"Надежда нашей эстрады"
- ТАМАРА Михайловна, ваш голос звучит со сцены уже много-много лет. У одних людей вы ассоциируетесь с солисткой детского ансамбля, у других - с юной победительницей всесоюзного конкурса, у третьих - с серьезной дамой. Когда же вы впервые запели?
- Практически с пеленок, в 10-месячном возрасте, чем порадовала мою еврейскую маму и грузинского папу. В два года я уже вовсю пела на двух языках: грузинском и русском. Особенно трогательно исполняла романс "Только раз бывает в жизни встреча". В пять лет меня посадили за рояль. А мой дебют в качестве солистки хора состоялся в детском саду. Но на большую сцену я вышла лишь в 10 лет, когда попала в детский вокально-инструментальный ансамбль "Мзиури", что в переводе с грузинского означает "Солнечный". С ним мы объездили весь Советский Союз да и Европу тоже. Помню, как нас пригласили в Голландию, это был мой первый выезд за границу. Одно из самых ярких впечатлений детства - огромная плантация тюльпанов в Амстердаме: красные, желтые, черные...
Выступая в "Мзиури", я твердо знала, что стану эстрадной певицей, но родители видели во мне пианистку. Поэтому сначала я закончила консерваторию по классу фортепиано и композиторское отделение. Но уже в 19 лет я получила первый приз на конкурсе "Красная гвоздика" в Сочи и стала самым молодым лауреатом Всероссийского конкурса исполнителей советской песни. Юрий Васильевич Силантьев тогда назвал меня "надеждой нашей эстрады", а награду я получила из рук самой Александры Николаевны Пахмутовой.
- В КАКОЙ семье росла маленькая Тамрико, ставшая впоследствии всемирно известной Тамарой Гвердцители?
- Папа - кибернетик, мама - учитель русского языка и литературы, бабушка - пианистка. Прабабушка по отцу была светлейшей княгиней, училась в Париже и Петербурге. Она блестяще знала русскую и грузинскую поэзию, европейскую культуру. А какие у нее были кружевные перчатки, изящные зеркальца, шкафчики! Такой красоты я больше нигде не встречала. Бывало, соберет она малышей вместе и говорит: "Господа, я велю выучить вам стихотворение Пушкина..." И мы учили, потому что самых прилежных за это ожидала поощрительная стипендия, учрежденная прабабушкой. До сих пор удивляюсь, как ее большевики не тронули.
Мои предки по маминой линии переехали в Тбилиси из Одессы во время Великой Отечественной войны. Мама не раз говорила, что Грузия стала для них подарком судьбы: потрясающе радушные люди, доброжелательные соседи, никаких доносов...
В нашей интернациональной семье распевали и греческие, и армянские, и еврейские, и грузинские песни, а на столе всегда соседствовали сациви и маца. Вот и во мне соединились кавказский темперамент и еврейская мудрость. В результате получилось нечто очень морозоустойчивое. Если бы у меня не было одесских корней, я, может, и артисткой бы не стала. Когда мама восклицает: "Тебя так одарила природа!" - я ей всегда отвечаю: "И ты, мама!" Она действительно мой добрый гений, ангел-хранитель, наставник, друг и строгий критик. Не знаю, как бы мы с сыном выносили все тяготы гастрольной жизни, если бы не мама.
Русская Эдит Пиаф
- В НАЧАЛЕ 90-х годов вы покорили Париж. Как это молодой неизвестной на Западе певице удалось?
- В 1992 году кассету с моими песнями послали Мишелю Леграну, как говорится, "на авось". Многие начинающие певцы отправляли Леграну свои записи, у него в офисе даже сидела комиссия, которая рассматривала, что можно дать великому маэстро прямо в руки, что будет достойно его внимания. Моя запись оказалась в числе избранных. Через три дня мне позвонили и пригласили в Париж. Как потом рассказывал сам Легран, он внимательно все прослушал и пришел в неописуемый восторг. Вот так я оказалась в городе моей любимой певицы Эдит Пиаф. Каждое утро репетиции, встречи в студии с Леграном, мы понимали друг друга с полуслова, вернее, с полуноты. Кульминацией моей парижской жизни стало выступление в "Олимпии". Я была единственной иностранкой на этом концерте. Ведущий несколько раз попытался произнести мою фамилию: "Гверд, Гверд..." Затем понял, что это бесполезно, и громко сказал, сделав ударение на последнем слоге моего имени: "А теперь Тамара!" C дрожащими коленями я подошла к микрофону, закрыла глаза от ужаса, ведь среди трех тысяч гостей было немало знаменитостей. Но, когда полилась музыка, волнение исчезло само собой... Зрители меня долго не отпускали. В конце вышел все тот же ведущий и сказал: "Запомните это имя - Тамара! Она еще долго будет радовать вас". А на следующий день в газетах меня назвали русской Эдит Пиаф.
