В ДВЕНАДЦАТЬ часов пополудни гавайский аэропорт был, как всегда, многолюден и суетлив. Темноволосая женщина в огромных солнцезащитных очках и длинном плаще катила за собой пузатый чемодан, то и дело натыкаясь о чьи-то неудачно поставленные ноги и вещи. Ее никто не сопровождал к трапу, не заваливал охапками роз, не награждал изумленными взглядами. Если и оборачивались вслед ей, то только потому, что девушка бесцеремонно орудовала локтями и ловко маневрировала в гудящей, как осиный рой, толпе, уверенно пробивая себе дорогу вперед.
"ВЫ НЕ могли бы дать мне монетку?" - обратилась она к стоящему возле турникета юноше. Парень поднял на незнакомку рассеянный взгляд и протянул ей поблескивающую монетку. "Благодарю", - ответила девушка и направилась к окошку билетной кассы. Спустя секунду раскрасневшийся от смущения и быстрого бега мальчишка догнал ее и, взволнованно глотая слоги, произнес: "Могу я вам еще чем-либо помочь... Моника?" "Вероятно, вы с кем-то меня перепутали", - не замедляя шага, ответила девушка. Молодой человек, растерянно улыбаясь, остался стоять посреди зала. Незнакомка сделала еще несколько шагов вперед, после чего обернулась и, взглянув на него поверх очков, выкрикнула:"Орел или решка?" "Орел", - автоматически ответил парень. "Надеюсь, ты такой же счастливчик, как и я", - сказала незнакомка еле слышно и протянула паспорт в окошко кассы.
Платье или смерть
"ГАДИНА! Тварь! Мы все про тебя знаем!" - пятеро девчонок обступили Монику тесным кругом, перекрыв ей дорогу к бегству. - Мистер Боливио ставит тебе "четверки", потому что после уроков ты бегаешь к нему в учительскую. Почему мы должны проводить ночи за книгами, а ты - в постели этого старого развратника?! - кричала в лицо Монике одноклассница Матильда, круглолицая, вспотевшая от усилий толстуха, намертво вцепившаяся Беллуччи в косу. - Эта шлюха думает, что из-за ее большой груди ей все сойдет с рук... А ну, девчонки, бейте ее!" Моника как могла уворачивалась от маленьких злых кулачков своих одноклассниц, а те беспощадно таскали ее за волосы, стегали по щекам, выкручивали руки. Вскоре она сдалась и, прикрыв голову руками, свернулась калачиком на полу.
Потом она сидела в школьном туалете дотемна - утирала слезы, напоминавшие по вкусу морскую воду, приглаживала растрепавшиеся косы, оттирала кровь с расцарапанных плеч. Вечером ее, зареванную и опухшую, обнаружила школьная уборщица, которая и отвела Монику домой. Мама всплеснула руками и увела дочь в ванную, отец курил, стоя на крыльце, и зло цедил сквозь зубы: "Маленькие мерзавки... Чертовы завистницы..." Родители, желая хоть как-то подбодрить своего ребенка, положили под подушку Монике двадцать лир - семья жила совсем небогато, и подобное расточительство свидетельствовало о том, как сильно мать с отцом переживали за Монику. Они не могли допустить, чтобы их единственная дочь, чье появление на свет пошло наперекор всем мыслимым и немыслимым законам природы (сразу после свадьбы мадам Беллуччи поставили диагноз "бесплодие" и настоятельно рекомендовали забыть о детях), лила слезы из-за того, что растет настоящей красавицей. На следующее утро Моника, зажав в холодеющей от страха ладони деньги, отправилась в город и, к своему ужасу, отойдя от дома буквально на несколько метров, наткнулась на тех, кто так лихо избивал ее вчера. Что есть силы она побежала, чувствуя, как в спину ей летят острые камни. Моника спряталась в заброшенном сарае и видела, как одноклассницы, понося ее самыми страшными словами, промчались мимо. "Если выпадет решка, я брошусь в воду, - решила про себя Моника, сидя на обрывистом берегу. - Если орел - куплю себе новое платье". В понедельник девочка вошла в аудиторию под злое улюлюканье одноклассников: на ней было алое, цвета крови платье, а под глазом красовался чудовищный синяк. Уходя с утра в школу, Беллуччи сказала родителям, что больше не принесет домой ни одной "четверки". И действительно, по окончании учебного года ей присвоили титул лучшей выпускницы - в аттестате Беллуччи значились сплошные "пятерки".
