Новый год - это шутки, розыгрыши. И странные, порой курьезные, порой трагикомические события, которые словно по прихоти Всевышнего случаются на рубеже времен... Вот несколько миниатюр на эту тему с участием наших знаменитых предков и современников, в которых отразились нравы и настроения сменявших друг друга эпох.
Кубок Большого орла
В ПЕТРОВСКИЕ времена царский двор встречал Новый год недавно заведенными балами и маскарадами. При этом горячительные напитки потреблялись без всякой меры. Тот же, кто уклонялся от повального пьянства, рисковал навлечь на себя гнев самодержца. В связи с этим новогодняя ночь 1721/22 годов, бурно отмечавшаяся государем и его приближенными в недавно построенном здании Сената, ознаменовалась двумя происшествиями. Сначала жена генерала Олсуфьева, по национальности немка, во время пиршества наотрез отказалась от изрядной порции водки и вина, которую поставили перед ней. На то была уважительная причина - генеральша находилась на седьмом месяце беременности... Однако не пожелавший принять во внимание это обстоятельство Петр велел несчастной женщине покинуть ассамблею и больше не показываться ему на глаза. Да еще прибавил, что и на крестины не приедет...
Олсуфьеву увезли домой. Она так переживала внезапно обрушившуюся опалу, что наутро разродилась мертвым младенцем. Во исполнение царского указа о пополнении Кунсткамеры "всеми монстрами и уродами" мертворожденный плод (вот безжалостное время!) немедленно туда и отправили...
Другое происшествие было связано с дочерью государя царевной Анной Петровной. Тайно влюбленный в нее молодой аристократ, видимо, от хмельных возлияний осмелел и открылся в своих чувствах. Больше того, в духе распространившейся французской моды на красивые слова и позы стал настаивать... чтобы царевна "вонзила ему в грудь меч" и тем прекратила его "невыносимые страдания". Анна Петровна поймала неосторожного ловеласа на слове:
- Давайте шпагу! Я покажу вам, что дочь государя вашего сумеет наказать безумца, забывшего к ней почтение!
Тут хмель с молодого человека, видать, слетел. Он упал на колени перед дочерью царя и теперь уже умолял ее о прощении.
Подглядевший эту сцену шут пересказал увиденное царю. Тот потребовал дерзкого к себе. Перед царем же высился его знаменитый кубок, вмещавший больше трех литров. Эта огромная посудина чаще всего использовалась для наказания тех сенаторов, кто в присутствии государя осмеливался держать речь по заранее написанному тексту, чего тот терпеть не мог. Из этой чаши провинившегося заставляли испить мальвазии, рейнского или какого-либо другого виноградного вина. Но на этот раз по приказу Петра устрашающий сосуд до краев наполнили "хлебным вином" - то есть водкой. И, вручая бадью лиха незадачливому донжуану, царь то ли в шутку, то ли всерьез заявил:
- Одолеешь кубок Большого орла - быть царевне Анне Петровне твоей женой!
Не сумел, увы, осилить почти бездонную чашу влюбленный. Не допив, рухнул на пол без чувств. Остался ли он жив после жестокой царской потехи, или прибрал Господь его душу - история умалчивает.
Сам себя наказал
В ПОСЛЕДНИЕ годы жизни помыслы императора Александра Первого были устремлены ко Всевышнему. В таком религиозно-мистическом настроении накануне Рождества государь проезжал мимо почтовой станции. Зайдя в помещение, он увидел развернутую Библию.
- Читаешь ли ее? - спросил государь у станционного смотрителя.
- А как же! Каждый вечер, ваше величество! - бойко ответил тот.
Александр выслал смотрителя из избы, вынул из бумажника пять сотенных ассигнаций (деньги по тем временам немалые), положил их между страницами и уехал. На обратном пути, где-то уже под Крещение, государь опять проехал через эту станцию. Войдя в избу, увидел Священное Писание на том же месте и осведомился у смотрителя, читал ли он ее после их расставания.
- Конечно, ваше величество! - заверил смотритель.
Александр перелистал книгу. Ассигнации лежали на прежнем месте.
- Ищите царства Божия, и все остальное приложится вам, - укорил император остолбеневшего лицемера. И приказал деньги из книги раздать беднякам...
День такой чудесный, ваше величество...
ЗИМНИМ декабрьским утром 1798 года император Павел I поехал прокатиться по Петербургу на санях. На Невском проспекте ему попался мужчина в форменном плаще и треуголке, едва державшийся на ногах.
- Вы, господин офицер, пьяны! - грозно обратился к нему государь. - Становитесь на запятки саней!