- Не было желания остаться во Франции навсегда? Что заставило вас вернуться домой, да еще в такое смутное время?
- В России всегда смутное время, но то, что творилось в начале 90-х - это не просто смутное время, это что-то невероятное, мы все попали в жуткую мясорубку. И неважно - в маленькой стране или большой тебе сказали: "Ты муравей, ты никто!" Тем не менее я никогда не была внутренне готова покинуть Грузию и Россию навсегда. Нет у меня предрасположенности к эмиграции. Может, люди думают, что раз за границей предлагают работу, концерты, контракты, то эмиграция вполне закономерна и оправданна? Для меня это не так. Сейчас я живу в Москве, а не в Тбилиси, но это все равно одно ментальное пространство.
Вернувшись тогда из Парижа, я никак не могла попасть в Тбилиси. Не летали самолеты, никто не учился, не работал, в Грузии шла гражданская война... А у меня подрастал сын, и надо было что-то решать. Я увезла Сандро и маму в Москву. Скитания нашего "цыганского табора" продолжались три года, мы жили в гостиницах, практически на чемоданах, а война все не заканчивалась. Потом, в 95-м году, меня пригласили в США, выступить в Карнеги-холл - несколько лет я прожила там, но все время хотелось обратно, на Родину. И наконец, после долгих скитаний мы обосновались в Москве. Здесь все сошлось - и жизнь, и творчество.
"Пою для своего поколения"
- ВАС называют "белой вороной шоу-бизнеса", как это понимать?
- Мне как-то сказали, что я не представитель шоу-бизнеса, а человек культуры. И это очень приятно. Были продюсеры, которые обещали золотые горы и стадионы слушателей, если я пойду по начертанному ими пути, я от их предложений отказывалась. Давала знать о себе музыкальная совесть, которая сидит во мне со времен получения классического образования. И я всегда оставалась верна главным творческим принципам, заложенным в консерватории. Это как клятва Гиппократа. Что касается выражения "белая ворона шоу-бизнеса", то один раз я так себя назвала в шутку, и всем почему-то понравилось. Когда я жила в Москве в гостинице, то действительно чувствовала себя белой вороной. К счастью, нашлись люди, которые меня поддержали, и я смогла дальше заниматься любимым делом. Лекарством против всех бед для меня всегда были музыка и люди, которым она нужна.
- А кто ваш слушатель?
- Я пою для своего поколения. Меняется оно, меняюсь и я. Когда мне было 20 лет, мои ровесники умирали в Афганистане, и тогда я пела для них. В самый разгар военных действий дала в этой стране более 30 концертов. Почти каждый из них сопровождала бомбежка. Помню, во время моего выступления в Кабуле в зале вдруг погас свет. Было страшно, мне предложили спуститься в бомбоубежище, но я осталась. И тогда вспыхнули сотни зажигалок, и под эти мерцающие огоньки, уже без микрофона, я продолжила свое выступление. В программу входили самые разные вещи - и лирические, и патриотические. Но 18-летние ребята, насмотревшиеся на кровь и смерть, просили меня петь исключительно о любви... Я взрослела, и со мной взрослел мой слушатель.
Если говорить в глобальном смысле, то есть страны, в которых я даю концерты ежегодно. Это какое-то взаимопритяжение. А недавно я впервые выступила в Финляндии. На концерт пришли в основном финны, но уже с третьей песни мне стало понятно, чем они дышат. Суметь заинтересовать людей, которые тебя совершенно не знают и ты не являешься для них ни частью истории, ни культуры, - это маленький подвиг. Благодаря финским аплодисментам я поверила в горячность этой нации, для меня открылась новая страна, в которой меня услышали - услышали в прямом и переносном смысле.
"Одноразовая радость"
- ТАМАРА Михайловна, вы получили известность благодаря конкурсам, теперь сами заседаете в жюри. Как вы оцениваете уровень нынешних молодых исполнителей?
