ИЗВЕСТНОМУ композитору, автору песен "Темная ночь" и "Шаланды полные кефали...", Никите БОГОСЛОВСКОМУ 22 мая исполнилось 90 лет. Сегодня он - последний из могикан эпохи, в которой жили и творили Леонид Утесов, Марк Бернес, Фаина Раневская, Александр Вертинский, Михаил Зощенко. С каждым из этих людей Богословского связывала тесная дружба.
С Бернесом мы были неразлучны
- Я УВЕРЕН, что самое ценное в жизни - это друзья. Такие друзья, которым можно позвонить в три часа ночи с каким-то совершенно ерундовым анекдотом, и чтобы они при этом на тебя не обиделись.
Сейчас, к сожалению, мало кому могу позвонить: почти все друзья покинули этот мир, а с тем светом связи, как известно, нет. Зато в прошлом я мог с легкой душой позвонить среди ночи Михаилу Зощенко, Саше Галичу, Марку Бернесу. Правда, Марк в таких случаях обычно шутил в ответ и перезванивал мне через час. Марк был моим лучшим другом. Многие ошибочно полагают, что с Бернесом я познакомился во время съемок фильма "Два бойца", где он исполнил мою "Темную ночь". На самом деле это случилось раньше, в 1939 году, на съемках фильма "Истребители". Марк тогда сразу стал всенародно знаменитым и любимым артистом.
Как-то я сидел с поэтом Михаилом Светловым в кафе "Националь" и рассказывал, что Бернес влюблен в его стихи. И вдруг за соседним столиком заметил самого Марка. "Смотрите, Миша, какое совпадение. Бернес сидит за соседним столиком". "Это вот тот крашеный блондин?" - спросил Светлов. Он в кино ходил редко и не знал Бернеса в лицо. Однако, польщенный тем, что известный артист увлекается его поэзией, встал и подошел к соседнему столику. А Марк, утомленный свалившейся на него славой, лениво поднял глаза и спросил: "Вы, конечно, насчет автографа?" Светлов согласно кивнул. Бернес достал из заготовленной на всякий случай пачки одну из своих фотографий и собрался уже подписать, но Светлов сказал: "Нет, вы меня не поняли. Это я хочу вам дать автограф". И расписался на своей вынутой из кармана книжке.
Мы с Марком почти не расставались до самой его кончины. Вместе обожали разыгрывать друзей. Однажды на съемках очередного фильма в Киеве с Марком и его женой Паолой (на редкость красивой женщиной) мы отправились ужинать в ресторан. К нам решил присоединиться один известный артист, который выступал в Киеве с концертом. Он поинтересовался у меня, что за женщина рядом с Бернесом, на что я ответил: "Проститутка, приехала подработать из Москвы". Паола мне подыграла и пригласила его в 12 ночи прийти к ней в номер. Артист пришел в положенный час. Паола лежала на кровати, до подбородка накрытая одеялом. "Ну что же вы стоите, раздевайтесь", - сказала она. Артист снял с себя всю одежду и продолжал стоять посередине комнаты. В этот момент из ванной вышел голый Бернес. Увидев артиста, он возмущенно закричал: "Что вы здесь делаете, голый, в номере моей жены?!"
А в другой раз в Москве мы разыграли скульптора Сергея Орлова, который в тот момент работал над известным памятником Юрию Долгорукому, который стоит на Тверской улице. На момент нашего розыгрыша у него был готов только миниатюрный макет. Зато постамент для памятника на Тверской уже был установлен. Сам скульптор жил недалеко. Как-то ночью, будучи у него в гостях, мы взяли этот макет, не больше метра в высоту, и водрузили на подготовленный пьедестал. Эта "композиция" простояла сутки. И никто из городского начальства не обратил на нее внимания. Потом спохватились. Скандал. Начали разыскивать злоумышленников. Орлов сразу признался, что был пьян и спал. Никого не нашли.
