Было начало апреля 1945 г. Восточная Германия встретила нас во всем великолепии природы и погоды. Кругом - зелень листвы, пышное цветение солнечных полян. И на фоне этого волшебного таинства и торжества жизни нам каждую секунду грозила гибель - страшная война продолжалась.
Наш 1-й Гвардейский пехотный батальон с боями продвигался по лесной дороге. Впереди была опушка, дальше поляна. Соваться туда без разведки - по меньшей мере неосмотрительно. Немцев не видно, стрельбы нет, но тишина какая-то зловещая. Звучит команда окопаться. Я в это время был в должности командира пехотного отделения. Тут вызывают меня и рядового Шульгина к комбату Скворцову, и он нам дает боевой приказ: "Вот, - говорит, - смотрите, из нашего леса идет асфальтированная дорога, впереди метрах в 600-700 отдельно стоит кирпичный дом. Ваша задача - по-пластунски, без всяких перебежек, подползти к нему, залезть на чердак и внимательно осмотреться. Если увидите пехоту врага или боевую технику, немедленно дадите нам сигнал".
Было часов 5 вечера, солнце жарило вовсю. Я как командир с автоматом ППШ и биноклем выбрал правый кювет, поскольку дом стоял с правой стороны дороги, Шульгин левый, и мы поползли. Внимательно осматривая лежащую впереди местность и особенно опушку леса, мы, обливаясь потом, упорно двигались вперед. Даже самый крепкий и выносливый человек с огромным трудом вот так, не поднимая головы, проползает стометровку, а у нас впереди лежала огромная дистанция. Устали до изнеможения, руки и ноги налились свинцом, пот ручьями заливал глаза. Мы, конечно, понимали, что нас двоих послали в дневную разведку на верную гибель как смертников, но приказы надо исполнять. Вот и исполняли...
Наконец мы добрались почти до самого дома. Я в очередной раз вытер с лица пот, в бинокль осмотрел дом и вдруг в окошке чердака, откуда мы должны были обозревать окрестности, увидел блеск линз вражеского бинокля. Значит, там немецкий наблюдатель, и, естественно, он нас видит. Я немедленно дал сигнал об обнаружении противника. И буквально через несколько секунд по нам начался шквальный огонь из автоматов. А мы, с огромным трудом распрямив одеревеневшие тела, поднялись из кюветов и сначала трусцой, а затем все быстрее и быстрее побежали к своим. Не успели миновать и двухсот метров, как по нам начала бить немецкая минометная батарея. Правда, мы, как опытные фронтовики, быстро смекнули и применили испытанную тактику - старались бежать туда, где мина уже разорвалась, и мчались зигзагами, чтоб было труднее попасть. Когда мы наконец добрались до своих, оба были полумертвые от ран (мне досталось три пули и более сотни осколков) и усталости и оба - не постыжусь сказать - плакали. Ведь нам было только по 19 лет. Хочу, чтобы больше ни один мальчишка никогда не узнал, каково это - заглянуть в глаза смерти.
Растяжка на собачьем носу