- Люди думают, что конкурсов много, но по-настоящему серьезных - всего два-три. В остальных случаях это "одноразовая радость". Победителю вручают десять тысяч долларов, и он уходит обратно в безызвестность. В мое время только через участие в фестивалях и конкурсах можно было попасть на большую сцену - не было клипов, никто не покупал телевизионное время. Сегодня же многое определяют деньги, и талантливых людей забивают менее талантливые, но раскрученные. Впрочем, и раньше были конкурсанты, случайно попавшие на сцену. Внутри жюри шли войны, были свои оппозиции - ведь это маленькая модель государства. Но когда ты стоишь на одной сцене с Пахмутовой, Силантьевым, Таривердиевым - ни о каких денежных категориях не может быть и речи. Для нынешней молодежи, на мой взгляд, участие в серьезном конкурсе - это самый честный способ чего-то добиться. Конечно, у каждого свой олимп. Но, как говорили древние греки, очень важно быть вторым, потому что первые есть в каждой деревне. А вот если ты второй - значит, тебя признали, и не имеет значения, где ты родился.
- Какими качествами должна обладать настоящая звезда?
- Для меня понятие "звезда" складывается из голоса, внешности, артистизма, органики и прочих нематериальных компонентов. Плюс талант, абсолютный вкус и множество других качеств. Кроме этого, настоящий артист обязан петь вживую, а не под фонограмму, и как можно больше гастролировать. Гастроли - это колоссальная школа. А еще человек, выходящий на сцену, должен иметь музыкальное образование. И я не понимаю, откуда взялось утверждение, что профессиональные артисты уже не нужны, это все нафталин, и вообще учиться необязательно. Настоящая звезда должна и светить, и греть, и каждый день доказывать свою состоятельность.
- В конце 2004 года вы стали народной артисткой России. Что-то изменилось после этого в вашей жизни?
- Для меня в звании народной артистки России заключается великий смысл служения народу, стране и ее культуре. Это большое признание! Учитывая мое происхождение, никто бы в нашей семье и предположить не мог, что человек с фамилией Гвердцители когда-нибудь станет народным артистом России. Это еще раз доказывает, что я была понята и мое творчество нужно людям. Я очень рада, что это звание мне дали не в конце пути, а когда еще есть запас творческих сил и вдохновения.
Заболела театром
- С НЕДАВНИХ пор вы еще и в театре выступаете...
- В юности я мечтала пойти учиться в театральный институт, но родители отсоветовали - боялись, что я сорву еще неокрепший голос. И когда Юлий Гусман пригласил меня на роль Дульсинеи Тобосской в спектакле "Человек из Ламанчи", который он ставил на сцене Театра Российской армии в честь 90-летия Владимира Михайловича Зельдина, я поняла, что это судьба. Тем более сам юбиляр должен был играть Дон Кихота.
- Не страшно было дебютировать в компании мэтрa?
- Не то слово! Первые репетиции я столбенела, потому что находиться на одной сцене с таким человеком - это не поддается никакому описанию! Как все великие артисты, Зельдин не "топит" партнера, а, наоборот, старается ему помочь. О его почтенном возрасте во время спектаклей я совершенно забываю, Владимир Михайлович просто заряжает своей энергией. За время нашей совместной работы я приобрела бесценный опыт. В спектакле "Человек из Ламанчи" замечательная музыка, очень красивые песни. Я уже заболела театром, и вылечиться, думаю, будет очень трудно.
- Вы не только в театре успеваете играть, но еще снялись в фильме про Сталина...
- Это историческая картина с рабочим названием "Его жена". Обещают, что она будет готова к марту. В фильме очень тонко показана трагедия женщины, для которой Сталин был не вождем, а возлюбленным, мужем... У меня там очень небольшая роль: я играю родственницу первой жены Сталина, оперную певицу Марию Сванидзе. Она приезжает из Грузии в Москву и становится близкой подругой Надежды Аллилуевой. Мария Сванидзе сильно отличалась от кремлевских жен изысканностью манер. Времена меняются, сейчас вместо кремлевских жен - рублевские. Тем не менее женщины-актрисы, способные влиять на политиков и политику, были во все эпохи. Вот и меня буквально вовлекли в историю. Я счастлива, что свой путь в кино начала с такой серьезной роли.
- А как вы относитесь к Сталину?
