшей в одну сторону. Теперь она выпрямилась, и фирменная улыбка Караченцова явно возвращается. А смеётся он всё чаще и чаще. В основном шуткам своей жены. Когда Николай произносит привычное "курить", Людмила так развивает эту никотиновую тему: - А может, виски? Коньяку? Девочек?.. - Петрович смеётся.

Режим дня

ПОДЪЁМ в 9 утра. Завтрак приносят в палату. В общую столовую пока не спускается. Если в Москве его кормили, то здесь ест уже самостоятельно, довольно ловко держит вилку и ложку. В рационе не только провёрнутое и протёртое, но и продукты более твёрдой консистенции. Например, люля-кебаб, которые он очень любит.

Затем лечебная физкультура - полтора часа в тренажёрном зале. В первый же день, отправившись в зал с Андреем, он без перерыва отработал 35 минут - крутил велосипед, делал упражнения ногами, лёжа на спине. С ним занимаются 9 врачей-физиотерапевтов. Потом приходит очередь массажа.

Наталья Лисова, массажист:

- Массаж продолжается полчаса. Несмотря на то что правое плечо у него болит, всё равно я обрабатываю его, только аккуратно. В первый день он меня спросил: "Как вас зовут?" - "Наташа". - "Я Коля". "Вы в санатории у нас не были? - спрашиваю его. - Что-то лицо знакомое". Он оценил шутку и засмеялся.

В "Яункемери" Николая Петровича не достают так, как в Москве. Его навещают только близкие. Например, известная теннисистка Лариса Савченко, которая с конца 80-х живёт и работает в Юрмале. С Савченко на её машине мы в субботу едем в Яундубулты, в православный храм во имя святого великого равноапостольного князя Владимира, который был освящён ещё в 1876 году. Караченцов вошёл, перекрестился, подошёл к иконе Николая-угодника. Первым вышел из церкви и самостоятельно направился к машине. Остановился. Подбежала какая-то женщина и, стесняясь, сунула ему просвирку в руку. Сказала: "Это вам во здравие", - поклонилась и ушла.

Елена Слонова, домашний доктор Караченцовых:

- В Москве у него плохо обстояли дела с ближней памятью. Теперь он отлично запоминает сиюминутные события и то, что произошло вчера. Вот когда на днях массажистка попросила передать мне, что время массажа переносится, то об этом забыли все, кроме Петровича.

Кроме этого, Караченцов отлично помнит всё, что связано с Юрмалой. Когда въехали в Юрмалу и его друг Сергей Ратников объявил: "Юрмала", Караченцов закричал: "Ура!". Узнал места, где когда-то играл в теннис. А после того как один человек позвонил с Рижской киностудии и представился каскадёром, который когда-то работал с артистом, тот с ходу перечислил несколько латышских фамилий.

В адекватности его нет и сомнения. Не было и тогда, когда он ещё в очень тяжёлом ослабленном состоянии находился в Склифе. Елена Слонова вспоминает, как однажды, проходя мимо поста медсестры, он про себя прочёл объявление c ошибкой: "При поступление в первое нейрохирургическое отделение...". Только взглянул и сказал: "Два "и" в конце", - и пошёл мимо.

Лечение

С САМОГО начала Караченцову назначили работу в физкультурном зале. Но основной упор делается на эрготерапию, и с ним работают три эрготерапевта. Что это такое? По сути, это один из ведущих предметов в реабилитации, обучающий людей обслуживать себя. Входим в комнату - обычная жилая комната с кухней, полной плошек, тарелок, где в банках - соль, манка. Учатся резать капусту - только не простым ножом, а длинным, со специальной ручкой, фиксирующей кисть руки. Такие же здоровые здесь ложки с вилками. Позанимавшись с ними, больные переходят на обычный формат столовых приборов.

Во всяком случае, Николай Караченцов самостоятельно уже может есть, одеваться-раздеваться и - самое сложное в его положении - надевать кроссовки и завязывать шнурки. Пишет, на зависть другим, красивым почерком.

Чего прежде не было

В ЮРМАЛЕ у Николая Петровича проявилось то, чего прежде в поведении не наблюдалось. Он стал за всех опасаться. Так, когда я подошла к морю, то за своей спиной услышала рычащее: "Осторожнее!!!" - и так со всеми. Идет ли он к морю, переходит ли дорогу, всех предупреждает и даже напрягается. Единственное место, где не работает это правило, - как ни странно, в машине. Здесь он никого не просит пристегнуться. Все считают, что он работает ангелом-хранителем.

Речь и юмор

ГОВОРИТ он намного лучше и больше, чем прежде. Во всяком случае, все его близкие признаются, что раньше с трудом разбирали слова, теперь - нет проблем. Свои мысли, в силу того что формулировать быстро ему сложнее, чем думать, он выражает весьма лаконично. Но скажет - как припечатает. И посмотрит так, что мало не покажется. Как-то, устав, он несколько раз повторил жене: "Хочу спать".

- Колясик, ещё раз скажешь "хочу спать", я тебя застрелю, - засмеялась Людмила.

Прошло время. Он подошёл к супруге.

- Девонька! Стреляй.

Свободное время

ЕГО не так много. Вся первая половина дня занята работой и ещё раз работой. После обеда - 2 часа сна. Но случаются и выезды за пределы реабилитационного центра. Тогда за Караченцовыми приезжает Сергей Ратников, и они едут в центральную часть Юрмалы - в Майори к друзьям. Татьяна Силова держит на знаменитой улице Йомас русский ресторан с очень хорошей кухней. Здесь же и отметили приятную семейную дату - 5-летие свадьбы единственного сына Андрея. Правда, сам виновник торжества в тот момент находился в Москве и не видел, что его отец, как в лучшие времена, вёл стол. То есть говорил тосты и даже поднял мужчин, когда выпивали за женщин. Впрочем, выпивать для Караченцова - это громко сказано. Ему позволено немного вина. В ресторан подошёл и Александр Калягин, у которого дача в Булдури. Видно было, что волновался, обнял друга.

Что плохо

ГОВОРИТ, ходит, ноги в море мочит да ещё хорошим почерком пишет! Можно подумать, что всё o'key и речь идёт о резко выздоравливающем человеке. Речь идёт о человеке, вернувшемся с того света, - всё с поправкой на это. Остаётся ещё много проблем: сонлив, устаёт, говорит, но не с такой беспечной лёгкостью, как мы с вами. Каждый шаг - это труд, это победа над самим собой, над обстоятельствами. И прорыв - из смерти в жизнь.

Доктор Михаил Малкиель:

- Сегодня Николай проходит период не новорождённого, но период детства. Сегодня из этого ребёнка надо сделать человека. Но человека, пригодного к жизни и работе. Что ему сегодня мешает жить? Изменённая психика? Нет. Сердце, печень, почки? Нет. Память? Она у него очень хорошая. Я уже не помню, в каком году в Ригу привозили "Юнону" и "Авось". А он помнит. Я борюсь за то, чтобы он пошёл в нашу столовую. И я этого добьюсь. Также добьюсь, чтобы он вошёл в бассейн.

Нельзя из него делать инвалида. Этот человек был, есть и должен быть. И тем более нельзя на нём спекулировать - это не та личность.

Октябрь