Стоило Монике превратиться из миловидной школьницы с тугими косами в юную барышню, как к армии завистниц-одноклассниц присоединились все без исключения женщины Читта-ди-Кастелло - маленького провинциального итальянского городка, в котором угораздило родиться Беллуччи. Соседки без устали рассказывали матери Моники, какая распутная дочь растет в их семье, в то время как девочка все ночи проводила за вязаньем или книгами. Мама, оскорбленно поджав губы, уходила с рынка, забыв купить то лук, то картошку, и, вернувшись домой, прижимала к груди голову Моники и шептала: "Девочка моя, как же тяжело тебе будет в этой жизни... Простишь ли ты меня когда-нибудь, что я родила тебя на свет..?" Тем временем семнадцатилетняя Моника, которую провожали остановившимися от восхищения взглядами и совсем еще юные мальчишки, и умудренные сединами "отцы города", влюбилась, выбрав из многочисленных претендентов самого неприметного и скромного юношу. Хавьер, с которым Моника училась в одной школе, теперь торговал на рынке зеленью. Бесконечное перешептывание, везде сопровождавшее Беллуччи и ее возлюбленного, первое время даже нравилось юноше: никогда раньше он не был персонажем главных сплетен города, но со временем стало порядком раздражать. "Ох, испортит эта чертовка хорошего парня", - вздыхали соседки. "И не говорите... Такой распутницы, как эта Моника, свет не видывал", - вторили им в парикмахерской и на базаре. Тем временем Беллуччи нежно брала своего возлюбленного за руку, заглядывала в его смущенные глаза. В такие моменты Хавьер забывал обо всем, но стоило Монике оставить его хотя бы на минуту... "Я надеюсь, ты не думаешь жениться на этой шлюхе? Таскай ее по амбарам сколько вздумается, - мы все понимаем, дело молодое, а вот семью позорить не смей. Не хватало нам еще пригреть на груди такую гадину, как эта твоя Моника", - с этими словами мать провожала Хавьера, идущего на свидание к Белуччи. "Мама, да что вы такое говорите..? Мы же не... Как у вас язык только поворачивается?" - пытался вступиться за девушку Хавьер, но каждый раз осекался на полуслове, встретившись с гневным взглядом матери. Признаться в том, что их отношения с Моникой ограничивались одними только скромными поцелуями у калитки ее дома, парень не решался. Ровно год он разрывался между всем миром и своей возлюбленной. После двенадцати месяцев непрекращающейся агонии Хавьер объявил Монике о своей помолвке. "С кем?!" - чувствуя подступившее к горлу сердце, спросила девушка. "С Матильдой Гомес", - ответил молодой человек, стараясь не смотреть в наполненные слезами глаза Беллуччи. Через две недели Хавьер женился на девице Гомес - той самой толстощекой Матильде, которая сидела с Моникой за соседней партой и беспощадно таскала ее за косы. В ночь перед свадьбой Хавьер, изрядно выпивший, пришел к Беллуччи. Он остался до утра. И был у Моники первым.
Девушка сидела на берегу реки и роняла слезы в быструю воду. В городе пили и веселились - отмечали свадьбу Хавьера и Матильды. "Если выпадет решка, я утоплюсь, - думала Беллуччи, оттирая соль со щек, - Орел - уеду отсюда. Навсегда". Вечером того же дня Беллуччи сложила в чемодан все самое необходимое, перевязала волосы алой лентой и купила билет в один конец до Перуджи.
