С 2003 года во Владимире функционирует муниципальное учреждение "Центр социальной реабилитации для лиц без определённого места жительства и занятий". Руководит Центром Фания БЕЛОВА.
Бомж - милицейское слово
- АББРЕВИАТУРУ бомж мы, соцработники, очень не любим, пользуемся нормальным русским словом - бездомный. А бомж - это клеймо, милицейское слово, которое в соцзащитных учреждениях вообще не должно использоваться.
Люди к нам попадают по разным причинам. Очень много тех, кого обманом заставили отказаться от собственного жилья. Преимущественно это пьющие люди. На них идёт просто целенаправленная охота. Нельзя сказать, что сейчас по сравнению с советскими временами стало больше пьющих людей. Просто тогда не было рынка жилья, поэтому квартиры алкоголиков никого не интересовали. Сплошь и рядом случаи, когда жена выгоняет мужа из дома, дети выгоняют своих родителей... Более того, когда узнали о нашем Центре, вполне благополучные дети стали привозить к нам со всех концов области престарелых родителей. Привозят, например, отца, страдающего психическим расстройством, или мать-алкоголичку и говорят: заберите. Приходится конфликтовать, объяснять, что у нас учреждение совершенно другого профиля, что мы работаем с совершенно другим контингентом.
Обитатели помоек к нам не идут
МОЁ глубокое убеждение: от несчастья никто не застрахован и не всегда распространённое мнение, якобы бездомными становятся только лишь отбросы общества, справедливо.
Расскажу одну историю. Около года назад во Владимир на присягу к сыну из Ханты-Мансийска приехала мать. Поезд прибыл в три часа ночи. Какие-то злодеи ударили женщину по голове и ограбили, забрали всё вплоть до документов. Три дня несчастная женщина бродила по городу и не могла вспомнить, ни кто она, ни откуда. В конце концов, милиционеры доставили её, избитую и раздетую, к нам. Думали, алкоголичка. Начали процедуру оформления в психиатрическую больницу, и тут она вспомнила номер своего домашнего телефона. Позвонили в Ханты-Мансийск и узнали, что эта женщина - пенсионерка, заслуженный железнодорожник и, кстати, совершенно непьющая.
Хорошо, когда всё хорошо кончается. Но бывает и по-другому.
Восемь месяцев у нас живёт мужчина, перенёсший инсульт. Прикован к кровати, мочится под себя... Ухаживаем за ним, а что делать? Мы никак не можем установить его личность, документов никаких нет. Отправляем запросы в разные места, но пока безрезультатно. Сам он с величайшим трудом рассказал, что до произошедшего с ним несчастья, жил с какой-то женщиной, работал... Что за женщина, была ли она на самом деле, и если была, не сама ли поспешила избавиться от парализованного мужа или сожителя? Где он работал? Ничего не известно...
Среди тех, кто находится у нас сейчас, - люди, которые прошли армию, работали, но в последние 8-10 лет не сумели вписаться в рыночно-демократические условия. Если хотите, можете пообщаться с военным лётчиком-отставником, с бывшим водителем-дальнобойщиком... Обитатели помоек к нам, кстати, не идут. А идут те, кто хочет что-то изменить в своей жизни.
Как правило, у всех наших постояльцев нет никаких документов и они у нас вместо двух месяцев, положенных по уставу, "зависают" до года.
Сейчас мы оформляем документы 25-летнему парню, у которого никогда ещё не было паспорта.
- Человек прожил 25 лет без паспорта? Как такое возможно?
- Очень просто. Этот парень - инвалид с детства по психическому заболеванию. Мать была бродяжкой, таскала его повсюду за собой, ни в детский сад, ни в школу не оформляла. В конце концов она умерла где-то на улице, а парень оказался у нас. С превеликим трудом удалось доказать, что он гражданин России и теперь по закону ему обязаны выдать паспорт. Как только он его получит, будем оформлять в интернат.
По природе своей мы очень жестоки
- СКОЛЬКО человек одновременно может принять ваш Центр?
- Учреждение рассчитано на 24 койки: 8 женских и 16 мужских. Однако зимой в морозы принимали всех, сколько бы человек ни обратилось, а постоянно ночевали до 35 человек, пришлось даже ставить дополнительные койки в коридоре.
Часто к нам обращаются так называемые транзитники. Добирается человек, допустим, после отсидки домой или ещё куда-то, приходит к нам и говорит: помогите уехать без криминала. То есть проще, на мой взгляд, дать ему стаканчик сухого супа и буханку хлеба, и он спокойно уедет, чем отказать, и тогда он пойдёт и кусок хлеба, образно говоря, украдёт или отнимет.
- А какой процент среди вашего контингента алкоголиков?
- Процентов 85. Мы, правда, с этим пытаемся бороться. В пьяном виде человека не пускаем ночевать. А за три нарушения и вовсе отчисляем. Жёсткая, конечно, мера, но иначе нельзя. Среди них очень много судимых, и если мы тут пьянки устраивать разрешим, вообще невесть что может случиться.
- Алкоголики, осуждённые... Почему страна, налогоплательщики должны помогать этим опустившимся, деклассированным элементам? У нас что, мало обездоленных беспризорников, неимущих стариков, людей, которые действительно нуждаются в помощи?