Бернес часто выручал меня в непредвиденных ситуациях. В 1947 году мы были с творческими вечерами в Ташкенте. На банкете я сильно надрался и, когда вернулся в гостиницу, еле стоял на ногах. А у меня в номере было несколько включенных электроплиток, потому что не работало отопление. Я с трудом разделся, а потом покачнулся и со всего размаха плюхнулся на одну из раскаленных плиток. Конечно, заорал нечеловеческим голосом. Тогда Марк, ухватил меня под мышки, отодрал от приварившейся к телу плитки. А от ожога спас старинным дедовским способом - положил на ковер лицом вниз и пустил на пораженное место тонкую струю (догадайтесь чего).
Случай с ширинкой
ЧТО касается розыгрышей, то я не только люблю делать это сам, но еще и собираю всякие забавные истории, записываю их. Вот одна из них. Знаменитый в 40-60-е годы джазовый пианист-виртуоз К. после гастролей в Чехословакии, возвращаясь в Москву, очень нервничал. Вечером должен был состояться его концерт, а самолет опаздывал на час. В результате все обошлось, но на концерт ему пришлось ехать, не заезжая домой, со всем багажом. В клубе, где он должен был выступать, выяснилось, что все сценические стулья срочно увезли в какое-то высокое учреждение, где проходило важное многолюдное собрание. Из зала стул позаимствовать было невозможно, поскольку стулья всех рядов были скреплены намертво.
Начало концерта через несколько минут. За кулисами нарастает паника - никакого другого сиденья, кроме огромного мягкого старинного кресла с вычурными ручками, не нашлось. И тогда пианисту пришла в голову гениальная мысль. Дело в том, что он купил в Праге новенький унитаз, который, не успев завезти домой, захватил с собой в клуб уже распакованный таможенниками. Этот агрегат быстро пристроили к роялю и задрапировали какой-то зеленой тканью. Сиденье по своей высоте вполне подошло пианисту. Все шло нормально до тех пор, пока маэстро во время одного из темпераментных пассажей сильно не перегнулся влево - скатерть соскользнула с унитаза, и весь зал увидел, на чем восседает пианист. О реакции зрителей говорить излишне.
Или другой случай. В начале пятидесятых в Зале Чайковского проходил сборный концерт. Артист Театра им. Вахтангова Горюнов рассказывал какую-то забавную историю. Публика смеялась навзрыд, но не только потому, что ее веселил текст, - Горюнов по рассеянности не застегнул ширинку. За кулисами после выступления разгорелся скандал. Директор зала во всем стал упрекать ведущую. "Но ведь я не могу проверять состояние штанов у каждого артиста", - оправдывалась она. После антракта крайне расстроенная ведущая вышла объявлять первый номер второго отделения. А открывать его должен был известный эстрадный чтец Эммануил Каминка. Ведущая, чьи мысли были заняты минувшим скандалом, неожиданно объявила: "Выступает заслуженный артист РСФСР Эммануил Ширинка!" Каминка, посчитав это проявлением антисемитизма, в бешенстве покинул зал. Той же ведущей пришлось объявить о замене. "Выступает квартет имени Бетховена в составе: Василий Шир..." - и, не договорив, ведущая уходит, вернее, уползает со сцены. Дело в том, что в составе квартета играли два брата - скрипач и виолончелист. И оба носили фамилию Ширинский!
Пижон в "Линкольне"
Я ВСЕГДА жил вне политики, никогда не водил дружбу с сильными мира сего. Творческая работа располагала к тому, что у меня никогда не было начальства. Я написал музыку более чем к пятидесяти фильмам. А если считать все песни, то их наберется несколько сотен. Чаще всего занимался тем, что мне интересно. При этом из-за своего дворянского происхождения (мой дедушка по материнской линии был камергером Его Императорского Величества) никогда не состоял ни в пионерах, ни в комсомольцах, ни тем более в партии. Да от меня, собственно, никто никогда и не требовал туда вступать. "Вдруг выкинет что-то? А нам потом отвечать?"- думали партийные боссы.
Однако при всем при этом я хорошо зарабатывал. Благодаря кино и эстраде получал большие по сравнению с общей массой населения деньги. В молодые годы был абсолютным пижоном. Шиковал. Если заказывал номер в гостинице, то не ниже трехкомнатного люкса. Когда я жил еще в Ленинграде и приезжал в Москву на съемки, то останавливался в гостинице "Националь" . Чтобы ехать обедать в "Метрополь", вызывал интуристовскую машину "Линкольн".
