110 лет со дня рождения Мао Цзэдуна
"НАМ предстоит путь не экономической, но вооруженной борьбы", - говорил Мао, создавая в двадцатых годах по всей стране труднодоступные партизанские базы. На этих базах он формулирует свою доктрину народной войны: создавать очаги восстания, которые будут выматывать и ослаблять центры, стягивая к себе всех недовольных, а в финале - удар по городу и его захват. Если это достигнуто на уровне района, можно переходить на уровень провинции и наконец страны. Позже, в 60-х, председатель попытается увидеть сквозь эту схему всю планету. На карте есть нации-паразиты и нации-работники. Евро-американские нации-паразиты обворовывают весь остальной, подчиненный им, мир, и этот мир мстит им революцией. У "богатого Севера" остались технический прогресс и старая культура, но социальная история человечества дрейфует к "бедному Югу", и там родится новая культура новых людей. "Мировая деревня", вспыхнув, как хворост, идет на захват "мирового города". В этой, в общем-то, немудреной идее председателя заключен смысл "маоизма".
"МЫ - великая нация!.. - говорил Мао. - Если каждая китайская семья во дворе своего дома построит небольшую плавильную печь, то за три месяца мы по производству стали займем первое место в мире!.." И китайцы строили печи. Ведь великий Мао не мог ошибаться...
"ВОРОБЬИ, - говорил Мао, - съедают посевы нашего риса... Надо избавиться от этих вредных птиц, и у нас появится избыток риса!.." Воробьев убивали тысячами... Люди выходили на поля и били в колотушки, чтобы ни один воробей, расхищающий рис, не мог приземлиться, а когда какой-нибудь несчастный падал, его добивали этой самой колотушкой. Была установлена норма - каждая китайская семья должна была регулярно сдавать мешок мертвых воробьев.
ТРАКТОРА для вспашки полей по указанию Мао делали трехколесными. При этом только одно - ведущее колесо было с резиновой шиной. Разумеется, от трехколесных тракторов с двумя железными ободами вместо задних колес, то и дело вязнущих на полях, не было никакого толку.
"ВСЕ, кто носит очки, много думают, - говорил Мао. - Вполне может быть, что их мысли не всегда совпадают с мыслями Партии!.. Это неправильно!.." - И всех, кто носил очки, объявили врагами нации и партии. В результате практически не осталось китайцев интеллигентного вида, которые бы не сидели в тюрьме...
Тем же, кто каким-то чудом не оказался за решеткой, прописывали трудотерапию: художники набирались пролетарского видения, работая на заводах или убирая урожай, профессора после лекций драили сортиры.
КУЛЬТУРНАЯ революция началась в Китае с того, что всех переодели в строгую синюю одежду со значком председателя и фуражки с красной звездой и разгромили "реакционную" пекинскую оперу, чем лично руководила очередная жена Мао по прозвищу Лазурный Поток, в прошлом звезда шанхайского театра. На площадях горели костры из "устаревших" книг, рушились средневековые статуи во дворцах. На центральных площадях городов - гигантские самодельные лозунги - дацзыбао: "Десять лет упорного труда дадут десять тысяч лет счастья". Всем предписано публично заниматься самокритикой: каждый вечер исповедоваться перед коллективом в неправильных мыслях и вредных поступках, а потом слушать критику остальных в свой адрес.
В КАКОЙ-ТО момент Мао додумался до того, что среди китайцев 5% - враги. А это - 30 миллионов. Чтобы найти их и наказать, Великий кормчий решил опереться на поколение, у которого не было "дореволюционных воспоминаний". Так появились хунвейбины, красная стража, средний возраст которых был 17 лет. "Ребята с глазами драконов", как называл их вождь, прошлись по стране огненной метлой, вычищая все чуждое. Распевая речевки и размахивая цитатниками своего идола, хунвейбины вытаскивали из домов якобы обособившихся от трудового народа партийных бонз, надевали на них дурацкие колпаки и водили в таком виде по улицам. На жалобы Мао не реагировал, заявляя вслед за лучшим другом всех китайцев Сталиным: "Перегибы бывают при любом историческом разломе, но не отменяют смысла происходящего". Однако он не был бы Великим кормчим, если бы не пошел дальше учителя. Мао призывает забыть о родителях, они родом из прошлого; создавать ревкомы и не слушать никого на свете; критиковать Конфуция, этот "высохший труп минувшего"; насильно брить головы тем, у кого буржуазные прически; создавать коммуны, в которых общим будет все - от обуви до зубных щеток...
ПО ДАЛЕКО не полным данным, представленным пекинским отделением Министерства государственной безопасности, в августе-сентябре 1966 г. хунвейбины только в Пекине убили 1722 человека, конфисковали имущество у 33 695 семей, произвели обыски в домах более 85 тыс. человек, изгнанных затем из столицы. К 3 октября 1966 г. по всей стране из городов было изгнано уже 397 400 человек "нечисти".
Всего же за годы "культурной революции" преследованиям и травле подверглось более 727 тыс. человек, из которых свыше 34 тыс. были "доведены до смерти". А число так или иначе пострадавших в ходе "культурной революции", по официальным китайским данным, составило около 100 млн. человек.