- Люди по природе своей, к сожалению, очень жестоки. Многие просто не понимают тех проблем, с которыми может столкнуться попавший в беду человек. Прошлой зимой к нам приполз мужчина, спина и ягодицы которого были жутко обожжены. Его, спавшего в подъезде, облили бензином и подожгли. На голое тело был надет пиджак, синтетическая подкладка которого просто приварилась к телу. А в больницу не принимают, потому что нет полиса...
Есть такие понятия, как сострадание, милосердие. Не к спившемуся человеку, не к отбывавшему наказание человеку, а просто к человеку. Слава богу, я замечаю, что люди за последние годы стали чуточку добрее, отзывчивее. Если раньше при слове "бездомный" практически все без исключения брезгливо морщились, то сейчас появляются такие, кто проявляет сочувствие, предлагает посильную помощь, приносит подержанную одежду...
Мне лично безумно жалко молодых ребят, оказавшихся без крыши над головой. В чём, к примеру, провинились перед обществом воспитанники детских домов? Да, их обеспечивают жильём, но они абсолютно не приспособлены к нашей жестокой действительности. Их обмануть, запугать ничего не стоит. Очень быстро они становятся жертвами разного рода жуликов и махинаторов и остаются без кола и двора.
Откуда пришли, туда и уходят
- ФАНИЯ Юнусовна, если я правильно вас понял, держать бездомного более двух месяцев вы не имеете права, хотя бывают и исключения. А что с человеком происходит через два месяца? Ведь он как был бездомным, так им и остался. Получается, что все ваши усилия по реабилитации и дезинфекции - коту под хвост?
- Вы совершенно правы. От нас они уходят туда же, откуда пришли, - на дно. Нужны ночлежки. Куда человек мог бы прийти, заплатить какую-то посильную для него сумму, например 10 рублей, помыться и спокойно переночевать...
Всем же понятно, что на собственное жильё эти люди себе не заработают. Уже никогда. Поэтому ночлежки, я считаю, необходимы.
- С какими ещё трудностями вам приходится сталкиваться?
- За последние 10 лет не было принято ни одного нормативного документа по нашим учреждениям. Масса вопросов не регламентирована. Приходится многое делать на свой страх и риск. Учреждений, подобных нашему, около 20 по стране, и приравнены они почему-то к домам-интернатам для психохроников. При этом никого не волнует, что моющих и дезинфицирующих средств нам надо значительно больше, чем им. А постельное бельё, которое нам приходится прожаривать? Оно выходит из строя быстрее, чем то, которое не прожаривают. Как бы мы строго ни следили, иногда вши оказываются в палате. Тогда приходится прожаривать и матрацы. От этого они тоже раньше срока выходят из строя.
Люди особого склада
- КАКОЙ у вас штат?
- По штатному расписанию - 28 человек, но работает 20. Я не могу и никогда, наверное, не смогу найти человека на должность санитарки.
- Кто же у вас ухаживает за лежачими больными?
- Они сами друг за другом ухаживают. Кому-то, к примеру, по истечении двух месяцев очень не хочется снова оказаться на улице, и он с радостью соглашается ухаживать за лежачими товарищами.
- А что держит людей на такой работе? Хотя бы тех 20, которых вам найти удалось? Может быть, у вас зарплаты космические?
- Дезинфектор, которая обрабатывает вещи педикулёзных (очень тяжёлая и очень грязная работа), получает со всеми надбавками две с половиной тысячи рублей. Специалисты, принимающие в день по 20, а то и более человек, отвечающие на их вопросы, дающие консультации, получают четыре, четыре с половиной тысячи.
- И где же вы нашли дезинфектора на две тысячи рублей?
- Женщина из наших бывших клиенток. Ей, когда она взялась за ум, бросила пить, отмылась, предлагали работу с зарплатой в 6 тысяч рублей. Она отказалась. А на две с половиной тысячи дезинфектором с радостью согласилась. И знаете почему? Она и такие, как она, боятся больших денег. Шесть тысяч для них - большие деньги. Они не знают, что с ними делать.
- И всё-таки, Фания Юнусовна, у вас ведь работают не только ваши бывшие клиентки. Что же их заставляет? Ведь сейчас даже нянечки в больнице получают больше. Да ещё нянечке больные в халат суют разного рода подношения. А с бездомного что возьмёшь?
- Наверное, это особого склада люди. Мы все - команда единомышленников и считаем если не я, то кто?
В социальной сфере я работаю 16-й год и не понаслышке знаю, что бездомных с каждым годом становится всё больше и больше. У кого-то, пока он отбывал срок в колонии, умерла мать, дом снесли, и жить стало негде. Кто-то, перенеся трагедию, стал инвалидом, потерял память и остался ни с чем. Есть и такие, кого обманули риелторы... Случаев много. Но для меня как социального работника ясно одно: человеку, оказавшемуся без крова, без документов и без родственников, надо помочь.
Фания БЕЛОВА
ИНТЕРВЬЮ С ПРИБАБАХОМ. Вторая молодость третьей свежести