Служивый едет за спиной у императора, размышляет над превратностями судьбы, хмель вмиг с него слетел. Вдруг императорским саням попадается нищий с протянутой рукой. Офицер кричит государеву кучеру:
- Стой!
Возмутила Павла Петровича эта дерзость. Стал он было в гнев входить, да не успел и слова сказать, как виновный спрыгнул, подбежал к нищему, в руку ему монету опустил и вскочил назад на запятки. При виде проявленного сострадания состояние духа у императора переменилось...
- Господин офицер, - оборачивается Павел, - какой у вас чин?
- Штабс-капитан, государь.
- Неправда, сударь, капитан!
- Так точно, капитан, ваше величество! - бодро чеканит офицер.
Поворотили на другую улицу, император снова спрашивает:
- Господин офицер, какой ваш чин?
- Капитан, ваше величество!
- А нет, неправда, майор!
- Так точно, майор!
Настроение у Павла все лучше, он снова к своему спутнику с вопросом:
- Так какой у вас чин?
- Майор, государь!
- А вот и неправда, сударь, вы подполковник!
- Подполковник, ваше величество...
Подъехали ко дворцу. Павел вылезает из саней, а офицер, видно, во вкус вошел, с запяток обращается к нему:
- День такой чудесный, ваше величество, не угодно ли еще прокатиться?
...А другому счастливцу, вспоминали современники, повезло еще больше. Подходя к Иорданскому подъезду Зимнего дворца после крещенского парада, Павел заметил снег на треуголке поручика.
- У вас белый плюмаж! - нахмурился главный в государстве блюститель регламентов и рангов. Он усмотрел явный непорядок, потому что такое украшение на шляпу положено было только высшим чинам, начиная с бригадира (звание, промежуточное между полковником и генерал-майором).
- По милости Божьей, ваше величество! - нашел оправдание поручик.
- Я никогда против Бога не иду! Поздравляю бригадиром! - со свойственной ему безудержной щедростью оценил находчивость офицера Павел Петрович.
Повидло выдается всем, варенье - только цареубийцам!
ОДНАЖДЫ на сцену Центрального дома работников искусств в Москве в новогоднюю ночь вышел еще совсем молодой руководитель Театра кукол Сергей Образцов и объявил, что сейчас с приветствием выступит Феликс Кон. Все замерли...
Феликса Яковлевича Кона, руководившего в начале 30-х годов Глав-искусством при Наркомпросе, побаивались. Ведь в его власти было как одобрить любое творческое начинание, так его и уничтожить, объявив безыдейным, вредным, "льющим воду на вражескую мельницу"... К тому же он как председатель общества политкаторжан (этакое подобие элитного клуба для старых революционеров) был вхож в самые высокие сферы... Но при этом имел репутацию очень остроумного человека.
И вот в зале гаснет свет, а через минуту на сцене в свете вспыхнувших прожекторов открывается ширма и миниатюрный Кон голосом Сергея Образцова с самым серьезным видом вещает: "Представьте себе, захожу сегодня в закрытый спецраспределитель для политкаторжан и вижу объявление: "Повидло выдается всем, варенье - только цареубийцам!"
В те времена все знали эту шутку Демьяна Бедного. Зал грохнул хохотом. Неуютно себя чувствовали в те минуты лишь несколько человек - администраторы храма искусств. А вдруг сейчас распахнется дверь и в зал войдет сам пародируемый чиновник? Но все, к счастью, обошлось...
Я давно уже оставил сей грешный мир...
В КОНЦЕ 1936 года на Западе распространился слух о том, что И. В. Сталин скончался от тяжелой болезни. Корреспондент американского информационного агентства Ассошиэйтед Пресс Чарльз Ниттер решил получить сведения на этот счет из самого достоверного источника. Не мудрствуя лукаво, он передал в Кремль письмо на имя Сталина, в котором просил... подтвердить или опровергнуть сенсационный слух.
Незадолго до наступления Нового, 1937 года на московскую квартиру Ниттера фельдъегерь в форменной шинели и фуражке с синим чекистским околышем доставил ответ советского вождя. Он гласил:
"Милостивый государь! Насколько мне известно из сообщений иностранной прессы, я давно уже оставил сей грешный мир и переселился на тот свет. Так как к сообщениям иностранной прессы нельзя не относиться с доверием, если не хочешь быть вычеркнутым из списка цивилизованных людей, то прошу верить этим сообщениям и не нарушать моего покоя в тишине потустороннего мира. С уважением, Иосиф Сталин".
Великие извращенцы от Калигулы до наших дней