Искусительница или ангел
"ПРОСТИ, дорогая, ты знаешь, как я к тебе отношусь, но... - старик Фернандо держал Монику за руку, улыбаясь подрагивающими от смущения полными губами, - я вынужден тебя уволить". Беллуччи молча сняла с себя передник, равнодушно положила его на прилавок и со словами: "Не переживай, я все понимаю. И тоже тебя очень люблю", - принялась собираться. Решение Фернандино, как ласково звала его Моника, ничуть не удивило девушку: слух о молоденькой официантке с внешностью ангела и взглядом прирожденной искусительницы в мгновение ока разнесся по району. Отбоя от клиентов-мужчин в ресторане не было - в один миг заведение стало самым популярным местом Перуджи. Жены, любовницы и просто подруги посетителей с нескрываемой завистью провожали взглядами божественную Монику, и после серии "прилюдных разборок и сцен" хозяин ресторана решил, что легче уволить официантку, чем усмирить армию ревнивых женщин и открыто вожделеющих мужчин. Для Моники, которую регулярно просили подыскать себе новое место, это не было сюрпризом. Не желая бросать юридический факультет университета Перуджи, учебу на котором она вынуждена была оплачивать сама, девушка отправлялась на поиски новой работы.
"Ну что тебе стоит попробовать?! - Люсия, университетская подруга Моники, в который раз затеяла этот нелегкий разговор. - С твоей внешностью только для дорогих журналов сниматься. В Милане тебя непременно заметят. Ну, дорогая моя, не упрямься. Хочешь, кинь монетку. Ты ведь так обычно решаешь все самые сложные вопросы?". Поддавшись на уговоры Люсии, Моника кинула монетку. "Вот видишь! Орел! - радостно захлопала в ладоши подруга. - Значит, ты едешь!" Беллуччи сдержала слово и поехала на конкурс "Elite". Более того - она выиграла его и не поленилась поблагодарить Люсию, с нетерпением ждавшую новостей в Перуджи. С этого момента Моника забыла о том, как экономить на еде и косметике, как одеваться на распродажах и обивать пороги пиццерий в поисках заработка, - в мгновение ока она стала ведущей моделью миланского "Elite". Теперь ей предлагали рекламировать самые изысканные парфюмы и обувь, приглашали на элитные показы и выставки, а спустя месяц Дольче и Габбана "сделали" Монику своей лучшей моделью. Очень скоро Фрэнсис Форд Коппола, отбиравший претенденток на роль возлюбленной Дракулы в своем новом фильме, приметил Монику, с ее порочными изгибами, врожденной грацией кошки и бездонными карими глазами. "Да, это она. Именно то, что мне нужно", - воскликнул режиссер, увидев девушку на обложке одного модного журнала. "Да, это оно. Именно то, что мне нужно", - сказала Моника, впервые оказавшись на съемочной площадке. Камера вожделела ее точно так же, как и все без исключения мужчины, оказывающиеся по обе стороны кадра, - Беллуччи отвечала ей взаимностью, точно так же самозабвенно и искренне, как когда-то любила своего неразумного Хавьера и верила в переменчивую удачу. Каждый раз, когда перед девушкой вставала дилемма - довериться своему внезапно ожившему сердцу или золоту - она делала выбор в пользу второго. Со временем Моника окончательно перестала верить мужчинам, так быстро терявшим голову от одного ее случайного прикосновения, и полностью переключилась на фортуну. Монетки ее еще ни разу не подводили. Париж, куда Моника вскоре приехала учиться актерскому мастерству, предварительно выбросив "орла", подарил ей роль в фильме "Квартира" и любимого мужчину. Правда, оценить сей бесценный дар по достоинству девушка смогла не сразу...
Страх или ненависть
"БОЖЕ, как он вызывающе уродлив, - подумала про себя Моника, украдкой взглянув на Касселя, с которым ей предстояло играть в "Квартире", - и как хорош!" Венсан, отметивший про себя изучающий взгляд девушки, намеренно игнорировал ее. Стоило Беллуччи открыть рот для приветствия, как Кассель с ходу огорошил ее: "Дорогуша, если ты считаешь, что я не в состоянии разглядеть твои фантастические формы на расстоянии десяти метров, ты сильно ошибаешься. Такую грудь запросто можно увидеть даже с самолета". "Я просто..." - начала было опешившая Моника, но Венсан снова нетерпеливо перебил ее: "...Ты просто настоящая секс-бомба. Я это уже понял, можешь не объяснять. А я - нечесаный носатый лягушатник, который отдал бы правую руку, чтобы только оказаться с тобой в одной постели. Ты это хотела сказать? Но знаешь, дорогуша, - я ведь могу тебя так называть? - то, что блестит снаружи, внутри обычно оказывается с гнильцой. А я, знаешь ли, не в меру брезглив". Оскорбленная до глубины души Моника старалась унять дрожь возмущения, вертя в руках десятифунтовую монетку. "Решка - придушу этого зазнайку собственными руками. Орел - женю его на себе". Денежка, запальчиво брошенная на пол, легла рядом с остроносыми туфлями девушки "орлом" кверху, не оставив тем самым Монике выбора.