Однажды в ресторане я впервые увидел Фаину Раневскую. Она сидела с каким-то господином и смотрела в мою сторону, а потом указала на меня пальцем и рассмеялась. Я тогда был сильно озадачен. И когда через несколько лет благодаря съемкам познакомился с ней лично, напомнил ей этот эпизод. Оказалось, на вопрос своего спутника "Что вы будете на десерт?" она ответила: "Вон того мальчика".
Фаина, конечно, была удивительная женщина. Одно время мы были соседями. Как-то я вышел из подъезда и увидел у заднего входа овощного магазина кучу пустых ящиков. На одном из них сидела Фаина. Я спросил: "Зачем ты здесь сидишь?" - "Гуляю. Это мой сад". - И показывает на ящики. "Какой сад?" - "Вишневый". - "Почему, собственно, вишневый?" - "Я же Раневская". Вот такая старуха была. Часто по вечерам, когда ей было нечего делать, она приходила к нам в гости. Однажды я у нее спросил: "Фаин, а как твоя личная жизнь?" - "Она еще не совсем угасла. Иногда по ночам я слышу, как за стенкой занимаются любовью мои соседи".
С большой теплотой вспоминаю свою дружбу с Александром Вертинским. Очень часто Александр Николаевич звонил мне и спрашивал: "Что делаешь? Пошли прогуляемся?" Мы выходили утром, шли завтракать в "Националь", потом прогуливались по центру города и заходили в "Коктейль-холл" - было такое заведение на Тверской. Потом наступало время обеда, мы шли в "Метрополь", а ужинали в Доме актера. Таким образом возвращались домой поздно ночью в хорошеньком виде. Наши жены ненавидели эти встречи.
Разница в возрасте, которая существовала между мной и Вертинским, нам абсолютно не мешала. Точно так же, как и моим отношениям с Леонидом Утесовым. Я учился в одной школе с дочерью Утесова Дитой и впервые познакомился с Леонидом Иосифовичем на ее дне рождения. На том вечере исполнил вальс, который сочинил в подарок имениннице. После этого Утесов подошел ко мне и сказал: "У тебя, по-моему, есть музыкальные способности. Так что ты не бросай это дело". Собственно, так и случилось, и в будущем я написал не одну песню для него самого. Утесова я называл дядя Ледя и на "ты". Однажды он мне сказал: "Если бы ты когда-нибудь назвал меня Леонид Иосифович, я бы подумал, что ты на меня за что-то обиделся".
Киркоров - это безвкусица
СЕЙЧАС я почти не пишу песен, потому что их некому петь. А своей стилистики, по которой меня все узнавали, менять не собираюсь. Вообще к современной эстраде отношусь весьма критически. Мне категорически не нравится Филипп Киркоров. Он представляет синтез всей той жанровой пошлости, которая царит на нашей эстраде. Хотя и парень красивый, и голос есть.
Критикуя других, я прекрасно понимаю, что сам не без греха. У меня полно плохой музыки. Когда начинаю перебирать, пересматривать, то думаю: "Черт, да тут же не так надо было сделать". Мои любимые песни из всего написанного - "Почему ты мне не встретилась?" и "Три года ты мне снилась". Хотя многие уверены, что любимой должна быть "Темная ночь". Вовсе нет. Я считаю, что она была написана в помощь войне. Как Симонов мне однажды сказал: "Мы с тобой по немцу убили. Ты - "Темной ночью", а я - "Жди меня". Странно, но я даже недолюбливаю эту песню. Может, потому, что написал ее всего за семь минут. Ко мне пришел режиссер Леонид Луков и сказал, что без хорошей песни никак не получается сцена в землянке. И при этом так талантливо рассказал и даже показал, какая она должна быть, что я сел к роялю и сыграл всю мелодию от начала до конца без единой остановки именно в том виде, в котором она вошла в фильм.
Он никогда не писал плохих песен