- Это колоссальная личность, цунами. История не существует без таких людей. Естественно, у меня, как и у всех поколений - не важно, заставших его или родившихся позже, он вызывает тревожные мысли. Не дай Бог, конечно, но иногда мне кажется, что эпоха, подобная сталинской, может рано или поздно снова повториться, и именно здесь, на нашей территории.
"Ужасно ощущать свое бессилие"
- КАК вы считаете, можно ли в наше время оставаться вне политики?
- Очень сложно ответить на этот вопрос. Сейчас все политизировано. Когда перестройка только началась, оставалась какая-то надежда, какая-то иллюзия, что все еще наладится, успокоится. Больше всего мне не понравился период с 1995 по 2000 год, когда эти иллюзии в нас стали разрушать. Одновременно зарождалась такая колоссальная ненависть друг к другу просто из-за того, что у тебя волосы желтые, а у меня - черные. События, которые произошли недавно во Франции, могут завтра повториться в любом другом городе, пока мир стоит на этой ненависти...
Когда в Грузии в 90-м году началась война, ко мне за кулисы ворвались люди. Они держали бомбу и заявили, что взорвут все, если я со сцены не назову имена их товарищей, которые погибли на поле боя. Со мной был четырехлетний Сандро. Я сказала: "Хорошо. Я назову их имена и спою реквием. Это будет честно для меня и честью для вас, потому что вы помянете своих друзей". Я спела реквием, все плакали...
К сожалению, люди культуры сегодня вряд ли могут реально повлиять на ход истории. Мы бессильны, и это ужасно - ощущать свое бессилие. Если бы горячие головы, которые вершат судьбы народов, хотя бы иногда пользовались интеллектом, плодами культуры, может, было бы все по-другому.
"Нас выдает возраст наших детей"
- ПРО вас нередко говорят: "Тамара Гвердцители - настоящая женщина!" В чем, по-вашему, заключается женская сущность?
- Есть старинный грузинский танец: двое мужчин делают вид, что борются с кинжалами в руках. И когда кажется, что через несколько секунд мы увидим побежденного, выходит женщина и бросает между воинами белое покрывало, тем самым предотвращая кровопролитие. Женщина - самое мирное существо на земле. Она создает жизнь и должна способствовать тому, чтобы она продолжалась.
- Расскажите о вашем сыне Сандро. Он уже определился с будущей профессией?
- Ему 19, и он учится в Лондоне на факультете масс-медиа, куда входит изучение театра, кинематографа, телевидения, прессы. Если ему удастся совместить грузинскую художественную фантазию с английским рационализмом, то из него получится хороший профессионал. Когда Сандро был маленьким, я возила его с собой по всему миру, поэтому он у меня человек интернациональный, знает несколько языков.
До 6 лет Сандро жил в Тбилиси. Наверное, поэтому в отличие от европейских сверстников он с большим уважением и очень нежно относится к своим родителям, особенно к бабушке. В Сандро нет присущего нынешнему поколению цинизма.
- Как вы думаете, должна ли женщина скрывать свой возраст?
- Если ее об этом бестактно спросит мужчина, то да. А вообще в энциклопедиях сейчас настолько подробно пишут про всех артистов, что скрывать это бесполезно. К тому же нас выдает возраст наших детей. Хотя, когда я приезжала к Сандро в Лондон, его друзья решили, что я его подружка. Вы не представляете, как я обрадовалась. Значит, как бы то ни было, я молодая!
- Вы действительно великолепно выглядите. Наверное, у вас есть какой-то рецепт красоты?
- Всегда быть в хорошем настроении и обманывать себя, что светит солнце, даже если на улице зима.
"Тамара Гвердцители - одно из восьми чудес света. О первых семи я читал в книгах. Восьмое мне посчастливилось встретить. Благодаря этой встрече родились "Виват, Король" и "Пиросмани", "Не ревнуй меня к Парижу" и "Зажгите свечи"... Я знаю, что так, как Тамара, эти песни исполнить никто не сможет... Большинство из сегодняшних эстрадных звезд рукотворны. Их можно было бы смело вешать на новогодние елки, но, к сожалению, они все, как Снегурочки, быстро тают и испаряются. Тамара - нерукотворна. Неповторима. Неподражаема. Это знает "Олимпия", это знает Карнеги-холл. Это знает Легран. Это знаю я. Это знаем все мы".
Юрий РЫБЧИНСКИЙ, поэт-песенник
Раймонд Паулс был запойным пьяницей