ТЕРРОР внутри страны дополнялся агрессивной внешней политикой. Мао решительно выступил против разоблачения культа личности Сталина, против всей политики хрущевской оттепели. С конца 50-х гг. китайская пропаганда начала обвинять лидеров КПСС в великодержавном шовинизме, в попытках вмешиваться во внутренние дела Китая и контролировать его действия. Мао стал свертывать всякое сотрудничество с СССР, предусмотренное договором о дружбе 1950 года. Была развернута кампания против советских специалистов с целью сделать невозможным их дальнейшее пребывание в Китае. Власти КНР стали искусственно обострять обстановку на советско-китайской границе, открыто выдвигать территориальные притязания к СССР. В 1969 г. дело дошло до открытых вооруженных столкновений в районе острова Даманский и в Семипалатинской области.
В 1965 ГОДУ Китай мог в течение 48 часов мобилизовать армию численностью сто миллионов человек... Солдаты Поднебесной были экипированы в холщевые комбинезоны и матерчатые кеды с резиновой литой подошвой. Рацион солдата составлял: 400 граммов риса, маисовая лепешка и 4 грамма мяса... Зато каждый день...
ДО 1965 ГОДА китайцы сравнивали Мао с солнцем... "Наш Мао подобен солнцу!.." После 1965 года формулировки поменялись: "Солнце подобно нашему Мао!"
"МЫ не боимся атомной войны, - говорил Мао, - даже если погибнет все живое, мертвая материя останется, а значит, из нее возникнет жизнь, из жизни - сознание и язык, а носители сознания и языка закончат коммунизмом". "Знаете, в чем главное отличие наших обществ? - как-то спросил Мао у одной нью-йоркской журналистки. - У вас атомные убежища строят себе только богачи, здесь же их делают для всех без исключения". Личное убежище Мао находилось под бамбуковой рощей императорского дворца и называлось почему-то "Аромат бессмертной хризантемы".
"МАО Цзэдун - большой шалун и до сих пор не прочь кого-нибудь потискать. Заметил слабину - меняет враз жену. Недавно докатился до актриски", - пел в конце 60-х Владимир Высоцкий. Четвертая жена Мао, несмотря на двадцатилетнюю разницу в возрасте, была в восторге от сексуальных возможностей мужа. Кормчий вообще отличался отменным здоровьем: свое 70-летие, например, он ознаменовал тем, что при скоплении ликующих масс переплыл широченную Янцзы. В какой-то степени Мао можно отнести к аскетам: спал он без матраца на деревянном топчане, который возил с собой даже за границу, вместо чистки зубов полоскал рот чаем, а любимым его кушаньем была дыня с перцем.
Из цитатника Мао
Народы всего мира, сплачивайтесь и громите американских агрессоров и всех их приспешников!
Коммунист должен быть искренним, преданным и активным, интересы революции должны быть для него дороже жизни, он должен подчинять личные интересы интересам революции; всегда и везде он должен отстаивать правильные принципы, вести неустанную борьбу против всяких неправильных взглядов и поступков и тем самым крепить коллективизм в жизни партии и связь партии с массами; он должен заботиться об интересах партии и масс больше, чем о своих собственных интересах, заботиться о других больше, чем о себе. Только такой человек достоин называться коммунистом.
Мы стоим за активную идеологическую борьбу, так как она представляет собой оружие, при помощи которого достигается внутреннее сплочение партии и других революционных организаций, обеспечивающее их боеспособность. Каждый коммунист, каждый революционер должен пользоваться этим оружием.
Коммунизм - это цельная идеология пролетариата и вместе с тем это новый общественный строй. Эта идеология и этот общественный строй отличны от всякой другой идеологии и от всякого другого общественного строя и являются наиболее совершенными, наиболее прогрессивными, наиболее революционными, наиболее разумными во всей истории человечества. Феодальная идеология и общественный строй уже сданы в музей истории. Идеология и общественный строй капитализма в одной части мира (в СССР) уже тоже сданы в музей, а в остальных странах еле дышат, доживают последние дни и скоро попадут в музей. И только идеология и общественный строй коммунизма, не зная преград, с неодолимой силой распространяются по всему миру, переживая свою прекрасную весну.
Все реакционеры - это бумажные тигры. С виду реакционеры страшны, но в действительности они не так уж сильны. Если рассматривать вопрос с точки зрения длительного периода времени, то подлинно могучей силой обладают не реакционеры, а народ. На чьей же стороне была подлинная сила в России до Февральской революции 1917 года? Внешне казалось, что сила была на стороне царя, однако одного порыва ветра Февральской революции было достаточно, чтобы смести его. В конце концов сила в России оказалась на стороне Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Царь оказался всего-навсего бумажным тигром. Разве в свое время Гитлера не считали очень сильным? Но история показала, что он был бумажным тигром. Так обстояло дело с Муссолини, так обстояло дело и с японским империализмом. И наоборот, силы Советского Союза и любящих демократию и свободу народов различных стран оказались значительно более могучими, чем люди предполагали.
Россия глазами французского националиста