Голова, лежавшая на подушке рядом с ней, поражала неправильностью черт и пропорций. Венсан действительно был далек от представлений о классической мужской красоте, но Моника чувствовала, как спрятанные под кустистыми бровями щелочки глаз, сломанный в нескольких местах нос действуют на нее завораживающе. Кассель же в свою очередь испытывал своего рода страх и благоговение перед совершенством женщины, незаметно переплавившей неприятие в страсть. Моника встала с кровати, тряхнула смоляной гривой волос, пытаясь согнать последние остатки сна, по-кошачьи потянулась и, покачивая идеальными бедрами, отправилась в ванную. Кассель был раздавлен, восхищен, сбит с ног и вознесен к небесам. Он молился о том, чтобы девушка дошла до дверей ванной комнаты, ни в коем случае не оборачиваясь к нему, - в противном случае Моника моментально прочла бы в его глазах все те прекрасные и вместе с тем непозволительно искренние слова, которые вот-вот готовы были слететь с его губ. В дверях ванной девушка замедлила шаг, обернулась и, встретившись с глазами мужчины, которые он так и не успел отвести, произнесла: "Я люблю тебя". Эти слова были сказаны так просто и естественно, что Венсану ничего не оставалось, как подойти к Монике и сказать, глядя в глубину ее тлеющих зрачков: "Я так долго ждал тебя".
Никто особо не удивился тому, что фильм "Квартира" и Моника Беллуччи были номинированы на "Сезара". Шоком стало другое, - а именно появление знойной итальянки под руку с Венсаном Касселем на церемонии награждения. Никто не думал, что "рабочая интрижка" так скоро перерастет в нечто большее.
Оказавшись вместе, они оба будто бы обрели долгожданное равновесие. Хотя кое-что все-таки омрачало их союз. Венсан полностью отдался нахлынувшим на него чувствам - не боялся лишний раз сказать Монике о том, как бесконечно любит ее, и не стеснялся своей ревности. В то время как Моника сразу установила между собой и Касселем невидимую черту, с помощью которой пыталась держать собственные эмоции под контролем. Слишком уж внезапным было свалившееся на них счастье. Моника больше не хотела страдать, поэтому она запретила Венсану задавать ей вопросы - о прошлом, о будущем, о людях, которые круглосуточно окружали ее своими ненасытными взглядами. Венсану, не находившему себе места от ревности, ничего не оставалось, как принять условия ее игры.
Несмотря на то что Беллуччи снялась вместе с Касселем в пяти фильмах, съемочный график не позволял им быть вместе так часто, как хотелось. Моника собиралась на очередные съемки, которые по обыкновению проходили на другом конце мира, легко, без тени сомнения или жалости. Венсан, в чьих глазах притаилась бессловесная печаль, провожал любимую до дверей, каждый раз готовясь проститься с ней навсегда. Он был бессилен остановить ее. Более того, Кассель даже не пытался сделать это, поскольку не хотел нарушать установленные правила игры. Если Беллуччи и возвращалась к нему, то только по своему желанию. И она всегда возвращалась.
Любовь или любовники
МЕЖДУ тем Голливуд поставил перед собой задачу прибрать строптивую итальянку к рукам: братья Вачовски пригласили Монику для работы в "Матрице", Жерар Депардье после совместных съемок с Беллуччи в "Астериксе и Обеликсе" провозгласил ее "единственно возможной Клеопатрой", Брюс Уиллис в "Слезах солнца" не желал сниматься ни с кем, кроме божественной Моники. Со всех уголков света к Касселю стекались слухи о бесчисленных романах его возлюбленной. Венсан мял свою косматую голову руками, выкуривал по три пачки сигарет в день, спал на диване рядом с телефоном, боясь не услышать во сне звонка любимой.
Тем временем Моника боролась со своими чувствами с помощью бесконечных съемок. Беллуччи понимала, что, задержись она рядом с Касселем чуть дольше, и о карьере актрисы можно забыть навсегда - ей непременно захочется купить загородный дом с плетеными креслами на веранде, завести собаку, родить детей. Кроме того, Беллуччи не могла допустить, чтобы ей присвоили титул очередной посредственной актрисы с идеальной грудью и правильным разрезом глаз. Именно поэтому девушка соглашалась на самые рискованные авантюры.
Моника запретила Венсану, который вместе с ней работал над картиной, присутствовать на съемочной площадке во время съемок чудовищной сцены изнасилования в "Необратимости" режиссера Гаспара Ноэ. Ее - самую прекрасную и чувственную женщину из всех созданных Господом Богом - должны были девять минут насиловать и унижать. Этот эпизод поверг в шок всю кинообщественность Голливуда - люди выходили из зала с потухшими глазами и сведенными от непосильного напряжения шеями. Сложно представить, как в этот момент чувствовал себя мужчина той, которую били лицом об асфальт и насиловали в темном переходе. Моника оказалась готова на подобный эксперимент, в то время как Касселя просто поставили перед фактом. И выставили за двери павильона. Когда Венсан после трех отснятых дублей прорвался-таки в гримерную к Беллуччи, рассчитывая увидеть на ее лице хоть тень отвращения или боли и желая хоть как-то подбодрить любимую, он был сражен наповал ее ледяным спокойствием. "Дорогой, будь добр, принеси мне чашку кофе и пирожное. То, что с кремом и шоколадной крошкой", - произнесла Моника, ни на секунду не отрываясь от своего замершего отражения в зеркале.
Премьера "Необратимости" потрясла его настолько, что у Венсана прямо в зале случилась истерика. Беллуччи продолжала сидеть с невозмутимым лицом, не удостоив расчувствовавшегося Касселя даже взглядом. На следующий день девушка улетела на Гавайи, чтобы продолжить съемки в компании с Брюсом Уиллисом. Стоило входной двери захлопнуться за Моникой, как Венсан понял: что-то между ними порвалось. По тому, как она целовала его на прощанье, с какой поспешностью паковала вещи и как небрежно бросила перед входом безразличное "Созвонимся", он понял, что это их последняя встреча. Того, что было раньше, больше не вернуть. Если Моника и вернется к нему - что, по сути, маловероятно, она будет совершенно другой.
"Добрый день, мадам. Чем могу вам помочь?" - с профессиональной вежливостью осведомилась девушка, скользнув глазами по раскрытому перед ней паспорту. Ответа не последовало. Женщина, сосредоточенно глядя в одну точку, продолжала вертеть между пальцев монетку. "Мадам Беллуччи, вы хотели бы приобрести билет на самолет?" - девушка предприняла вторую попытку, которая так же не увенчалась успехом. Лицо, наполовину скрытое темными очками, по-прежнему оставалось неподвижно. "Мадам Беллуччи..." - спустя минуту гробового молчания девушка попыталась повторить свой вопрос, но была прервана на полуслове. "Орел или решка?" - ледяным тоном спросила Моника, опустив взгляд на поблескивающую в ладони монетку. "Простите, но я не верю во всю эту чепуху. Суеверия - для слабых", - немного смутившись, ответила девушка за стойкой. Секундное замешательство, и в следующее мгновение рука женщины с зажатой в ней мелочью опустилась в карман плаща. "Вы правы, дорогуша. Я тоже больше не верю во всю это чепуху. Будьте добры, один билет до Парижа. И, пожалуйста, на самый ближайший рейс... Меня там давно ждут", - произнесла Моника, снимая очки и одарив девушку той самой особенной улыбкой, которой она улыбалась только одному человеку на свете. Меньше чем через час Беллуччи села в самолет, кинув своего последнего "орла" в автомат с газированной водой.
Смотрите также:
ИСПОВЕДЬ СЕКС-ТЕРРОРИСТА